Это книга в жанре приключенческого фэнтези, которую я пишу. Недлинная аннотация:
Катаклизм, едва не уничтоживший весь мир, и, что важнее, Империю, уже давно в прошлом. Выжившие назвали его Разрывом и постарались забыть о нём и жить дальше. Даже маги вспоминают о Разрыве с неохотой, не желая признавать, что мало что о нём знают. Но прошлое имеет свойство напоминать о себе в самый неподходящий момент и неподходящим людям. Молодому некроманту и его спутнице — девушке-солдату, жившей в смутные послеразрывные времена, — ещё только предстоит об этом узнать.
На брусчатой мостовой города Альтштадта стояла повозка, запряжённая чахлой лошадью. Сидевший на козлах старик о чём-то яростно спорил с молодой женщиной в военной форме без знаков отличий.
— Что значит “не приму”! — Кипятилась она. — Это официальные денежные знаки Империи, ты не можешь их не принимать!
— Ещё как могу. — Упрямо парировал старик. — Вам хорошо про официальность болтать, а я потом что с ними буду делать?
— Да это вообще не мои проблемы! — Взвилась девушка. — Слушай, если ты…
— Милли! — Прервал её резкий оклик. Из дверей гостиницы вышел молодой человек в дорожном плаще. На его плече висела кожаная сумка с эмблемой некромагической гильдии — стилизованным черепом, обвитым змеёй.
— Что случилось? — Спросил он, подходя ближе.
— Зиверт, объясни ему, что он обязан принимать имперские деньги, — девушка повысила голос, — находясь на территории Империи! Может быть он привык расплачиваться козлами, но в городе…
— Ладно, ладно, — успокаивающе поднял руку Зиверт. — В чём проблема?
— В бумажках. — Мрачно ответил старик. — На что они мне, если никому они не нужны. Ни сена ни купить, ни зад подтереть.
— Понимаю. Как насчёт бартера? Не хотите...
— Не хочет! — Отрезала Милли, скидывая с плеча короткий двуствольный дробовик. — Или бери деньги, или я тебе сейчас пулю в голову всажу, и скажу, что так и было.
Повисла напряжённая пауза. Старик переводил взгляд с мага на девушку. Зиверт поднял руки, показывая, что он тут не при чём и вообще не согласен с эскалацией конфликта, но лично он спорить с вооружёнными женщинами не рискует. Наконец, старик плюнул, выхватил протянутые ему банкноты и яростно щёлкнул поводьями. Милли едва успела рвануть из отъезжавшей повозки огромный походный рюкзак и с видимой лёгкостью закинула его за спину. К туго набитому рюкзаку была приторочена свёрнутая палатка. Впечатление он производил такое гнетущее, что даже смотреть на него было тяжело.
— Первый раз! — Прошипела Милли, направляясь к гостинице. — Всякое в жизни я делала, но угрожала человеку, чтобы он забрал мои деньги, я в первый раз! Надо было ему голову оторвать.
— Люди обычно не очень хорошо на такое реагируют, — заметил Зиверт, шедший рядом.
— Плевать. — Буркнула она. — Что они мне сделают? Я же зомби.
— Не зомби, а....
— Да-да, ревенант. Дурацкое слово. Знаешь, если человек умер, а потом опять воскрес, то он зомби, это все знают.
Зиверт не стал настаивать. В конце концов, людей и правда не очень интересовала разница.
Старое здание гостиницы, нависавшее над ними, впечатляло, несмотря на облупившийся фасад. Потёртая лепнина напоминала о днях до Разрыва, когда Империя была в расцвете сил. Более внушительные строения оставались только в столице, на летающем острове Белги. Впрочем, Альтшадт, неофициальная вторая столица, весьма достойно смотрелся даже на его фоне, явно выигрывая в свободном пространстве. Внутри гостиницы было тихо и малолюдно. Администратор, стоявший за стойкой, при виде Зиверта широко улыбнулся.
— Уладили дела? — Вежливо спросил он.
— Да, всё в порядке. На чём я остановился?
