I
По глине дорожной военных сапог
Стук гулкий — печатает бойко
Строй шведских солдат — совершает поход
Железное, грозное войско.
Два всадника тихий ведут разговор,
Смеются чему-то порою.
Высокий, в мундире — то шведский король,
Своей увлечённый игрою.
Другого от шведа легко отличить,
Он как-то услужлив не в меру —
То гетман Мазепа спешит послужить
Заморскому хищному зверю:
«Величеству Вашему должен сказать —
На нашем пути городишко,
Его королю не мешало бы взять,
И отдых тут будет не лишним.
Добра, провианта там, денег, сукон
Большие запасы хранятся.
Пустяк городишко, и мал гарнизон,
Вам надобно здесь задержаться».
Король промолчал, мановеньем руки
Отряд невелик посылая.
Под стены Полтавы уходят стрелки,
А всадники их обгоняют.
Ворота закрыты и стены пусты.
Король озадачен: «Однако!
А ну-ка на стены, мои молодцы,
Предвижу, сейчас будет драка!»
Но — странный салют королевским словам,
Ударили скрытые пушки.
«Полтава стреляет по шведским полкам?!
Мне весело, быть заварушке!» —
Свой смех деревянный рассыпал король.
Но скоро слетела улыбка.
Мутит уже кровь и кричит уже боль, —
Стреляют и метко и шибко.
«Ну что же, знать, опытен тут комендант
И есть гарнизон. Будем биться.
Продумайте штурма подробнейший план,
Чего бы и не порезвиться!»
Озлобился швед. Ожидается штурм —
Лихая минута настала!
На стены настойчиво, долго несут
Знамёна упорного Карла.
А утром король сквозь разрывы и дым
Глядит на проклятые стены —
Как русский полковник смеётся над ним,
Из рук вырывая победу.
«Победа, мой Реншильд, любою ценой!
Не медли, забудь осторожность.
Они преклониться должны предо мной,
Иного не будет, запомни.
Не нравится мне эта крепость в степи,
И эта фигура на стенах.
Того молодца хорошо б подстрелить, —
До крайности мне надоел он!
Для славной виктории нужен подкоп,
Вы пороха не пожалейте.
До тыщи солдат подготовили чтоб, —
Сказал, возражать мне не смейте.
Проклятье! Мы словно бы побеждены,
И в самом начале похода.
Да, в армии шведской изъяны видны,
От них я избавлюсь в два счёта».
Король приказал: «Подготовьте же штурм,
Но раньше — кротами под землю!
Вас выведен к цели настойчивый труд,
А цель ваша — порох под стену».
Волна за волной на земле штурм идёт,
Но взрыва король ждал напрасно.
От города был контрподкоп учинён
Приказом его коменданта.
В конфузию полную штурм обращён,
Во рву слышны раненых стоны.
«Похоже, в военной науке силён
Герой—комендант», — удивлённый
Карл тяжко вздохнул: «Вот степная нора!»
Немедленно распорядился:
«Близ города шанцы поставить пора.
Из пушек бить с новых позиций.
Мой Реншильд, пусть подступы ладят скорей,
Вон там — у полтавского сада,
Оттуда по городу ядрами бей,
Чтоб напрочь смели палисады».
Исправно работает шведский солдат,
До сумерек шанцы готовы.
Однако же в сердце вселяется страх
И крепнет ночною порою.
Не ветер ли тронул верхушки берёз? —
Нашло беспокойство на шведа.
Случается, что не находится слов,
Чтоб выразить ужас момента.
И чувством опасности переполошён,
Незримой, но неотвратимой,
Спешит убежать бывший шведский герой
В соседнюю с садом лощину.
Звериным чутьём руководствуясь, швед
О жизни спасенье хлопочет.
Он чувствует, что с неприятельских стен
Вот-вот загремит-загрохочет.
Как верно угадывал: в этом саду
Пристрелены с крепости были
Деревья, лужайки, кусты. На виду
Противника шанцы отбили.
«Пока не опомнился наглый герой,
В атаку пошлю мушкетёров», —
Решил комендант. И гремит новый бой,
Даруя успех осаждённым.
***
«Не знаю уж как мне с тобой говорить,
В походах прославленный Реншильд.
И как ты позволил себя провести
И сделаться русским полезным?» —
Кривая усмешка в лице короля,
Колени дрожат генерала.
Солгать и слукавить, пожалуй, нельзя,
И он отвечает устало:
«Откуда взялся новый русский отряд,
О том не имеем известий.
