Последние деньки лета смывались неторопливым и бесконечным дождём. Безбашенная абитура в прошлом. Вступительные экзамены в мореходку и связанные с ними суматошные дни, наполненные эмоциями под завязку, позади. Списки зачисленных на первый курс Мурманского высшего инженерного морского училища имени Ленинского комсомола вывешены для всеобщего обозрения. Давка на вещевом складе Системы. Первое построение первокурсников. Знакомство с командиром роты. На этом построении запомнился подробный инструктаж относительно всего того, что нас ожидало в ближайшем будущем. Лейтмотив инструктажа: “здесь вам не тут, вас быстро отвыкнут безобразия нарушать” и “не можно, а разрешите”. Тем не менее на том построении был душевный совет от командира роты, подтверждающий многогранность бытия: “В условиях заполярного климата, товарищи курсанты, разумно купить свитер с V-образным верхом, чтоб была видна тельняшка. Такой свитер можно будет надеть, к примеру, под робу”.
И вот уже все в форме. Весь первый курс — пять рот курсантов, ещё нестройно, но в строю, шагают на Морской вокзал Мурманска. У пассажирского причала ошвартован большой десантный корабль, который доставит нас в Тюва-губу. Туда, где вчерашним школьникам должно будет организоваться и остроиться, то есть провести организационно-строевые сборы, и окончательно превратиться в курсантов. Хотя среди нас были и ребята после армии.
Большой десантный корабль 775-ого проекта легко вместил в свой танковый трюм всю нашу братию числом не менее полутысячи. Недолгий поход по Кольскому заливу, и мы на Тювагубском деревянном пирсе. Крутим головами, как пингвины осматриваемся вокруг, куда мы попали. Место явно вдалеке от туристских троп. В отдалении створный знак, деревянные постройки, ржавая якорная бочка, оживляющая собой водную гладь небольшой бухты — это, что касается цивилизации. Природа губы Тюва предстала невысокими скалистыми холмами, поросшими небогатой северной флорой, небом стального цвета, отражающемся в водах того же самого оттенка. Десант курсантов МВИМУ своими построениями и маршами нарушал мирный сон этих мест.
Однако без построений было никак. Они были призваны нас организовывать. Мы уже были разбиты внутри роты по отделениям и по группам. Именно этими мобильными подразделениями мы постоянно строились. Построение у пирса. Строем до лагеря, где нам предстояло жить. Построение в лагере на плацу всем курсом. Да, в том краю скалистых склонов был свой довольно горизонтальный и ровный плац. Далее роты разошлись по помещениям, в которых предстояло жить. Это были двухэтажные деревянные дома довоенной ещё постройки. Постоянно, круглый год в них уже никто не жил. На тот момент времени это была Тювагубская база МВИМУ, которая служила местом осенних сборов первокурсников. Излишне будет писать, что у самого дома тоже построение, но так оно и было.
Места общего пользования не нарушали картину древности и запустения в этом некогда населённом посёлке рыбаков. У дома, в котором мы жили, протекал ручей. Студёная чистейшая вода вытекала из небольшого озера в километре от побережья и, перепрыгивая с камня на камень, стремилась влиться в мировой океан. По утрам мы умывались в этом ручье, рассыпавшись по валунам.
Вообще всякое наше утро начиналось с построения на зарядку. Вначале мы строем поротно бегали по узким дорожкам посёлка, то и дело разминаясь то с ротой технологов, то с ротой механиков, то с ротой электромехаников или со второй ротой судоводов. Потом на плацу делали утреннюю гимнастику. Далее по распорядку — завтрак. Строем на камбуз.
Отхожее место здесь имело свою специфику и самобытность. Некогда это была деревянная рыбацкая шхуна метров 15 в длину. На момент наших сборов от упомянутой шхуны остался остов, возможно какие-то элементы корпуса. Это древнее хозяйство было навечно установлено на литорали. Стабильность конструкции обеспечивал балласт, состоящий из аутентичных Тювинских валунов, засыпанных с избытком в трюм шхуны. Этот радикальный метод её затопления, возможно, кому-то в прошлом напомнил прославленный бронепалубный крейсер “Варяг”. Потому, а возможно, по какой другой причине, это название крепко укрепилось за остатками шхуны. Палуба “Варяга” была из дикой доски, имела опасные прорехи. Когда-то здесь были сооружены отдельные кабинки в количестве около шести. К нашему времени и кабинки уже разваливались, крыша отсутствовала. С берега на “Варяг” вели зигзагообразные мостки. Возможно, эти мостки были проложены таким нетривиальным способом по причине использования сохранившихся древних свай.
Зато механизм самоочищения туалета работал идеально дважды в сутки. Ведь литораль, другими словами, это прили́вно-отли́вная зона, то есть участок берега, который затопляется морской водой во время прилива и осушается во время отлива. Хоть прикладной час порта рассчитывай! (И рассчитаем, но курсе на четвёртом.)
Все деревянные конструкции были отмечены неповторимым отпечатком времени. Сваи, омытые тысячами приливов, оглажены водой и поросли́ водной растительностью. Дичь досок выравнивалась года́ми га́дами первокурсников. Мои гады были из яловой кожи, две заклёпки по бокам, кожаные подошвы, подбитые гвоздями остриём внутрь... К “Варягу” ещё вернёмся.
Учёба проходила в помещении старого клуба. На эти сборы с нами приехало не очень много преподавателей. Предметы учебного плана по этой причине можно было пересчитать по пальцам. История КПСС была первейшей дисциплиной. До отмены 6-й статьи Конституции оставалось долгих (как казалось тогда) или скоротечных (как кажется теперь) неполных семь лет. Напомню, о чём гласила эта статья: "Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу".