— Вы хотели снять комнату. И, э-э-э…
— Две.
— С двумя кроватями. На сутки?
— Пока да. И сразу покажите мне дорогу до магистрата.
— И до мастерских. — Встряла Милли.
Администратор ни на секунду не изменил выражения лица, светившегося дружелюбием и профессиональной вежливостью. Зиверт невольно подивился его мастерству — улыбка оставалась непринуждённой и естественной.
— Конечно. — Проговорил он. — На стене в конце холла есть карта города, — Зиверт обернулся и поискал её глазами. — На ней отмечены все интересные места — лавки, мастерские, достопримечательности. Хотите осмотреть вашу комнату?
— Доверюсь вашему выбору. — Ответил Зиверт, поворачиваясь обратно. — Давайте я распишусь в гостевой книге. Милли, разгружайся и иди, куда собиралась. Только оставляй записки, если опять соберёшься напиться во всех барах в городе, чтобы я тебя не искал потом.
— Да когда такое было? — Возмутилась было она, но, увидев, что Зиверт набирает в грудь воздуха для перечисления, быстро сдалась. — Ладно-ладно. Записки. Нет проблем.
— Чудно. — Кивнул он. — Ну, до вечера.
Милли, направлявшаяся к лестнице, вяло махнула рукой. Зиверт подошёл к старой карте, висевшей на стене. Она была довольно ветхой, но метки на ней были свежие — видимо, в какой-то момент туристов стало появляться столько, что в них возникла необходимость. На стекле, за которым висела карта, кто-то уже успел оставить жирные отпечатки пальцев. Недолго думая, Зиверт тоже повозил пальцем по стеклу, отмечая путь от гостиницы до магистрата, а затем поправил воротник плаща и направился к выходу.
Стояла ранняя осень, ветер дышал прохладой, но солнце пригревало вполне по-летнему. Зиверт пошёл вниз по улице, разглядывая всё, что попадалось на глаза, с рассеянным интересом. Столица, где он провёл последние годы как студент Имперской академии натурфилософских изысканий, отличалась чопорностью, консерватизмом и огромным недоверием к любым проявлениям научно-технического прогресса. Собственно, само название Академии, созданной для систематизации проявлений мистических и магических сил, устарело настолько, что почти превратилось в парадокс. Менять его, однако, не планировалось в ближайшие лет триста. Альтштадт же, не обладая столичным магическим потенциалом, больше полагался на технику. Здесь, например, впервые появилось электрическое уличное освещение, а телеграфные линии обрели винтажный шик, не успев толком устареть. Таким образом, город встал в авангарде прогресса, а также всяческих шарлатанств и ересей, неизбежных его спутников. Здесь же собирались экспедиции для исследования окружающих земель, которые после Разрыва — чудовищной магической катастрофы столетней давности — стали стойко сопротивляться попыткам нанести их на карту.
Город жил своей жизнью. У магазинов разгружались повозки, праздно шатались зеваки. На тротуаре у одного из пабов спал какой-то помятый, но довольно приличного вида джентльмен.
Неожиданный колокольный звон вывел Зиверта из задумчивости. Церковь Калёной звезды — название доводило его до истерического смеха каждый раз, как он пытался всерьёз о нём задуматься — собирала прихожан на молитву. Её последовали верили, что Разрыв был испытанием божьим, закалкой, после которой они должны стать краше и сильнее. Кроме того, они винили (мягко, но настойчиво) магов, из-за которых, якобы, Разрыв и произошёл, и выступали за “разумные ограничения” исследований. По очевидным причинам, особой власти в столице эта церковь не имела. Подивившись на толпу желающих приобщиться к откровениям, Зиверт двинулся дальше. До магистрата оставалась ещё пара кварталов.
Площадь, на которой стояло здание городского управления, носило имя какого-то генерала, участника одной из бесчисленных военных кампаний смутного послеразрывного времени. Там же была и статуя, видимо того самого генерала. На каменных ступенях возле неё сидели редкие горожане, скрывавшиеся в её тени от не по-осеннему жаркого солнца.