Заметили ночью: идут, говорят, —
Слышна была речь, по-немецки.
Пока раскусили обманный манёвр,
Они у ворот оказались.
Штыками отбросив последний заслон,
Над нами гораздо смеялись…». —
«Теперь Головин уже в город вошёл
На радость его коменданту.
А наши войска ты к болоту отвёл,
И там ныне шведские шанцы? —
Не пушечный выстрел, но крепкий кулак
По коже гремит барабана. —
Ты, Реншильд, изрядный однако дурак,
Посмешище русского стана!»
Испуганный мальчик в палатку шагнул
На зов своего инструмента.
Сердитый король его в угол пихнул,
Бумагу потребовал, перья.
Письмо коменданту своею рукой:
«Сдай город. Я жизнь обещаю.
Твоим поведеньем расстроенный, злой,
Настойчиво увещеваю.
Отказ означает тебе приговор
И городу лютую гибель.
Тебе выбирать: или смерть и позор,
А сдашься, надейся на милость».
Испуганный юноша возле ворот, —
Полощется белая тряпка.
Его гренадёр к коменданту ведёт,
Наставивши штык для порядка.
Так что тебе внятное я сообщить
Могу, покоритель народов,
В чьей воле разбойница—Швеция,
Терзавшая долго Европу?
Семь приступов было? Пожалуй, и семь,
А писем таких вот — двенадцать.
Возможно, сегодня особенный день,
И штурм будет просто ужасный?
Возможно, тебе донесли,
что у нас и пороха более нету?
То ложь — порох бережно вынули
Мои из подкопа из шведского.
Ещё постреляем, ведь есть из чего,
А чем — наберём по Полтаве.
Стрелять научились весьма хорошо,
Пока посидели в осаде.
Писать же об этом полковник не стал,
А на королевском посланье
От сдачи отказ твёрдо он начертал,
Под ним свою подпись поставил…
Досадно мне — нету снарядов совсем
Для пушек. Так долго и славно
Трудились они на погибель тебе
Пришелец воинственный Карл.
Три тысячи шведов погибло при том
И тщетны иные попытки.
При помощи жителей наш гарнизон
Ещё поумерит вам прыти!
Не сможем, как было лишь три дни назад,
Вас вовсе на вал не пустить,
Но чтобы вам кузькину мать показать,
У нас остаются штыки!
Как тяжко, как тошно. Изорван мундир,
И в сердце большая тревога.
Далёким и призрачным видится мир,
И кровью залита дорога.
«Какой ещё ждать нам коварный удар?
День-два, и стрелять будет нечем.
То — крест наш, — угрюмо сказал комендант. —
Терпение, будет и легче...
Но кто запылённый спешит? У ворот?
Я верю, с спасительной вестью.
Казак. Еле жив, но однако идёт,
В пути, знать, встречался со смертью».
«Скорей говори, что привёз нам?», — «Письмо,
Подписанное государем.
Простреляно шведскою пулей оно». —
«Ну, мы его всё ж прочитаем!».
Слезу вот смахнул, улыбнулся своим:
«Казак, нас сегодня спасаешь.
Громадную, вестник, посланием сим
Ты радость нам всем доставляешь!
Письмо государя и в нём похвала
Отваге и стойкости нашей.
Держаться, коль армия не подошла,
А армия движется маршем.
Он сам, господа офицеры мои,
Стремится под стены Полтавы.
Наказ его выполним, не посрамив
От Бога дарованной славы.
Ещё тут указано, чтобы писать
О наших движеньях и мерах.
А письма те ядрами пересылать
Из пушек, известным манером.
Каков государь наш? Мы чаяли — там,
В великороссийских пределах,
А он из Азова в три дни доскакал,
И рядом, готовит победу!
И писано: нам ещё крепче стоять.
Что шведу тут будет погибель —
Большому сражению скоро бывать
За нашу большую Россию».
***
«Пять тысяч солдат, то серьёзный заслон.
Вся армия шведов к Полтаве
Притянута. И не урон —
Разгром нужен воинства Карла!
Как мыслишь, Данилыч, побьём наглеца?» —
Ответы царю неотложны. —
«Я думаю, надо бы мне наступать
Как можно скорей на Опошню».
«Не ври мне, Данилыч. Три дня тебя бьют
У той пресловутой Опошни». —
«У главной квартиры швед страшен и лют,
Наскоком разбить невозможно». —
«Не можно! — с иронией царь подхватил.
Иного не сделать, не молвить,
Увы, не способны. А я ведь просил,
И ты обещал, полководец».
