От датчика внутри больно, но я быстро включаю камеру. Снимаю монитор, завожу телефон за спину. Вбить номер, отправить фото и все удалить. И ждать, что отец моего ребенка получит снимки и придет на помощь. Он вспомнит. Татуировка «Мon Сher». Это не «мой дорогой». Это «мой Шерхан».
16+
Автор: Тала Тоцка
— Что это, Арсен Павлович? — Алексей смотрел через плечо босса в экран телефона, на котором виднелся черно-белый снимок.
— Это монитор, Леша, — Ямпольский вглядывался в экран, стараясь подавить нехорошие предчувствия. Очень нехорошие. — Монитор аппарата ультразвукового исследования.
— А на мониторе что, почки? — предположил Алексей. — Ваши что ль, Арсен Павлович? Разве вы делали УЗИ?
Ямпольский обернулся и снизу вверх посмотрел на своего главного безопасника. Название медицинского учреждения светилось в правом верхнем углу.
— Зачем мне делать УЗИ в клинике «Женское здоровье»? Нет, это не мои почки, Леша, с моими все нормально. Это вообще не почки, это матка. Насколько я понимаю, беременная матка, в ней есть плод, — он ткнул пальцем в экран. — Если не ошибаюсь, то 6W3D это срок, видишь, мы даже срок знаем, Леша, шесть недель и три дня. И размеры нам сообщают, девять миллиметров… Видишь?
— Да вижу, вижу, Арсен Павлович. И плод вижу. Я хотел спросить, с каких нам это прислали? Извиняюсь... — Алексей вытер потный лоб, Арсен поморщился.
— Мне, Леша. Снимки прислали лично мне на мой телефон, это первое. А второе, сколько можно повторять, говорить «извиняюсь» — это колхоз. Надо выражать мысли грамотно. Учись разговаривать правильно. А правильно — это «извините», «простите», «виноват».
— Так я ж и говорю, какого... Извините... В общем, а почему вам, Арсен Павлович? Зачем вам УЗИ чьей-то матки? Или... — он тревожно умолк, поглядывая на все более мрачнеющего босса.
— Или, Леша, или...
Арсен закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Если бы не второй снимок, он бы внимания не обратил, а так послание предназначалось ему, тут сомнений не было.
— Мне нужна информация о девушке, которую ты привозил мне от Борьки... от Бориса Альбертовича месяц назад. Ты помнишь, она осталась у меня до утра?
— Помню, я тогда еще удивился, с чего это с ней в обнимочку... — Леша осекся под пристальным взглядом Арсена. — Так разбились они с водителем дня через три, он вез, по трассе на встречку фура выехала и в лобовую.... Вы забыли, наверное, вы еще распорядились их семьям денежную помощь выписать.
Забыл. Конечно, он забыл, а теперь вспомнил. Лучше об этом с Борисом поговорить.
— Надо отследить их путь, останавливались ли они в пути. Выясни, Леша.
— Хорошо, сейчас все сделаю. Дайте телефон, я себе фотки переброшу, пускай нам УЗИ расшифруют. И пробьем номерок отправителя заодно.
Алексей ушел, а Арсен разглядывал второй снимок. Как будто надпись, фото смазанное, но он все равно узнал. Это не надпись, это татуировка.
«Мon Сher», вот что там написано. Значит, чутье его не обмануло, она не привиделась ему во сне, да и сон ли это был? А может, Арсен ошибается и Агата просто попала в беду, его она лишь позвала на помощь как старого знакомого?
Внутри звенело натянутой тетивой, а это верный признак того, что происходящее касается его лично. Головой увязать девушку, носящую имя полудрагоценного камня, и прилетевшие фото, не получалось.
Арсен до сих пор смутно помнит, как это было, но почему-то тогда происходящее казалось нормальным и естественным.
Он уснул. Как ушла девушка, не помнит. Но Лешка ее лично выпроваживал, и когда Арсен проснулся, ее уже не было. Ничего особенного, если бы не сны. Так сны ли?
— Арсен Павлович, может, подогреть?.. — к Арсену услужливо склонился метрдотель, и он вспомнил, что так и не успел поесть.
Миллиардер Ямпольский планировал пообедать в своем собственном ресторане на крыше «Манхэттена» — своего же собственного отеля. Блюда стояли нетронутыми, музыкант с виолончелью нервно поправлял бабочку. Арсен любил обедать под живую музыку.
— Уберите, — кивнул метрдотелю на стол и положил купюру. — Принесите кофе. А это музыканту. Передайте, что я прошу прощения.
На стол легла еще одна купюра. Есть не хотелось и слушать никого не хотелось. Он допивал третью чашку кофе, когда неслышно вошел Алексей, как и положено хорошему безопаснику.
— Арсен Павлович, мы ее нашли.
Ямпольский даже глаза прикрыл.
— Агату?
— Агату? Нет, докторшу, это Велесова Марина Александровна. А пациентка ее Мансурова Агата…
— Мансурова? — Ямпольский вскинулся и впился взглядом в начальника охраны. — Жена Тагира?
— Его…
Ярость поднималась изнутри и растекалась по телу по венам, смешиваясь с кровью. Тагир, сын Маркелова. Внебрачный, зато единственный. Ринат помогал ему, хотел в бизнес ввести. А тот в Мансуровых пошел, нет там ни хватки Ринатовой, ни чутья, ничего. И желания что-то делать нет, только к деньгам желание.
Терпение Маркелова лопнуло, когда сын вывел на свой офшор крупную сумму и ушел в бега. Ринат стянулся, финансовую дыру закрыл, а сына вычеркнул из жизни навсегда. Тагир приходил к Арсену требовать долю наследства, Ямпольский отказал.
«Если твой отец решил, что ты плохой сын, Тагир, то кто я такой, чтобы оспаривать его мнение?» — сказал он Мансурову, спокойно глядя в глаза, в которых плескалась ненависть.
И вот теперь Тагир женат на Агате Дворжецкой, которая присылает Арсену снимок, где ее ребенку, величиной в девять миллиметров, шесть недель и три дня. Вряд ли она стала бы присылать Ямпольскому снимок УЗИ своей подруги.
— Арсен, Павлович, я дал команду парням, они уже ищут Мансурова.
— Ищи, Леша, ищи. Докторшу потряси, но найди Тагира, а главное, Агату. Девушку ко мне, у Тагира сам все узнай, иначе я за себя не ручаюсь.
— А… — Алексей застыл безмолвным изваянием, в замешательстве глядя на босса.
— Что? — не понял Арсен и тут же досадливо поморщился. — Так говорят, Леша, «ручаюсь» — это правильно.