“Не исключено, — подумал Зиверт, глядя на статую, изображавшую довольно грустного мужчину верхом на лошади, — что Милли его знает”.
Она неохотно говорила о своём прошлом, но, кажется, была солдатом как раз примерно в это время. Хотя с тем же успехом подробностей той кампании мог не знать даже сам генерал. Подобие шаткой стабильности установилось только лет двадцать назад, а всё, что было до этого терялось в паутине домыслов, противоречивых мемуаров и откровенного вранья. Зиверт, от природы любопытный, не раз и не два за время обучения пытался разобраться в истории восстановления государственности в Империи, но в итоге сдался и принял более или менее правдоподобную официальную версию, упоминавшую парочку победоносных войн и установление выборной монархии. Хотя жители многих де-юре имперских провинций могли очень удивиться, если сообщить им, что они вообще-то подданные Его Императорского Величества. А могли и смертельно обидеться. Вдруг Зиверту привиделся кентавр в конце улицы, и он вглядывался вдаль, пока глаза не заболели, но решил, что ему привиделось. Эти обитатели южных равнин ненавидели города. Но, с другой стороны, в Альтштадте чего только не увидишь.
Периодически через площадь проносились автомобили. Только за последнюю четверть часа их проехало восемь штук — едва ли не больше, чем конных повозок. Но на углу Зиверта поджидало нечто совершенно необыкновенное. Одно из тех технических чудес, которыми славился Альтштадт. Механический часовой, блестящая бронзовая фигура, плавно повернулся и осветил ошарашенного мага фонарём, установленным в голове. В часовом что-то заклокотало и голос, рождённый перезвоном маленьких молоточков, произнёс:
— Пожалуйста, предъявите документы… — Часовой, казалось, задумался, но на самом деле просто возвращал к началу катушку с молоточками. — Гражданин. — Наконец, заключил он. Зиверт вытащил удостоверение члена Академии и нервно протянул его часовому. Тот осветил документ головным фонарём, о чём-то подумал и рывком вернулся в прежнее положение.
— Благодарю за содействие. — Прозвенел он напоследок и умолк. Зиверт перевёл дух. Когда-то, ещё до Разрыва, такие часовые были привычным делом. Но после катастрофы, вся документация по ним была потеряна. Какие-то детали программы удалось восстановить лишь несколько лет назад, когда кто-то из авантюристов наткнулся на древний комплекс, где на складе ждали своего часа механические создания. А теперь они уже могли патрулировать улицы. Люди относились к ним с недоверием, но ни одного происшествия пока зафиксировано не было. А авантюрист, получивший огромную сумму от имперской администрации, спился и умер в нищете, сохранив статус-кво ироничных финалов.
Наконец, Зиверт пересёк площадь и вошёл в здание магистрата. Пройдя по коридору и спустившись по лестнице, он попал в архив. Сюда, под сень каменных сводов, стекались донесения о любых странных и загадочных происшествиях в округе. По задумке правительства, это должно было занять молодых магов и искателей острых ощущений конструктивной деятельностью — отслеживанием и структуризацией магических аномалий. Проблему составляли сами донесения, которые поступали от кого угодно. Чтобы отделить реальную загадку от домыслов, баек напуганных крестьян и банального бреда, требовалось долгие часы перебирать бумаги в поисках перекрёстных ссылок и задокументированных цепочек происшествий. Между тем, примерно треть донесений представляли собой рисунки углём на полях газет. Тем не менее, не одно и не два открытия были сделаны прямо здесь, среди стопок бумаг и слабого света из пыльных окон.
Архивариус, сидевший за столом и разглядывавший что-то через лупу в свете настольной лампы, не поднял головы при приближении Зиверта.
— Одну секунду. — Буркнул он в ответ на вежливое покашливание. Через две долгие минуты он поставил какую-то отметку в документе, лежавшем на столе и вопросительно уставился на некроманта.
— Добрый день. — Поздоровался Зиверт, демонстрируя гильдейский знак. — Я хочу просмотреть последние донесения.