И, тяжко вздохнув, продолжал государь,
Негромко и без раздраженья:
Измотан, напуган заносчивый Карл.
Боится большого сраженья» —
«А ну как хитрее окажется Карл,
И снова ударимся в бегство?». —
«Ты снова, Данилыч, гораздо приврал:
Полтаву ты мнишь бесполезной?
Когда будет жарко, из крепости к нам
Придёт гарнизон на подмогу.
Тут шведу конец. Ну, подумай-ка сам.
То случай, не будет другого.
Чего ожидали, то ныне дано.
Иного пути у нас нету.
Сразиться судьбою нам предрешено.
Сразимся и вырвем победу!». —
«Опасно, мин херц, торопливостью брать.
И в людях большой недостаток». —
«Да полно болтать, но изволь воевать.
Нашёл время сетовать, плакать!».
II
***
На клики толпы ржёт норовистый конь.
По освобождённой Полтаве
Густой, долгожданный и радостный звон
О шведской вестит ретираде.
На улицах города видят царя,
Он едет верхом. Полтавчане
Бросали цветы под копыта коня
И громко «виват» повторяли!
Полковник выходит навстречу, поклон
Вот отдал. Их словно бы двое
На площади города — царь и герой,
И царь обнимает героя:
«Изрядно и крепко ты, братец, стоял,
Каков молодец. Эй, Данилыч,
Ты, помнится, плакал и переживал,
А эти вот — шведа томили.
Здрав буди и руку ты мне не целуй,
Ты воин, тебе не пристало.
Полковник бесстрашный, ты честь нам вернул,
Отныне же будь генералом!».
«Прошу, государь, — вот ведёт комендант
Петра Алексеича в хату. —
Да не обессудь, что теперь принимать
Приходится в этих палатах».
«Забудь! — царь смеётся, — не люб мне дворец
И залы высокой пространство.
Люблю в тесноте. Ну, веди, молодец». —
«Данилыч, ты с нами, понятно».
Откушать изволил хозяйкин пирог.
Перцовой отведал изрядно.
Немало распрашивал: «Истиный Бог,
Стояли вы крепко и славно.
Ну, то мне понятно, что смелостью брал,
Отвагой, большим разуменьем.
Ты шведа стоянием сим измотал,
И — вместе добили в сраженье».
«Данилыч, негоже заносчиво пить,
Учителей не вспоминая.
Ты шведа сюда мне вели привести,
Без грубости, не оскорбляя».
Недолго и ждали. Вот слышно — ведут
Усатые преображенцы.
«Ба, — царь поднялся, — надо ж, вижу я тут
Тебя, швед стремительный Реншильд.
Входи, полюбуйся, — вот тот комендант,
Что с вами геройски сражался».
Заплакал старик: «Да, война не парад.
Россия — не вотчина Карла!».
Фельдмаршала рядом с собой усадил
Царь Пётр, просит чашу наполнить:
«А ну, старина, не чинясь расскажи
Как вы осрамились, напомни».
«Лишь только под эти мы стены пришли,
Фортуна от нас отвернулась.
Сраженья проигрывают короли,
Когда их мутится рассудок.
Я Карлу не раз говорил — пропадём,
В снарядах большой недостаток.
Я, старый солдат, бит своим королём», —
И снова фельдмаршал заплакал. —
Изменник Мазепа смутил короля.
Мальчишка поверил иуде.
И что получили? Где армия вся?
Побиты. Рассеяны люди».
«Ну, полно так горестно, право, вздыхать, —
Царь Реншильду тихо заметил.
Позволь нам уроки сии разбирать.
Ошибки узрим — и ответим».
Поднялись все, спешно идут за царём
К пустынным теперь бастионам.
Беседуют двое — фельдмаршал и Пётр,
А прочие мнутся поодаль.
Царь ставит вопросы, а Реншильд в ответ
Толкует о пушках, апрошах,
О том, чего в армии Карловой нет —
Досадно, какая оплошность!
Что русские верно вели контрподкоп
И вовремя атаковали.
Неверно поставлен такой—то был полк,
И шведы не там штурмовали.
Ответов как видно ждал царь не таких.
Вернулись к застолию тихо:
«Теперь, господа, коменданта спросить
Я мыслю о шведских ошибках?».
«Дозволь, государь, молвить мне о другом.
Не гневайся, чистую правду
Хочу говорить, и свидетель мне Бог, —
Полтавы я был комендантом.
Я знал город сей, и довольно — людей.
И в людях я чувствовал веру.
