оглавление канала
Мария Афанасьевна встретила меня, как обычно, с радостной улыбкой. Тепло обняла и принялась хлопотать, накрывая на стол. При этом она без конца ворчала.
- Избегалась совсем вся. Одни глаза остались. Как твой Павел терпит такое. Невеста скоро, как Снегурочка на глазах растает.
Я вяло отговаривалась. Наконец, когда мы выпили по первой кружке чая, и старушка засунула в меня довольно объемный бутерброд, намазанный толстым куском масла, мне наконец позволили заговорить.
- Мария Афанасьевна, к Павлу сегодня утром приехали его давние друзья. – Я спотыкнулась на последнем слове. Потому что, подумалось, что называть старых цыган так будет неправильно. – Нет, не друзья. Скорее, родственники. – Я опять сбилась. – Ну, в общем, не совсем родственники. Скорее, родные люди. Муж с женой, старые цыгане. Дядя Саша был учеником у деда Павла, а, после смерти деда, учил его кузнечному искусству. А его жена Вадома, рассказала мне удивительную историю вашего амулета.
Старушка слушала внимательно. Но, тут меня поправила.
- Этот амулет никогда не был моим. Он выбрал тебя. И теперь он твой.
Я отмахнулась.
- Хорошо. Но, он принадлежал вашей тетушке, а до этого ее бабке. Поэтому, я подумала. Что будет правильно рассказать вам эту историю.
И я поведала Марии Афанасьевне все, что узнала от старой цыганки. Когда я закончила, бабулька продолжала молчать, глубоко задумавшись. Потом, подняла на меня взгляд и медленно проговорила.
- Я слышала от матери это название «Знак Пастыря». Но, я тогда была молода, и считала это все «бабкиными сказками». Сама знаешь, какое было время. Но, сейчас я еще более, чем когда либо, уверена, что амулет сделал правильный выбор. – И она подлила мне в кружку горячего чая.
Мы сидели и разговаривали с ней обо всем на свете. Я ей поведала о своих сомнениях, относительно нашей с Павлом свадьбы.
- Ну, посудите сами. Мне никак нельзя перебираться в деревню. А как же Айра? Она не сможет жить в деревне. – Оправдание было так себе, а голос был жалким и неубедительным.
Старушка ласково мне улыбнулась.
- Детынька, не забывай, Айра волчица. И, рано или поздно, она уйдет в стаю, родит деток. И тебе тоже пора выбирать свою стаю. Да, и с детками тянуть не стоит. Думается мне, что есть еще другая, более глубокая причина, о которой ты не говоришь даже самой себе. – И она лукаво посмотрела на меня.
Теперь задумалась я. Потом, собравшись с духом, проговорила.
- Да, наверное, вы правы. Я не давала себе труда задуматься глубже над этой проблемой. Я тоже не хочу ехать в деревню. И не только из-за Айры. Я не хочу ехать из-за самой себя. Мне хорошо там. Вольно. Я не хочу забираться в клетки улиц, в окружение народа. На своей заимке я живу полной жизнью, дышу полной грудью. Мне свет фонарей не мешает смотреть на звезды. Там я себя чувствую частью того мира, который называется лес. Я растворяюсь в нем, я становлюсь его частью. Мне кажется, что стоит мне уехать в деревню, и я стану как срезанный цветок. Он еще постоит немного в вазе с водой, порадует своей красотой, а потом, просто засохнет без своих корней, без связи с землей. – Я тяжело вздохнула. – Вы правы. Это я не хочу, и, просто, ищу себе оправдания, прикрываясь Айрой.
Мне было грустно осознать это. Выходило, что любовь к Павлу была меньше, чем мое стремление к этой самой воле. Я еще собралась немного посокрушаться на эту тему. Но, тут на крыльце раздались торопливые шаги и стук в дверь. Мы переглянулись с Марией Афанасьевной. Судя по ее взгляду, гостей она не ждала. После короткого «входите», дверь открылась и в образовавшуюся щель протиснулся Михалыч. Расплылся в улыбке, но, наткнувшись на мою физиономию со сдвинутыми бровями, сразу сник.
- Викторовна, я это… в общем, я их выследил! Вот!! - Глаза его вновь загорелись азартным огнем охотника, добывшего добрую дичь в голодный год. – Они все в Хворобино. И Игнашка там! Это точно!!! – И он торжествующим взглядом победителя, посмотрел на нас с Марией Афанасьевной.
Ну, а у нас каждый знает, что победителей не судят. Видимо, опираясь на эту аксиому Михалыч и надеялся избегнуть взбучки с моей стороны за свои «партизанские» действия. Впрочем, совершенно напрасно. Я ему все скажу, что я по этому поводу думаю, но чуть позже. Сейчас надо было действовать. А выволочка может и подождать.
- Михалыч, давай живо в контору! Может, милиция еще не уехала. – Я встала с лавки и стала натягивать куртку.
Михалыч махнул рукой.
- Не, Викторовна. Уехали. Я когда за Федькой то кинулся, думал, может им все обсказать. Глянул, а их и след уже простыл.
Я быстро прикинула в уме. Наверняка Володя уже дома. Повернулась к хозяйке.
- Мария Афанасьевна, спасибо большое. Мы пойдем. Попробую дозвониться из конторы Копылову домой. Надо эту историю заканчивать.
Только я собралась взяться за ручку двери, как на крыльце опять послышался топот тяжелых ног.