Архивариус посмотрел на него поверх очков с толстыми линзами. Ему было около пятидесяти и он выглядел как человек, последний раз видевший солнце четверть века назад.
— По вашей специальности? Да, кажется, что-то было. Представьтесь, пожалуйста.
— Александр Зиверт, бакалавр некромантии.
— Зиверт? О, погодите-ка…
Архивариус порылся в ящике стола и вытащил какую-то записку.
— Ага, — продолжил он, поднеся её поближе к лампе. — Зиверт, бакалавр, некромант. Вам просили передать, герр Зиверт.
Записка, написанная невероятно аккуратным каллиграфическим почерком, гласила:
Если получите это сообщение до половины пятого, зайдите в библиотеку на втором этаже.
— М. Д.
— Это от моего учителя. — Удивлённо вскинул брови Зиверт. — Который сейчас час?
— Четверть пятого.
— Ещё успеваю. Ладно, погодим тогда с донесениями. Скорее всего я попозже вернусь. Большое спасибо.
Архивариус молча кивнул и вернулся к своей работе.
В библиотечном зале стояла пыльная книжная тишина. Приглушённый тюлем свет лился из огромных окон. Вдоль стен стояли столики с небольшими газовыми лампами — считалось, что именно такие способствуют более приятному чтению. На остальных столах стояли электрические светильники, для менее консервативных читателей. Зиверт огляделся, и, заметив человеческую фигуру в самом слабоосвещённом углу, направился к ней. На расстоянии трёх шагов от сидевшего в кресле, он остановился и отвесил короткий поклон.
— Учитель.
Кошмарный анахронизм. Зато, тщательно изучив замшелые правила этикета, Зиверт добился благосклонности древнего лича, с трудом воспринимавшего современный мир. А именно личем являлся главный имперский некромант, что, впрочем было неудивительно. Иметь возможность и после смерти продолжать работать и накапливать знания было мечтой многих, а некроманты подобрались к ней ближе всех. К сожалению, недостаточно близко. Лич мог пользоваться памятью ушедшего человека, но только со стороны, просматривая её как фильм. Маг, прошедший “личефикацию” уходил, оставляя свою память и знания в наследство тому существу, что занимало его тело. Это беспокоило могущественную нежить всю оставшуюся жизнь. Или не-жизнь. Так или иначе, сидевший в библиотечном кресле был относительно молод, возрастом около трёхсот лет. Его звали Одрик Инганнаморте и он всегда носил длинный плащ, чёрные перчатки и фетровый котелок. Температура для нежити не была проблемой, но люди пугались бледного лица, словно обтянутого пергаментом и длинных тонких рук, похожих на белесых пауков. Сейчас лицо лича было закрыто металлической маской, из-за которой были видны только прозрачные, с расплывшейся радужкой, глаза.
— Александр, мой мальчик, — проскрипел он. — Присаживайся. Ты уехал так стремительно, что я не успел с тобой поговорить.
— Рад вас видеть, учитель. — Ответил Зиверт, усаживаясь в предложенное кресло. — Простите, что так сбежал. Надеюсь, вам не пришлось специально за мной гнаться.
— Нет. О, нет. — Махнул рукой Одрик. Все его движения были медленными и неловкими, как будто он давно забыл предназначение совершаемых жестов. Маска слегка дребезжала в такт произносимым словам. — Я просто узнал, что ты будешь здесь, и решил задержаться, чтобы поговорить с тобой.
— О чём же?
— Мы уже обсуждали это. У тебя в руках секрет жизни, а ты тратишь время…
— При всём уважении, учитель, — перебил лича Зиверт, — мы действительно это обсуждали. Я не могу повлиять на Милли, а если бы мог, не стал бы. Она мне как старшая сестра, и я отказываюсь проводить над ней какие бы то ни было опыты.
Он нервно сглотнул и продолжил:
— Кроме того, мы знаем, что ревенанты возвращаются к жизни в результате сильных эмоциональных потрясений. Мне просто повезло оказаться там, но я не думаю, что мы сможем поставить их производство на поток. Простите.