Я видел в сем городе много смертей,
Но только однажды измену.
Мне помнится, как привели казака
С письмом о прибытии царском.
Не знаю, когда и какая строка
Желанней была бы подарком!
Так было — в недавно построенный храм
Пришёл я, за мной офицеры.
И образ Спасителя словно мерцал,
И мы укреплялися верой.
И здесь испытанье, а может быть знак
Ниспослан был: некто во храме
Тогда находился — чиновник в годах,
Смущал всех своими словами.
Застыла вдруг в крестном знаменье рука,
Вниманья потребовал жестом,
В нервическом тике дрожала щека
Решительного человечка:
«И в мире, и в войнах собачия жизнь —
Таков ваш удел, полтавчане.
А всё потому, что в когтях сатаны
Дворяне, казаки, мещане.
Вы верите будто на службе царю
И противу шведа стоите?
Слепые, несчастные, вам говорю:
Вы души свои не губите.
Царь Пётр не придёт и ему не до вас, —
Какая в антихристе жалость
К судьбам человеков? Ступайте сейчас,
Сдавайтесь великому Карлу!
Ни слова в ответ не сказал комендант,
Ни слова чубатые хлопцы.
Святых причаститься позволили тайн
И вывели тихо на площадь.
И я своей властью не мог укротить,
Порыв их безумный утишить.
Жесточей расправы ни вообразить,
Ни в сне нехорошем увидеть.
Не столько наукой военной сильны,
Сколь к ворогу лютостью в сердце.
Народная сила в защите страны
Поболее пушек потребна!» —
***
«Мыслю я, мы объездили шведа!
А норовистый был жеребец.
Се великая наша победа,
Хотя ныне войне не конец.
Но Полтаве, попомни Данилыч,
Суждено в гиштории стать
Шведской воинской славы могилой!
Это вечное, не отнять!
Не догнать нам, пожалуй, Карла.
Вольно бегать, не будем ловить.
Приобыкнется к ретирадам,
Коль судьба разрешит ему жить.
А с Мазепой поступим бесчестно,
Вне закона изменнику быть.
Пусть по армии станет известно —
Как с ним следует поступить…
Чудно судьбы устроены, право,
Присмотрись, Данилыч, сравни —
Ну хотя бы сего коменданта
И изменника — разбери.
Именами — весьма похожи,
Присягали и тот и другой.
Одному преступить невозможно,
А другому — так звук пустой.
Комендант был присяге верный
И готовый погибнуть тут.
А другой оказался изменник,
Вот задача — поймать, вернуть!
Но теперь позовём героя,
Пить в Полтаве, да без него?
Ты чего, Данилыч, такое,
Осерчал или скулу свело?
Не гордись друг, не величайся,
Наливай же кубок полней.
Да и будь так добр, расстарайся,
Коменданта веди скорей».
«Здравствуй воин ты мой преславный!» —
«Здравствуй батюшка государь!» —
«Отвечай здесь, — какою наградой
Тебя может отметить царь?
Превосходно готовил Полтаву!
И всем ясно — не надо и слов —
Нету лучшего коменданта,
Сохранить чтобы крепость Азов». —
«То за честь, государь, почитаю.
Бог поможет, спасём и Азов.
И, осмелюсь спросить: ожидается,
Что война будет с турками вновь?» —
«Битвы с турками будут. И нужен
Нам как воздух на юге Азов.
Разуменье твоё да послужит
Удержать России его…».
У меня в Переславль-Рязанском, —
Как, Данилыч, названье, бишь? —
Белый Омут: древнее счастье,
Достоянье дедов моих.
Поезжай ты туда с семьёю.
Отдыхай, набирайся сил.
Там в лесах за рекой Окою
Поправляйся для новых битв».
Вот опять соборная площадь.
Запряжённый стоит возок.
Провожают чубатые хлопцы.
Ходит чинно знакомый поп.
Строй солдатский режет на части
Чинно—благостный уголок.
До свиданья, военное счастье,
До свиданья, геройский полк!
Время ехать. Впору заплакать —
Нету мочи слезу удержать,
И кричит он, голос срывая,
Подражая царю — «Виват!».
***
Степь без края. Кони без устали
Скачут, всадников унося.
Не похоже, что люди русские,
Воровская повадка вся.
Тут и шведский король, и Мазепа тут,
Едут рядышком, тихо, без слов.
Ни веселья в них, ни свирепости,
Самый вид выдаёт беглецов.
Много раз, собираясь с духом,
Мыслил гетман начать разговор.
