Маленький злобный прапорщик Демчук вызывал у своих подчинённых самые негативные чувства. Всё в нём было противно нормальному человеку. Его походка, физиономия, голос.
— Взвод, смирно!
Проходя мило военнослужащих, он смотрел на всех снизу вверх из-за своего роста. Видимо то обстоятельство, что любой рядовой боец на голову выше него, добавляло ему дополнительной злости. Его задранный кверху подбородок казался особенно блестящим. Вытягивая ножку в сапоге на увеличенном каблуке, ему казалось, что он демонстрирует строевой шаг.
— Почему выбрит плохо, рядовой? — остановился он напротив одного из солдат.
— Не успел, товарищ прапорщик. Вы ж меня сами посылали ...
— Отставить разговоры! Плохо, рядовой. Солдат должен всё успевать! Должен уметь делать несколько дел одновременно, как Юлий Цезарь, или вот как я.
— Это как? Спросил кто-то из строя.
— А так, — подскочил он к любопытному вплотную и, поднимаясь на цыпочки, чтобы быть ближе к военнослужащему, — я например, могу одновременно грызть семечки, жевать жвачку и вас, недоумков, воспитывать! Кстати, тоже плохо выбрит.
— Уже отросли, товарищ прапорщик. Утром брился.
— Значит ещё раз нужно! Я броюсь дважды в день: утром и вечером.
— А вечером зачем?
— Отставить разговоры!
— Его жена дома гоняет, — шепнул в строю один из солдат другому.
— Чё, злая такая? Не даёт небритому? — тихо усмехнулся тот.
— Ты её ещё не видел? Она раза в три здоровее Дёмы будет. Не дай Бог не побреется... Прибьёт!
— До тела точно не допустит, — подхватил разговор третий.
— А как же он с ней?
— Вот здесь на нас и отрывается… Зараза.
— Сегодня все идём в бассейн! — объявил Демчук, — не купаться! Будете сдавать нормы по преодолению водной преграды. С полной амуницией.
— Чё, в шинелях плавать?
— Шинель, сапоги, автомат, — всё как положено.
— Да я плавать не умею! — застонал из строя Бодя (Богдан).
— Значит, утонешь, — невозмутимо ответил прапор.
— Я не пойду. Чего хочите со мной делайте… Я не пойду. Хоть в дисбат…
— Пойдёшь и поплывёшь, говно не тонет!
Бассейн был открытый, маленький. В длину метров пятнадцать — двадцать. В нём летом купались семьи офицеров и прапорщиков гарнизона. Солдат сюда не пускали. Но перед сменой воды сделали исключение.
Прапор всех построил.
— Шинели в скатки! Сапоги снять! Сложить и под ремень, за спину. Следом противогаз, автомат… Всё за спину!
— А шинель куда?
Демчук почесал затылок.
— Ладно, шинели оставить. Плывём до конца и обратно.
— Я не поплыву, — чуть не плакал Бодя, — расстреливайте здесь…
— Поплывёшь! Товарищи помогут!
— А Вы с нами поплывёте?
Прапор колебался.
— Во, братцы, видели? — не успокаивался Богдан, — он меня утопить хочет, а сам не плывёт.
— Разговорчики! Я, естественно, плыву.
Демчук снял сапоги, сложил их вместе, засунул за спиною себе под ремень подошвами вверх.
— Вот так. Противогазы отставить! — Демчук стал облегчать самого себя, а заодно и бойцов вверенного ему подразделения, — подсумки снять! Только автоматы. У меня пистолет.
— А воевать мы чем будем на другом берегу, — спросил кто-то, снимая с ремня подсумок с пустыми магазинами, — ладно патронов нет, так и вставлять их будет некуда.
— На том берегу всё будет! — обнадёжил прапорщик, проверяя взвод на готовность к преодолению водной преграды.
— Бодя, ты с краю встань. Подвинули товарищи не умеющего плавать бойца, — держись за край бассейна. Перебирай по нему руками, Дёма не заметит.
— Нырять не будем! — объявил Демчук, — чтобы автомат не ударил сзади по голове. Все, спокойно, опускаемся в воду.
Взвод погрузился в воду. Поплыли. Прапор метров через пять стал тонуть. Все проплыли мимо, не замечая происходящего. Плыть действительно было не просто, а потому все были сосредоточены на себе.
— Ребята! Дёма тонет! — заорал у бортика Богдан, ожидая всех у своего «старта—финиша». Он так и висел в воде, держась за край бассейна обеими руками.
— Ребята! Дёма утоп!
Его призыв был услышал. Остановились и, сбрасывая с себя автоматы, бойцы стали нырять за прапором. Вытащили из бассейна перепуганного Демчука. Потом достали свои автоматы.
Нормы сдали все, включая Бодю, дневального и даже бойца лежащего в санчасти.