Одрик долго молчал, а когда Зиверт хотел ещё что-то добавить, остановил его жестом.
— Я понимаю, — наконец произнёс он. — Ты ещё молод, у тебя впереди куча времени, и ты имеешь право тратить его так, как сочтёшь нужным. Я не тороплюсь и не за этим тебя пригласил. Раз уж ты решил гоняться за тенями здесь, на земле, думаю, ты не откажешь учителю в небольшой услуге.
— Конечно, учитель, — с облегчением выдохнул Зиверт. — Всё, что угодно.
— Здесь, недалеко от Альтштадта, есть небольшая деревня, Ксенте. До меня дошёл слух, что в её округе всё чаще видят живых мертвецов.
— Не самый интересный факт. — Заметил некромант. — Распространённое явление.
— Согласен. Я не придал бы этому значения, если бы этим не заинтересовалась Инквизиция.
Зиверт невольно присвистнул. Инквизиция, несмотря на название, не имела отношения к религии, и занималась всеми опасными магическими аномалиями. Если что-то их заинтересовало, значит это что-то было потенциально смертельно опасным.
— Ничего не имею против них, но уж слишком они осторожны. Я хотел бы узнать, в чём там дело в этом тысячелетии, если ты понимаешь, о чём я.
— Конечно, — поспешно кивнул Зиверт. — Я всё выясню.
Возможно, слишком поспешно. Лич взял небольшую паузу. Если бы не не природа нежити, исключавшая сильные эмоции, Зиверт мог бы поклясться, что он снисходительно ухмыляется под маской.
— Замечательно. — Наконец произнёс лич. — Но не рискуй зря, мой мальчик. Не пытайся гоняться с Инквизицией, просто постарайся узнать, чем они занимаются и обязательно сообщи мне. Ну всё, ступай.
Зиверт встал, поклонился, и направился к выходу. Покупая у стойки библиотекаря свежую газету, он обернулся. Одрик остался в кресле, не изменив позы. Некромант вздохнул и вышел за дверь.
Спустя почти полтора часа копания в архиве, Зиверт с уверенностью мог сказать только одно — в округе деревни Ксенте действительно видели живых мертвецов. Одрик слегка преувеличил близость деревни к Альтштадту, на деле до неё оказалось добрых двести километров. Среди панических сообщений местных крестьян выделялось одно, сделанное по-видимому кем-то из коллег-некромантов. Он сообщал, что живые мертвецы не представляют особой угрозы, являясь низшей формой нежити. Всё, что они могли, это вяло бродить по округе и изредка предпринимать ленивые попытки напасть на прохожих. При этом они не обладали ни сверхъестественной силой, ни скоростью. Солнце, сообщал маг, придавливало их к земле, так, что они не могли двигаться, пока оно не заходило. По-видимому, остаточная магия потревожила какой-то послевоенный могильник или крупную братскую могилу. С этим выводом Зиверт был вполне согласен, такое случалось довольно часто. Рекомендации стандартные — не гулять по ночам, а днём организовывать рейды ополчения, чтобы отыскать беспомощных мертвяков и сжечь их. Однако, кое-что беспокоило. Сообщение некроманта было сделано почти полгода назад, и с тех пор мертвецов не стало меньше. Несколько человек погибли — в основном заплутавшие пьяницы, но всё же. А теперь ещё и Инквизиция заинтересовалась этим делом. Зиверт откинулся на стуле и потёр уставшие глаза. Отказаться, конечно, было бы разумнее, но, с другой стороны, когда ещё выпадет шанс обогнать мрачных зануд из Инквизиции. С влиянием Одрика, который мог обеспечить официальную поддержку — хотя бы и чисто формальную, — задача начинала выглядеть вполне выполнимой. К тому же Зиверт почему-то чувствовал себя обязанным старому личу. Оставив, как того требовал протокол, уведомление о том, что он, Александр Зиверт, бакалавр некромантии, взялся за расследование, Зиверт покинул архив и вышел на улицу.