Королевские очи — лютые:
Не простил полтавский позор.
Хочет вымолвить, что был честен
Передавшийся королю.
Не один же Мазепа, известно,
На измену пошёл Петру.
А величество шведское смотрит,
Будто гетмана здесь и нет,
Будто рядом место пустое,
И ни слова не жди в ответ.
Замутили, вишь, думы подлые,
Заморочили, увели.
На измену толкнули полковники
И — забросили в ковыли.
Где тот гетман, удал и статен,
Где сподвижник царя Петра?
Нет его. Зато есть предатель —
Плоть для царского топора!
***
Не пользы приватной себе я искал,
Не гоноров высших, богатства,
Украйну, как думалось, оберегал,
Творил для отчизны несчастной.
Едино лишь для расширения прав
И вольностей всех запорожцев
Я клятву царю в одночасье попрал
В стенах монастырских Печёрских.
И думалось — разумом, хитростью взяв,
Я сделаю благо народу.
Народ отшатнулся и проклял меня,
Московские выбрал оковы.
Но разум мутится и сердце болит.
Душа кровоточит и плачет.
Содеянного мне Господь не простит
И страшный конец обозначит.
О кто, омерзительный, мне нашептал
Ненастной осеннею ночью,
Чтоб я от Петра наконец-то отстал
И к Карлу, безумный, понёсся?!
Зачем не погиб на холодной Десне,
Зачем пережил я Полтаву?
Бесчестье страшит. Ни в одной стороне
Не будет почёта и славы.
Лети же теперь в неизвестную даль.
Искусной и ношеной птице
Остались страх смертный, тоска и печаль
И ненависть всех украинцев.
И солнце не радует. Мутится взор.
Слезою туманятся очи.
И птахи щебечут: «Мазепе позор!»,
Но каяться нет уже мочи.
Рвёт ветер одежды. Он слышит: «Топор!»
В плену неотступного страха.
Изменник царю, в просторечии — вор.
«Где плаха?» — куражится птаха.
КОММЕНТАРИИ
В процессе работы над настоящим рассказом о коменданте Полтавы использованы были факты, главным образом, из двух научно-популярных трудов, посвященных этому эпизоду Северной войны 1700—1721 гг. 1. И.Ф. Павловский, В.М. Старковский Полтавская битва и её памятники. Полтава, 1894. 2. Полтавская битва. 1709 — 27 июня — 1909. По случаю 200-летия Преславной баталии. СПб., 1909.
Сведения, приводимые ниже из обоих изданий, — переложение, с небольшими сокращениями, с сохранением стиля, близко к авторским текстам.
О том, в каких условиях проходила оборона Полтавы, а также об отличительных её особенностях, о коменданте города — по изданию И.Ф. Павловского.
С. 22. Гарнизон крепости состоял из 4000 регулярных войск и 2500 вооружённых жителей. Изобильно был снабжён продовольствием, но не боевыми запасами. Комендантом города был назначен Петром I полковник Иван Степанович Келин.
Мазепа настаивал на том, что Полтаву шведский король должен взять; там он мог бы приобрести “много провианта, денег, а также и сукон на всю армию, и что по взятии положение шведов должно измениться к лучшему”.
1 апреля 1709 г. партия шведов появляется под самыми стенами города, но была отбита гарнизоном. 3 апреля 1500 шведов неожиданно подошли к крепости, бросились на штурм открыто, только распорядительность полковника Келина и мужество обороняющихся помогли отразить это нападение.
С. 23. Карл XII сначала был убеждён в “ничтожности” полтавских укреплений и неспособности гарнизона противостоять его войскам. Но принуждён был отказаться взять Полтаву открытой силой, и шведы начали ночью осадные работы. Строили укрепления, вооружась пушками, и подвигались вперёд, обстреливая город и не допуская вылазки его защитников.
4 апреля шведы роют подступы (шанцы) со стороны городского сада. А из города внезапно производится вылазка, и русские, сбив неприятеля, захватили землекопный инструмент и благополучно возвратились в город. Шведы озлобились. В ту же ночь они решительно штурмовали крепость. Энергия и настойчивость шведов не помогли им; русские отбили штурм, хотя и со значительными потерями. В апреле русские сделали 12 сильных вылазок с большим или меньшим успехом.
Под полтавский крепостной вал шведы заложили порох, но русские втайне сделали контрподкоп и порох вынули. А Карл подготовил 3 тысячи человек к приступу, приказал поджечь рукав подкопа и начать приступ. Шведы подошли к стенам близко. Взрыва не было. Шведы отброшены залпами русских.
