Отец и мать третьеклассника Артура демонстрируют чудеса доморощенного колхозного тайм-менеджинга – на занятия ко мне возят его аж вдвоём. Причём на каждое занятие! И вдвоём целый час ждут в машине.
То ли считается у них, что мать полный ноль в вождении, а отец – в общении со мной и отдаче денег, а вместе они вроде бы составляют какую-никакую двуглавую гидру, то ли что-нибудь ещё у них считается. Не знаю.
Но так у них сложилось – отец работает водителем и всё удовольствие оплачивает, а на долю матери выпадает зарядка – тяжело поднимать мальчика на третий этаж и тяжело подниматься самой.
Но это ещё не всё – в обязанности матери входит мальчика строить (во всех смыслах этого слова), вписывать его в дверной проём, следить, чтобы он со мной поздоровался и попрощался. Причём, прощаться ему всегда как-то легче. Видимо, потому что момент прощания желаннее, чем момент встречи. Прощаться у него получается даже на английском, а вот здороваться не очень получается даже и на русском.
После церемонии вешания куртки происходит перформанс с гипнозом. Мать и сын встают друг против друга, смотрят друг другу в глаза, берутся вместе за ручки папки с учебником и тетрадью по английскому, словно готовятся перенестись куда-то в параллельную вселенную:
- Так, ты идёшь…
- Заниматься!
А иногда, когда мать задумается о чём-то и всё прошляпит, Артур сам папку у неё выхватит и кричит:
- Я иду заниматься!
Дрессированный уже.
- А куда деваться? – кряхтит на пороге мать. – Деваться некуда. Скоро каникулы… Длинные, две недели.
- Длинные каникулы состоят из трёх месяцев! – огрызается Артур, борясь со своими ботинками. Нет, он не согласен на такую мелочь.
- Подожди, и дотуда доживём, - кряхтит мать. – Так и живём от Нового года до лета, да?..
Нет, не да. Я вот так не живу. У меня каждый день какие-нибудь потрясения.
От маниакальной любви Артура к цифрам я просто подпрыгиваю на стуле, как в аттракционе «Бешенный автобус».
Недавно писали предложение: «Потри надпись монетой». Написал: «По 3 надпись монетой». Радовался, что сэкономил силы.
Артура можно любить только в двух случаях. Для этого надо быть или святой, или его мамой. Я ни в ту, ни в другую категорию не попадаю.
Но вот Артур пришёл без матери. И это казалось чем-то из области фантастики. Хотя, причина была самой банальной – она приболела.
К каждому ученику и родителю у меня свой подход. Со всеми свои тонкости в общении. С матерью Артура мы здороваемся прямо в домофон. Хотя, могли бы вполне поздороваться и в квартире.
Но она не даёт мне другого выбора, звонит и орёт снизу:
- Здравствуйте, Ирина!
Мне остаётся только вежливо орать:
- Здравствуйте, Оксана!
А тут тишина. Я ору чрезвычайно вежливо: «Здравствуйте, Оксана!» А в ответ совершенно неожиданно мужской голос: «Это Артур, на занятия»…
- А, это вы, Алексей… Открываю.
Имя отца я вспомнила, потому что мы с Артуром периодически пишем сочинения о его семье.
И всё пошло совсем по другому сценарию. Артур поднялся один, разулся и снял куртку один, гипноза не было. Запаха табака тоже не было. О том, что деваться нам некуда и что живём мы от Нового года до лета никто не говорил. И я чувствовала такую свободу, такой душевный подъём!..
А потом пришёл папа Артура весь раскрасневшийся то ли от холода, то ли от робости, отдал деньги. Я говорила про успехи Артура, а он почему-то глаза потупил. Ладно, я не убиваю взглядом!
Но самое главное не было этих папуасских плясок, когда мать вваливается в квартиру с чупа-чупсом и чуть ли ни в обёртке суёт его Артуру в рот.
Не было этого дурацкого:
- А что я заслужил? А я заслужил тапочки?
- Ну конечно заслужил!
- Какие ещё тапочки? – встреваю я.
Ну, не знаю, может быть, это иносказание какое-то у них.
- Ну он давно уже просит тапочки. Тёплые тапочки для дома…
Бедный ребёнок! Заслужил тапочки за успехи в учении. А я вот всю жизнь хожу дома босиком. Или в носках. Так и не заслужила тапочки. Шутка! С самого того момента, как научилась стоять на своих двоих, терпеть их не могу.
Так вот с папой ничего этого не было. С папой всё было в сто раз быстрее, чётче, яснее и понятней. Недаром поётся в песне «Папа может!»
Ещё у меня есть: Положите нам в суп то, что мы заслужили. Наши чересчур доверчивые соседи"