Выхожу на перрон Ленинградского вокзала. Свежо… Легко разыскиваю нужный автомобиль в катакомбах привокзальных парковок. На душе светло и радостно. Имя московской подруги, ставшей для меня ангелом-хранителем в истории первой встречи с батюшкой Власием, тоже оставлю за скобками и назову ее Сестрёнкой, что, согласитесь, не будет неправдой. И как следствие, в этом повествовании обозначу её литерой «С».
С., действительно, была наделена «ангельскими» полномочиями: удивительным образом оказались оплаченными мои билеты туда и обратно; удивительным образом уже была забронирована гостиница при монастыре, где мы смогли отдохнуть до приёма хоть пару часов; удивительно быстро (за полтора часа) мы домчали от центра Москвы до Пафнутиево-Боровского монастыря с учетом всех пробок и гололёда; удивительно и то, что за время этого пути мне позвонили именно те люди, о которых всего через несколько часов батюшка Власий будет говорить со мной, предупреждая, обнадеживая, направляя и (!) оберегая; удивительно неожиданным и безболезненным образом проявила себя болезнь (извиняюсь за умышленную тавтологию), о серьезности которой я не подозревала, о ней – как к ней относиться, как ее лечить и кому из святых молиться об исцелении – тоже скажет мне батюшка Власий… А еще среди прочих ангельских полномочий С. была удивительная любовь, забота и нежность её сердца, в которую я была так бережно принята в тот день.
Дорогой я узнала, что приём у батюшки Власия начинается в 4 утра, и что пройти на территорию монастыря в это время можно, лишь подойдя ко входу за час. Я представила себе нас одиноко стоящими на морозе у закрытых ворот монастыря, и содрогнулась от жалости к себе и нелепости ожидаемой ситуации: это будут уже сутки на ногах, а значит, мы будем опустошены от усталости, сознание будет рассеяно, и уж я-то точно не смогу связать и двух слов… Как я войду к батюшке, о чем буду с ним говорить?
К трём часам ночи у входа в монастырь уже стояло человек пятьдесят. Атмосфера была тихая и оживленная. Произошла перекличка. К четырём часам из автомобилей, припаркованных тут же, повыходили люди, чьи родственники и знакомые подменяли их в очереди ради короткого сна. Калиточка в воротах отворилась, в проёме появился Дмитрий:
- Келейник батюшки…- прошелестела очередь.
Мы должны были войти первыми. Уж не знаю обстоятельств, в связи с которыми у С. была такая преференция – не стоять в очереди, но это было явно исключением. Впрочем, через мгновение перед нами протиснулась какая-то женщина, очередь взревела, а Дмитрий, сдерживая общий натиск, смиренно пропустил её вперёд.
- Наверное, тоже по договорённости, - невольно подумала я.
Оказавшись на территории монастыря, сразу за воротами мы свернули направо. Почти наощупь дошли до какого-то домика, впрочем, дорогу не знала только я, остальные же – нас было человек двадцать, первых из очереди – прекрасно ориентировались. Крылечко с козырьком. Несколько ступенек. Мы вошли внутрь. В помещении пахло ладаном, было тепло, уютно и чисто. Пространство делилось на две части. Первая была заставлена скамейками, как в кинотеатре, рядами. Во второй – такие же скамейки стояли по периметру, вешалка для одежды, ковёр на полу, две двери: одна – на улицу, вторая – вход в батюшкину келью. Слева от второй двери стоит аналой, на нём Псалтирь с крупным шрифтом, раскрытая на первой кафизме. Иконы повсюду. Часть вошедших осталась в первой комнате, расселись поплотнее. Остальным было предложено снять обувь, верхнюю одежду и расположиться ближе к батюшкиной келье. Кто-то встал к аналою и начал читать Псалтирь. Первой вошла женщина возмутившая очередь. У батюшки она не задержалась и минуты.
- Ничего себе, - подумала я, - вот тебе и аудиенция скоростная.
Следом вошли семьи с маленькими детьми, вообще не понятно откуда взявшиеся. Потом два священника. Каждого батюшка принимал по-разному: кого-то минут десять, а кто-то и час у него мог провести. Вот, например со Светланой Медведевой старец говорил больше часа, но она, конечно, в очереди не стояла.
Мы попали в заветную келью около семи утра:
- Молитвами святых отец наших...
- Аминь! – раздалось на полуфразе. И дальше, как в сказке.
Батюшка принял нас в прямом смысле с распростёртыми объятиями. Благословил каждую, обнял. Я села на коленочки у его ног, С. расположилась на стульчике чуть поодаль и шепнула мне:
- Не переживай, я буду записывать!
Не успев подумать, зачем что-то нужно записывать, я опрокинулась в батюшкину любовь с головой. Он говорил со мной обо мне так открыто, так честно, с такой все-покрывающей любовью и нежностью, что сейчас я обнаруживаю полную невозможность свою выразить это словами. Да простит меня дорогой читатель, многое из всего сказанного мне тогда несёт очень личную информацию, но поверьте мне на слово – всё было в «десятку»! Кроме всего прочего батюшка одарил меня своими стихами и песенками, шоколадками «Алёнка» в таком количестве, что понадобился целый мешок чтобы их унести. Потом мы поменялись местами с С. Автоматически я конспектировала ответы батюшки на её вопросы…
Когда мы вышли на улицу, у крылечка со ступенечками толпилось уже человек не менее двухсот. С нами происходило нечто невозможное: мы были полны энергии, как после отпуска на море; воодушевление было такое, что хотелось обнять весь мир. Казалось, мы не шли, а плыли в окутывающей всё благодати. Мы зашли к преподобному Пафнутию, приложились, помолились, поблагодарили Бога и поехали в аэропорт «Внуково». Еще через несколько часов я была дома, не сомкнув глаз двое суток, полная сил и энергии, внимательно с благодарностью к моей драгоценной С. читающая её конспект батюшкиных благословений и рекомендаций касательно меня. И это было как нельзя кстати, потому что ум мой хотел сохранить в памяти огромную радость и счастье от встречи с батюшкой Власием, вытеснив все детали и конкретику сказанных им слов. Да. Однако ж, опыт… Продолжение следует.