Армия А.Д. Меншикова находилась на левом берегу Воркслы, беспокоила шведов мелкими нападениями. Петра I при войсках не было. Он знал о бездействии Меншикова и был этим недоволен. В письме Пётр предложил Меншикову: 1. учинить диверсию на Опошню, где главная квартира шведов; 2. подойти к Полтаве и стать при городе по левой стороне реки. Попытаться прибавить гарнизону крепости людей.
Меншиков решился напасть на Опошню, но шведы там всё-таки удержались. Русским удалось провести в Полтаву вспомогательный отряд из двух батальонов пехоты. Для этого 9 мая девятьсот русских солдат перерядили в шведские мундиры. (Карл XII по этому случаю заметил: “Я вижу, что мы научили русских военному искусству”). Меншиков приказал построить редут на правом берегу реки, против шведского редута, не раз пытался войти в связь с гарнизоном Полтавы, но безуспешно.
Пётр I в это время был в Воронеже, где сооружали флот на случай войны с Турцией. Очень опасался падения Полтавы.
С. 26 Первого июня шведы зажгли город и пошли на приступ, даже забрались на валы. Мелькнуло на валу шведское знамя. Ударили в барабаны, готовясь торжествовать победу. Однако часть гарнизона оставила тушение пожара и обратилась против шведов, быстро очистила от них валы. Два часа приступа вновь ничего не дали шведам. А в крепости пожар удалось потушить.
На следующий день Карл XII послал к Келину своего барабанщика с письмом. Комендант созвал военный совет. Барабанщик отослан к королю с решительным отказом сдать крепость. Из Полтавы 1 тысяча человек мушкетёров выступила и стремительно напала на неприятеля, проводившего осадные работы; было захвачено 4 шведские пушки.
Гарнизону приходилось нелегко. 6500 человек защитников, да ещё теперь 900 человек отряда Головина. Убито было на одних вылазках свыше 750 человек, ранено 860. В распоряжении коменданта могло быть не более 5500 человек. Комендант не мог рассчитывать на скорую помощь русских войск. Келин использовал каждую оплошность шведов.
А Пётр I спешил на выручку. 16 июня Пётр узнал, что пороху у осаждённых не более чем на 2 недели. 18 июня было решено, что единственное средство спасения Полтавы — генеральное сражение с армией Карла XII. 21 июня шведы предприняли новую попытку подорвать крепостной вал Полтавы, но осаждённые сумели снова вынуть порох, который использовали для своей артиллерии. В ночь шведы пошли на приступ, но были отброшены. 22 июня король назначил решительный штурм.
С. 33. Комендант, штаб-офицеры, гарнизон отбивают шведов с большим для последних уроном. Штурм продолжался с рассвета до двух часов ночи. Неприятель отступил, чтобы подкрепить ряды свежими силами. Защитники крепости в то время уже падали от усталости.
Один из жителей предложил в храме: надо сдаться, иначе обозлённые шведы вырежут всех жителей; ему дали возможность приобщиться святых тайн, а потом вывели из храма, побили камнями и кольями до смерти, — так говорит предание.
25 июня русская армия подвинулась к Полтаве…
С. 49. После Полтавской победы полковник Келин встречал Петра I:
“Приди храбрейший Александра, милостивейший Веспасиана, премудрейший Соломона. Мафусаиловых тебе лет жития и Августово обладательство от Бога желаем”.
Пётр I, выслушав приветствие, сошёл с лошади, несколько раз поцеловал коменданта и сказал: “Почтенная глава, совершившая преславный подвиг, надежда моя на тебя не обманула меня”. (Позже на этом месте был воздвигнут памятник в честь победы). После пребывания в церкви Спаса Нерукотворного Образа Пётр I осматривал валы, много расспрашивал Келина об осаде, благодарил за честно исполненный долг. Поздравил с генеральским чином. Пожаловал ему медаль на золотой цепи и 10 тысяч рублей. Полтавский гарнизон получил в награду годовое жалованье, серебряные и золотые медали.
Коменданту же Пётр оказал ещё особое внимание — зашёл к нему в дом откушать. Дом, где жил комендант, находился рядом с церковью постройки 1706 г. Следующий день был днём тезоименитства Петра.
С. 54. Десятого июля Пётр I вторично посетил Полтаву. Был у Келина, где обедал. А затем опять осматривал укрепления вместе с пленным шведским военачальником Реншильдом. “Странно, — сказал царь Реншильду, — в столь долгую осаду вы не могли овладеть этою слабою крепостью”. Причина тому, ответил фельдмаршал, наш недостаток в военных снарядах, с другой же стороны — примерное мужество осаждённых.
