Прежде чем обратиться к самой речи (ниже я дам и видео выступления), я хочу остановиться на использованной в заглавии цитате.
В первоисточнике оно звучит «Лучше увидеть среди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару» и принадлежит Луке Нотара, византийскому высшему чиновнику и полководцу.
Лука Нотара (ср.-греч. Λουκάς Νοταράς); ум. 3—4 июня 1453, Константинополь) — последний великий дука (μέγας δούξ) (главнокомандующий византийским флотом) и месазон в Византийской империи (1449—1453).
В современной сетевой интерпретации, уходящей корнями в армянскую религиозную пропаганду конца 19 века, фразу используют, как пример ошибочного мнения о турках. Приводя в пример судьбу самого Нотара, которого, султан Мехмед II сначала сделал его губернатором, а затем казнил.
При этом, указывают какую-то ужасную историю связанную с евнухом и детьми Нотара. Впервые описанную британцем Стивеном Рансиманом (1903-2000).
Хотя есть описание современника Нотара, грека Георгия Сфрандзи (1401-1478), который четко указывает, что казнили Нотара за укрывательство военной добычи.
Георгий Сфрандзи — последний византийский историк, государственный деятель. Наместник Патр, Селимврии, Мистры, с 1451 — великий логофет (глава гражданской администрации). В 1453—1454 годах находится в турецком плену, затем на службе пелопоннесского деспота Фомы Палеолога. Хроника Георгия Сфрандзи («Мемуары») охватывает период 1413—1477, основана на его дневнике и содержит достоверную информацию. (с) Википедия
Первую историю, Вы найдете на сотнях сайтов, а вторую, только в научных работах и энциклопедиях.
Слова Мехмеда II, приведенные Макариосом Мелиссеносом, писавшим под псевдонимом Георгий Сфрандзи:
Нечеловеческая собака-полукровка, искусная в лести и обмане! Ты владел всем этим богатством и отказал в нем своему господину императору и Городу, своей родине? И теперь, со всеми твоими интригами и огромным предательством, которые ты плетешь с юности, ты пытаешься обмануть меня и избежать той участи, которую заслуживаешь. Скажи мне, нечестивый человек, кто даровал мне владение этим Городом и твоими сокровищами? [Нотарас ответил, что Бог несет ответственность.] Поскольку Бог счел нужным поработить тебя и всех остальных для меня, чего ты пытаешься добиться здесь своей болтовней, преступник? Почему ты не предложил мне это сокровище до начала этой войны или до моей победы? Ты мог бы стать моим союзником, и я оказал бы тебе честь в ответ. При нынешнем положении вещей Бог, а не вы, даровал мне ваше сокровище. (с) Makarios Melissenos, Chronicon Maius, 3.10-12; translated in Marios Philippides, Fall of the Byzantine Empire, p.132 (автоперевод Гугла)
Я это все пишу, потому-что все больше и больше убеждаюсь, насколько лжива и обширна историческая пропаганда, финансируемая известной диаспорой. Какого вопроса не коснись, если это связано с регионом, где есть армянский интерес, то правду можно найти только в научной литературе.
И тем не менее ...
Что же имел ввиду Лука Нотар?
Конечно, произнося фразу «Лучше увидеть среди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару», византийский сановник имел ввиду не физическое существование.
Ни мусульмане ни католики средневековья не отличались снисходительностью к врагам. Но:
- мусульмане, не вмешивались в духовную жизнь порабощенных народов, достаточно было платить налог и продолжать оставаться в своей вере;
- католики, принуждали всех переходить в католицизм, а несогласных уничтожали.
Лука Нотар имел ввиду именно это, поэтому совершенно не важно, как он окончил свою жизнь. Греки, как и армяне (что они очень не любят признавать), остались в своей вере, совершая ритуальные обряды без притеснений.
Кстати, Нотар не был первым, и далеко не самым компетентным, кто боялся "европейцев". Еще в 1170 году, Патриарх Константинопольский Михаил III Анхиальский в диалоге с императором Византии Мануилом I Комнином, говорил:
Лучше пренебречь телом, но позаботиться о благе [человеческих] душ. То, что вредит телу, я не удостоил бы и слова, а вот с тем, что грозит погибелью душам, я буду бороться со всем возможным усердием. Мы — движущиеся храмы Бога Живого. Если будут над нами господствовать нечестивцы, мы не претерпим никакого вреда, если же мы вступим в какое-либо общение с италийцами, нас ждет лютейшая погибель, поскольку опасность, которой мы подвергнем себя, будет относиться к самому догмату.
Пусть владычествует надо мной агарянин в том, что касается предметов видимых (τὸ φαινόμενον), но зато в предметах мысленных (τὸ νοούμενον) не будет сообщаться со мной италиец. Ибо даже если я буду рабом первого, я смогу не соглашаться с ним; войдя же в единомыслие в вере со вторым, я самого себя отделю от Бога моего, Которого [италиец] изгонит из моего сердца, если войдет в него. Итак, не уклоняясь от правой [веры], я буду выше обоих, а отклонившись от дόлжного — буду много ниже обоих
А теперь, послушайте православного священнослужителя: