Объективно, исходя из процессов, происходящих в мире, АТР, Восточной Азии, России в начале нового столетия, тихоокеанские территории страны вы: полняют несколько важных государственных (в контексте России) и региональ: ных (в масштабе Восточной Азии и АТР) функций. Я уже писал об этих функци: ях более подробно в коллективной работе, посвященной современному состоя: нию и будущему развитию Тихоокеанской России50, поэтому здесь обозначу тему лишь в нескольких тезисах. Первая по важности и для региона, и самой России — стабилизационная. Мощный природно:сырьевой и пространственный потенциал этих территорий уже сам по себе гарантирует Москве определенный запас прочности для реше: ния труднейших задач экономической, политической и социальной модерни: 265 зации страны, выступает как «стратегический резерв выживаемости России в XXI веке». Для ее соседей по региону он способен предоставить надежные ис: точники энергии и свободные пространства для развития их экономик. Вторая функция — инфраструктурная, связывающая экономики России и частично Европы с экономиками Восточной Азии и АТР. В лексиконе россий: ских политиков чаще всего мелькает термин «мост» и «окно в Азию для интегра: ции с Азиатско:Тихоокеанским регионом»51. Для стран региона — это звено в транспортно:логистической сети их взаимодействия с европейскими рынками. Международное освоение Северного морского пути открывает в этой области принципиально новые возможности. Третья функция — площадка для политического и стратегического диалога на высшем уровне. На сегодняшний день опыт использования этой площадки как в двусторонних отношениях России со странами региона, так и для двустороннего (например, Северная и Южная Кореи) и многостороннего диалога, невелик52. Четвертая функция — обеспечение региональной безопасности. Пространство Тихоокеанской России всегда являлось для Москвы (и Санкт:Петербурга) ис: точником стратегических угроз и зоной повышенной политической конфликт: ности. С военно:политической и экономической точек зрения регион всегда был для России исключительно уязвимой территорией. Ощущение своей чу: жеродности в регионе и мощи соседних государств гипертрофировало чувство внешней опасности. Находясь в окружении не только политически враждеб: ных, но и культурно чуждых государств, Дальний Восток, с одной стороны, постоянно жил под дамокловым мечом внешней угрозы, а с другой — сам по себе воспринимался в регионе как чужеродное тело и потенциальная опас: ность. Сегодня Тихоокеанская Россия, наверное, впервые за многие десятилетия не представляется большинству стран Восточной Азии и АТР источником во: енной и политической угрозы. За исключением южных Курил, ее территория не является зоной территориальных споров. Значительное сокращение рос: сийского военного присутствия на Дальнем Востоке существенно снизило не только военную напряженность, но и экологическую нагрузку на регион. В от: личие от других государств региона, Россия не имеет никаких территориаль: ных претензий к соседям и заинтересована исключительно в поддержании ре: гиональной стабильности, безопасности и развитии международного сотруд: ничества. *** Итак, заинтересованность Москвы, равно как государств Северо:Восточной Азии в преображении Тихоокеанской России, как и огромный экономический потенциал этой части страны, очевидны. Однако столь же очевидно, что автома: тически, «само по себе» чудо не произойдет, и одними призывами, декларация: ми, обещаниями и даже принятием новых программ развития региона проблем не решить. Существующий в России механизм программно:целевого развития территорий для этого приспособлен плохо, тем более он не готов учитывать по: тенциал заинтересованных зарубежных экономик. Целый ряд обстоятельств ме: 266 шает даже не эффективному, а хотя бы минимальному использованию этого по: тенциала. Определяющими из них являются: • Неразвитая инфраструктура Тихоокеанской России, как внутренняя53, так и внешняя. В некоторых сферах дело сегодня обстоит хуже, чем несколько лет назад54. • Инвестиционный климат, которые потенциальные зарубежные инвесторы в один голос называют неблагоприятным55. • Разница в менталитете, политической и деловой культуре. Как заметил один приморский адвокат, много работающий с зарубежными предприни: мателями, «российские бизнесмены и их коллеги из стран АТР не понима: ют друг друга, хотя и разговаривают на одном деловом языке»56. • Пассивное бездействие, а чаще активное противодействие московской бю: рократии, для которой дальневосточные проблемы неинтересны и обреме: нительны. • Но самая главная проблема — это отсутствие у российской политической элиты ясного понимания: как, какими средствами и путями и ради чего развивать это тихоокеанское побережье России. В этих условиях, без видения перспектив ни крупный капитал, ни серьезных людей не завлечь. Эффективность политики Москвы в развитии восточных рай: онов России в значительной степени будет зависеть от способности центра пре: одолеть существующие ограничители. Для этого, прежде всего, необходимо: а) психологически осознать неизбежность и преимущества от привлечения соседних государств к развитию восточных районов страны и сформулировать для себя представление об использовании потенциала этих государств для реше: ния национальных задач; б) выработать прагматичный и в то же время трезвый подход к уже сущест: вующим приграничным и межрегиональным связям дальневосточных террито: рий страны, воспользоваться накопленным багажом для решения национальных задач; в) разработать и принять оптимальную, адекватную времени и возможно: стям России модель развития Тихоокеанской России как эффективного инстру: мента для интеграции России в регион. Это все возможно, но трудно и даже болезненно. Поэтому скорых результа: тов ждать не следует.