...Феликс Фихман родился в 1942 году, в Караганде, но почти всю жизнь прожил в Вильнюсе. Окончил Вильнюсский государственный университет. Работал в редакциях. Печатался в крупных российских журналах. Дружил с Валерием Агафоновым, был прекрасным шахматистом. И композитором. ( В настоящее время в Вильнюсе проводятся шахматные турниры памяти Фихмана. И это радует.
На стихи Ф. Фихмана В. Агафоновым был написан "Февральский романс", долгое время считавшийся "Белогвардейским", подлинным. Стихи прочно и навсегда вошли в антологию русского романса. Авторство Фихмана в этих потрясающих строфах, слава богу, никем не оспорено.
Поэзия Феликса Фихмана была высоко оценена в свое время А. Тарковским.
***
Роскошь метафор и тонкая, острая, летящая, как стрела, нота одиночества и ускользающего в бездну мира в его первозданной красоте, метания любящей и оставленной души, краски дня и штрихи портрета Любимой- все было в ней, поэзии, хрупкой словно снег или капля дождя и глубокой, как водоворот, омут.
Имя Феликса. Фихмана, до недавнего совсем времени, увы, было почти забыто и современниками, и друзьями.
Затерянные рифмы поэта с трудом большим можно было найти "на задворках " интернет паутины, по редким, случайным ссылкам. Ссылались на занятость и слабость памяти при расспросах немногочисленные друзья. И кажется, нельзя ничего поделать, исправить, и ты не волен приказать времени остановиться и повернуть вспять... Не волен, конечно. Совсем, казалось бы! Но… Тем не менее. Что то неуловимо изменилось. Или мне кажется?
Я до сих пор вспоминаю. с какой обреченностью написала мне о кончине Феликса Фихмана одна из моих читательниц, более всего сожалеющая о том, что с его смертью уходила, исчезала навсегда неповторимость человеческой личности Феликса: обаяние его речи, харизматичность облика, голоса, манеры – все это, по воспоминаниям тех, кто посещал дом Фихмана в Вильнюсе (Ребекка Левитант, например.) – квартиру в обычной многоэтажке, с огромной, необычной библиотекой, - изливалось обрушивалось на собеседника и слушателя благодатным, блестящим, ошеломляющим потоком…
Приятно было мне, не скрою, что вспоминался человек ею прежде всего, как потрясающий эрудит и собеседник мощного и навсегда чарующего обаяния, а не как собутыльник и ерник. (Последним, подчас, грешат ярые мемуаристы сегодняшнего дня и многие случайные знакомцы его!)
И снова, снова, с отчаянием и надеждою, я осторожно и не дыша вчитываюсь в строки «В последнее время был тяжело болен и одинок.» А с сияющей плоскости диска в компьютерной бездонности снова доносится бархатный, низкий, рокочущий баритон Агафонова, звучат переборы гитарной струны и оживают эти слова и в боли, дарящие бессмертие. Частицу его. Совсем крупицу. Хоть малую. Но навсегда: поведут мою Душу заснеженным плацом и сотрут, как стирают слезу» («Февральский романс».)
Но, может быть, не сбудется очередное горькое поэтическое пророчество?! И проступят в певучих строфах, гитарных переборах и сочном, легендарном голосе, один за другим, штрихи к портрету. Ясные, различимые? Точные. Памятные... Я так надеюсь. что Поэт ошибся. Да. А что же еще мне остается?
____________________________
Текст эссе - авторский. Источник фото Ф. Фихмана - личная коллекция.
ФЕЛИКС ФИХМАН.
Из цикла «САМАРКАНД»
* * *
О мой Восток, цитатный и уютный!
Бывал я в чайханах и ел арбузы,
Глухонемые видел минареты
И жрал шашлык на солнечной веранде:
Его приносят — длинный, как кинжал, —
И ад во рту
И — горная прохлада
Токайского тягучего вина.
Но где дворцы, фонтаны и харемы?
Где вычитанный в книгах сад Вселенной?
Однажды лишь мое кольнуло сердце:
Какая ночь над хлопковым заливом!
В такую ночь
слагал стихи Саади,
в такую ночь
халиф переодетый,
как царь Салтан, стоял позадь забора.
Не счесть падучих звезд над Самаркандом,
не счесть спокойствия в кружащейся Вселенной.
Качнулось семипалубное небо —
вот-вот лицо мое заденет килем.