Второй по значимости, условно, конечно, была высшая математика. Читали математические матрицы. К концу сборов мы складывали, перемножали и транспонировали эти математические объекты. Однако по возвращении в Мурманск нам сообщили, что вопросов по этой теме в экзаменационных билетах не будет. Это стало командой “забыть”, которую всякий курсант исправно выполнил. Третьим китом, на спине которого базируется багаж знаний курсантов, была физика. Лектор в очках с большими диоптриями излагал механику. Эти очки помогали ему не видеть спящих курсантов в аудитории.
Невозможно обойти вниманием преподавателя английского языка, которая была командирована в Тюву. “Мэри Поппинс” — с восхищением называли её первокурсники. Было за что! Педантичность во всём: в манерах, в одежде, в преподавании предмета. Само совершенство!
Послеобеденное время отдавалось строевой подготовке. Изучались и отрабатывались различные строевые приёмы, воинские приветствия. Упражнения строем проходили индивидуально, в составе отделения, группы и поротно. Старшина группы Неклюдов Андрей, отслуживший в армии и имевший воинское звание младшего лейтенанта, знакомил своих более юных товарищей с азами армейской мудрости. Только две фамилии вызывали трудность произношения для старшины второй группы. Обращаясь к Козловскому, он говорил: “Курсант Козговский, если хочешь быть здоровым, занимайся строевой!”. В обращении ко мне эта формула звучала: “Курсант Оргов, если хочешь быть умным, занимайся строевой!” То есть прослеживался индивидуальный подход к каждому при общем единообразии. Андрей во все времена имел высочайший авторитет. Хотя время от времени он становился объектом приколов, над которыми смеялся вместе со всеми. Он не боялся, что его реноме может пострадать от этих шуток. Будущий КДП Неклюдов Андрей Николаевич поучал будущего КДП Козловского Владимира Евгеньевича: “Боевой листок — это лицо нашей группы, Итишкина жизнь! Наш боевой листок, ёпа-мама, должен быть лучшим!” И Володя после отбоя рисовал свой шедевр.
***
Следующая зарисовка будет про Вячеслава Николаевича Батищева. Он главный механик — это сегодня. А тогда курсант-судомех. Слава ко времени, о котором я веду рассказ, отслужил в спецподразделении внутренних войск в Москве. Его рота спецназначения была набрана исключительно из спортсменов. Дежурили они на Красной площади в гражданской одежде. Задача была противостоять любому проявлению экстремизма (не уверен, что в те времена это слово было в ходу) и терроризма, причём без оружия.
В тот день судомехам выпала очередь заступать на камбуз. Дежурным был Слава Батищев. Порядок таков: продукты на следующий день готовились ночью силами камбузного наряда, а приготовление пищи начиналось засветло профессиональным поваром. Итак, Слава строем привёл свою невеликую дружину на камбуз. Ночь впереди. За это время надо начистить пару ванн картошки, котёл лука, разрубить говяжью тушу, забросить её в 200-т литровый варочный котёл. Это в общих словах…
Ночь. Тишина. В помещение, где вовсю трудится камбузный наряд, заваливает шабла инопланетян. Пятеро наглых годков из военной части поблизости. Гоп-стоп! “Эй, курсантики, заверните-ка нам вон тот окорочок, картошечки и лучку!”. Слава попросил военнослужащих срочной службы покинуть помещение. Но не за тем они пришли. Несколько секунд. Все пятеро на грязном, залитом не пойми-чем, кафельном полу камбуза в самых жалких позах. Сломанный нос, два сотрясения, переломы конечностей — реальные извлечения из анамнезов тех пяти пациентов. Эта информация была донесена до личного состава первокурсников несколько позже самим капитаном 3-го ранга Шмакаловым, тогда ещё командиром второй роты судоводов, а в недалёком будущем начальником ОСО училища с увеличением количества звёзд на погонах.
Шмакалов лично и в кратчайший срок провёл следствие и лично принял вердикт: Батищеву Вячеславу в рядах курсантов быть. Слава и теперь с волнением вспоминает, как он шёл на разговор к Шмакалову и думал, что надо готовиться к отчислению. Стоял навытяжку и отвечал на вопросы капитана 3-го ранга. В конце разговора услышал резюме: “Сохранил мясо для целого курса… ну а что побил, так это не беда… Защищал имущество и честь училища… Ты бил их один, а их было пятеро...”
Тогда, стоя на общекурсовом построении на плацу в Тюве, слушая выступление Шмакалова, мы отнюдь не услышали такой поддержки от товарища капитана 3-го ранга, которая сквозила в вышеприведённой цитате. Как всегда, Шмакалов выступая, скрупулёзно щедро расставлял неопределённый артикль “...ля”, менее обильно другие более определённые артикли русского языка и, конечно, в соответствии с правилами классической грамматики, не забывал про глагол-связку “...бать”. Он информировал о сути чрезвычайного происшествия, высказывался о недопустимости ничего подобного и заявлял, что замешанные в подобных ЧП будут отчисляться из курсантских рядов немедленно.
Однако на спуск флага к флагштоку был вызван курсант Батищев. Именно он был удостоен в тот день почётной обязанности спускать флаг. Запутался в роликах и спутал линь. Провозился изрядно долго. Строй курсантов эмоционально принимал комичное представление, которое устроил невысокий паренёк-судоме́х при спуске флага. Один я тогда удивлялся курьёзному несоответствию услышанного и увиденного?
Окончание рассказа.