Дополнить сведения по периоду обороны Полтавы помогает издание «Полтавская битва. 1709 — 27 июня — 1909. По случаю 200-летия Преславной баталии». СПб., 1909.
С. 84. (9мая) сквозь апроши шведские вводятся в Полтаву 900 солдат. Гарнизон полтавский, одобренный доставленной ему помощью, учинил на осаждающих под предводительством мужественного своего коменданта Келина вылазку, в 1500 солдат состоящую. И с такой храбростью напал на неприятеля, в низу горы стоящего, что выбил их из апрош, и провожал их штыками до самого берега реки, убив несколько сот, не считая раненых, которых было намного больше. Но так как неприятель непрерывно подкреплял своих людьми, то г-н Келин с малою потерею возвратился в добром порядке в город. Страх шведов был так велик, что они не смели преследовать отступивших. Может быть, ещё оттого, что русские поражали их из-за реки пушечными ядрами, они вынуждены были допустить русских продолжать их работу при свете дня.
(15 мая). За несколько шагов от наведённого шведами моста был сделан новый редут; работы шли следующие сутки. В то же время наша конница, переправясь через реку, напала на шведов, стерегущих лошадей, побив их, отогнала более 1 тысячи лошадей.
А бригадир Головин так провёл свыше 900 воинов в Полтаву. Солдат нарядили в шведские мундиры. Заметили время смены караула у шведов при работах в апрошах. За несколько минут до настоящей перемены караула Головин повёл своих солдат. Уже было темно. На вопрос “кто идёт?” отвечали по-немецки, что командированы в апроши. Узнали, что это русские, тогда только, когда Головин дошёл почти до ворот города. Тогда русские очистили себе путь штыками, поколов до 200 шведов, и Головин с отрядом прошёл в крепость. (Эпизод с переодеванием русских гвардейцев в шведские мундиры имел место 9 мая 1709 г., во время рейда Головина.
2 июня шведский фельдмаршал прислал к коменданту Келину барабанщика с письмом, увещевая сдать город и обещая такой акорд, какой сам он преднапишет, грозя, в противном случае, истреблением всех и самого города. Но храбрый комендант с совету всех штаб—офицеров отвергнул сие предложение и, отпустив барабанщика, вслед за ним выслал 1 тысячу мушкатёров. Они ударили на нижние неприятельские шанцы, бывшие у болота и охраняемые 6 пушками и 700 солдатами, выбили их из шанец и, видя со всех сторон спешащих на помощь своим шведов, с 4 неприятельскими пушками и 28 пленными счастливо возвратились в крепость. В этом действии убито у неприятелей до 200, а у осаждённых — 49 убитых и 43 ранено.
31 мая Пётр I из из-под Азова на почтовых в малой свите поскакал к армии. Прибыл 4 июня. И, во-первых, изъявил признательность свою генерал—фельдмаршалу и всем генералам за доброе их начальствование. Потом своеручным письмом известил полтавского коменданта Келина о своём прибытии, благодарил его и всех офицеров, войско и граждан, за ревностные их подвиги, за которые имеет он долг наградить его и всех по мере каждого службы, и что надеется при помощи Божией вскорости избавить их от осады. Письма сии (включая благодарственное к гражданам) переброшены в нескольких пустых бомбах.
С. 87. Комендант же в ответном к монарху письме так же (в ядре) перекинутом в лагерь, говорит, что появляться начинает недостаток в порохе и другом воинском припасе. Ещё говорится о неописанной всего войска и граждан радости при получении известия о появлении у Полтавы царя Петра I.
СТИХИРА
Из Благодарственной службы о Полтавской победе
«Воспойте, Российстии народы, Победителю Богу песнь нову, содеявшему чудо новейшее всех древних чудес: сильныя бо сокруши в брани, оружие сломи и щиты их сожже огнем, немощныя же препояса силою свыше и вознесе смиренныя, в высоких живый и на смиренныя презираяй, низлагаяй сильныя со престол, и возносяй смиренныя: Тебе победительная возсылаем и Тебе припадаем и вопием: Всесильный и Всемилостивый Боже, слава Тебе».
(И.Ф. Павловский, В.М. Старковский. Указ. соч. С. 15).
