Проснулся, черт возьми, не дома на диване, а в парке на скамейке. Когда ж меня отпустят? Меня бил озноб. Выпил еще и поплелся домой. Темнело. Дверь открыла испуганная мать. Посмотрела на меня и ушла в большую комнату. Там свет не горел. По стене бегали голубые всполохи. Отец смотрел телевизор.
Я тихо проскользнул в свою комнату, но дверь закрыть не успел. В комнату влетел отец. Молодой, как и мама. На ходу он вытягивал из брюк ремень. «Ого! Сейчас начнется…»
«А не рано ты, сынок, пить начал!? Где деньги украл!? И кем ты там работаешь!?»
«Успели, доложили» - подумал я. Он размахнулся и хлестнул меня концом ремня по плечу и спине. Э, приятель, тут ты не угадал. Я тебе не тот Борька. Я терпеть не буду. Злость залила меня до краев. В следующий замах я поймал конец ремня, дернул на себя и, глядя отцу в глаза, тихим зловещим шепотом сказал – «Слышь? Кончай это. Я тебе не «сынок». Я совсем другой человек». Тихо ойкнула мать, зажав рот рукой. Отец было размахнулся левой рукой дать мне оплеуху, но я отбил её и выдернул ремень из его рук. «Кончай руки распускать. Что-то хочешь сказать? Говори. Я слушаю».
Кошка гналась за мышкой, а напоролась на крокодила…
Отец от удивления сел на стул. Да, батя, все течет, все меняется. Видимо, мой вид и стиль речи сильно отличались от «их Бориса».
«Нажрался, на отца руку поднял»
«Да. Выпил. Так надо было. Деньги я нашел. Бить меня не за что. Нормальный парень, нормальным человеком вырасту» Я смотрел прямо в глаза, говорил уверенно. Отец что-то почувствовал. Надо отдать ему должное – не стал дожимать, не стал ломать через колено.
Он посмотрел на маму – «Иди спать. Всё нормально. У нас мужской разговор будет. И ремень забери». Мама забрала из моих рук ремень и нехотя вышла из комнаты.
Отец проводил её взглядом, повернулся ко мне и улыбаясь уголками губ спросил – «Не сынок? А кто же ты?»
Ха! Вот вопрос! На него не ответишь так сразу. Да и надо ли отвечать? Зачем на него вываливать всё то, что знаю я? А с другой стороны - я бы тоже спросил... Имеет право знать... Он же воевал, не такие вещи видел…
"Видишь ли батя… Я, конечно, твой сын… А, с другой стороны, я постарше тебя буду. Мне уже 60. Лет на десять тебя старше… Поэтому лупить меня, по крайней мере, не этично"
Отец присвистнул и стал смотреть на меня с жалостью. "Ты сколько выпил? Ты к зеркалу подойди, глянь… «На десять лет старше… Нельзя тебе пить!"
"Пить мне, действительно, уже нельзя… Врачи не рекомендуют… Но, с тобой бы я выпил" Я вздохнул. Что ему сказать? Какие доказательства привести? Тут без спиртного не обойтись...
"Со мной? Ты охренел? Я буду своему сыну наливать!?"
Я, опять, тяжело вздохнул. "Может, разойдемся, батя? Спать пора. Мне в школу завтра..."
"Нет, уж давай договаривай. Давай расскажи – где ты там «уже работаешь»? Может у тебя с головой плохо? Может нам с мамой тебя к врачу завтра вести?"
Я задумался. Эх, сейчас бы вытащить сотовый и показать ему. Но ничего доказать я не мог. Ничего. Но и молчать - значит сдаться.
"Доказать я тебе ничего не могу, но работаю я главным инженером в торговом центре. Отвечаю за здание, лифты, холодильники, водоснабжение, траволаторы…"
«Трава-что»?
"Да. Лестница-чудесница, как в метро"
"А зарплата у тебя какая?"
"150 тысяч"
"150 тысяч?" Отец рассмеялся. "Это где ж, сынок, такую зарплату у нас платят?"
"У вас нигде. У нас платят"
"Где это у вас?"
"В России"
Отец опять засмеялся, постучал пальцем по виску. "А мы с тобой где?"
"Мы в СССР"
"Мы, значит в СССР, а ты… "
"У нас нет СССР. Развалился"