Георгий Гуревич — один из патриархов советской фантастики, один из тех, кто принимал непосредственное участие в ее взлете в послевоенные годы. Его творческий путь отразил все этапы ее развития — от «фантастики ближнего прицела» в его ранних повестях и романа к тематике покорения космоса и дальше — к фундаментальным проблемам науки, философии, социального устройства человеческого общества. Почти пятьдесят лет творческой жизни, посвященной фантастике, ее развитию и исследованию, и популяризации науки — неоценимый вклад…
Одной из характерных особенностей фантастической прозы Гуревича, особенно позднего периода, является предельная насыщенность каждого произведения, будь то рассказ, повесть или роман, самыми разными идеями и фантастическими допущениями. Писатель словно чувствовал, что жизнь ограничена и никак не вмещает все замыслы и планы, и старался передать как можно больше из того, что рождалось в его воображении… Некоторые критики говорят, что это шло в ущерб литературным достоинствам его книг — но я, пожалуй, оставлю это на личный суд каждого читателя.
Не стал исключением и роман «Темпоград», вышедший в издательстве «Молодая гвардия» в 1980-м году. Довольно объемное произведение фактически объединяет в себе несколько разных оригинальных идей. Во-первых, это классическая научная фантастика «дальнего космоса» - населенной примитивной цивилизацией планете угрожает гибель из-за скорого превращения в сверхновую одного из ее светил, и земляне ставят задачу спасти население.
Во-вторых, Гуревич продолжает разрабатывать тему «хронофантастики» - сюжет романа разворачивается преимущественно вокруг Темпограда — искусственного поселения, в котором время идет в сто раз быстрее земного. Этот миллигород (Гуревич увязывает ускорение времени с уменьшением физических размеров объектов) населен почти исключительно учеными и используется как «волшебный ящик» для решения срочных научных, инженерных, а порой — и творческих задач. Человек перемещается в Темпоград и проводит там несколько земных дней (обычно не больше трех), которые в миллигороде равняются трем годам, которые можно посвятить работе.
В третьих, Гуревич довольно изящно встроил в роман почти отдельный сюжет (мне почему-то кажется, что изначально это был замысел независимого рассказа) об экспедиции в микромир, в которой ученые на хроноскафе проходят несколько последовательных фаз уменьшения/ускорения, доходя до внутриатомного уровня, на котором неожиданно обнаруживают, что их хроноскаф стал «солнцем» для жизни, зародившейся на поверхности электронов, и принимают решение, остаться там навсегда, чтобы не лишать эту жизнь светила…
В четвертых по роману рассыпана куча других идей и фантдопущений. Тут и оригинальная научная специальность главного героя - «омнеолог», то есть специалист по поиску «белых пятен» науки и постановке конкретных задач по исследованию этих пятен. Тут и психологические и социальные проблемы людей, которые проживают десятилетия и старятся, в то время как «дома» прошло всего несколько дней (как не вспомнить тут оригинальный и парадоксальный рассказ Лафферти «Шесть пальцев времени»). И даже намеки на практическое применение теории суперструн — Гуревич называет их «фибриллами вакуума», и мне очень интересно — он сам эту идею придумал, или что-то знал (к этому времени зачатки теории суперструн уже были известны узкому кругу специалистов)?
Но главное в романе все-таки не вся эта романтика научного поиска, точнее не только она. Когда переворачиваешь последнюю страницу, становится, с одной стороны, как-то грустно, и ты жалеешь главного героя, прожившего всю свою жизнь за несколько земных недель, но с другой стороны ты ему и сопереживаешь — ведь он посвятил эту самую жизнь любимому делу и сумел сделать невероятно много. Стоило ли оно того? Думаю, универсального ответа на этот вопрос нет — каждый должен ответить на него сам.
И еще одно. Очевидно, Георгий Иосифович отлично знал, в чем его упрекают критики — только этим можно объяснить появление в романе небольшого отступления, в котором одним метким абзацем суммировал все бесконечные споры вокруг литературных достоинств научной фантастики и их неразрешимость:
Есть извечная, неизбежная и непреодолимая трудность у научно-фантастической литературы. Три типа читателей у нее. Для одних важнее всего слово «литература», для других - «фантастическая», для третьих все заслоняет «научно».
К этому, пожалуй, ничего и не добавишь. Разве что задумаешься — а я-то к какой категории принадлежу?
А вы можете определить свой тип любителя фантастики «по Гуревичу»?
#ссср #научная фантастика #фантастика #литература #писатели #из архивов советской фантастики