Карл XII — 17. (27)06. 1682 — 30.11. (11. 12.) 1718 — король с 1697 г., крупный полководец. Сын Карла XI, продолжал его абсолютистскую и великодержавную политику. Основные события жизни Карла XII связаны с его участием в Северной войне 1700—1721 гг. В начале войны шведская армия под командованием Карла XII одержала ряд побед, заставив Данию уже в 1700 г. выйти из Северного союза, разбив под Нарвой (ноябрь 1700 г.) русские войска, затем — польско-саксонские. На польский трон вместо Августа II Сильного был возведён ставленник Карла XII Станислав Лещинский. Принудив Августа II к капитуляции по Альтранштадскому миру 1706 г., Карл XII уклонился от вмешательства в войну за Испанское наследство (к чему его особенно активно склоняла традиционная шведская союзница — Франция).
Выступив из Саксонии, вторгся в Россию. “Русский поход” (1708—1709 гг.) закончился полным разгромом шведских войск 27 июня 1709 г. под Полтавой. КарлXII, получивший ранение во время Полтавской баталии, бежал в турецкие владения и из Бендер (крепость на Днестре) в течение нескольких лет тщетно пытался организовать координированное выступление турецкой и шведской армий. В феврале 1713 г. после “калабалыка” — ссоры, закончившейся вооружённой схваткой с турками, Карл XII был ими отвезён в Демотику (Западная Фракия), которую оставил окончательно только осенью 1714 г. После неудачной попытки организовать оборону Штральзунда, в конце 1715 г. вернулся в Швецию с целью создания новой армии и мобилизации ресурсов для продолжения войны. В 1716 г. предпринял меры для обороны Швеции от угрожавшей ей высадки войск Северного союза. Затем попытался захватить Норвегию (принадл. Дании). Погиб во время осады Фредериксхалля в Западной Норвегии от раны, полученной при неясных обстоятельствах. (См.: Советская историческая энциклопедия. 7. М., 1965. С. 47, 48).
Келин (Келен, Келлин) Иван Степанович (Алексей Степанович, Анатолий). (Различные исторические труды, освещающие оборону Полтавы в 1709 г., по-разному указывают имя и фамилию коменданта города Келина, — Н.К.). — выдающийся офицер, участник военных кампаний Северной войны в 1702—1711 гг.
С определённостью можно говорить, что в 1702 году И.С. Келин имел чин полковника русской армии. В первый, дополтавский, период Северной войны был участником военных операций — под Нотебургом (1702 г.), Ниеншанцем (1703 г.), Дерптом, Нарвой…
В конце 1708 года при вступлении Карла XII в Украину, Келин, шесть лет бывший командиром Тверского пехотного полка, назначается Петром I комендантом Полтавы.
С незначительным гарнизоном он выдерживал осаду, противостоя шведской армии под стенами города; под его командованием находилось 5100 человек солдат и до 2600 вооружённых жителей. Келин несколько раз отбивал штурмы, предпринимал успешные действия по разрушению подкопов, организовал несколько смелых и удачных вылазок.
Три полка солдат и помощники гарнизона оказывали шведской армии достойное сопротивление. Благодаря Келину, город оборонялся активно. Россияне дерзко контратаковали, совершали диверсии, нанося заметный урон армии неприятеля. “Добрым” назвал отпор гарнизона с комендантом во главе его А.Д. Меншиков в одном из докладов царю. После нескольких штурмов король направил к коменданту парламентёра, предложив сдаться на самых почётных условиях. В противном случае он угрожал истреблением защитников. Келин отвечал, что предложений о сдаче было семь, а приступов — восемь, где 3 тыс. человек на валах полтавских головы положили. Похвальба ваша была, мол, тщетной, не в вашей воле побить всех, но в воле Божией.
За восемьдесят семь дней осады город потерял убитыми и ранеными две тысячи девятьсот четырнадцать человек. После последнего штурма осталось полторы бочки пороха и восемь ящиков патронов. Уже железным ломом и камнями заряжали пушки. Потери шведов под стенами города — около шести тысяч человек.
28 июня 1709 года, войдя в город, Пётр I спешился, снял перед И.С. Келиным шляпу, расцеловал, назвал “почтенной головой”, свершившей преславный подвиг, заметил, что Келин не обманул надежды, возложенной на него государем. Награда за честно выполненный долг — чин генерал—майора, украшенный алмазами портрет царя, 10 тыс. рублей (сумма, в то время достаточная, чтобы купить иной уездный город).
Во время пребывания в Полтаве Пётр I особенно отличал Келина. В 1711 году царь назначает его комендантом Азова. После неудачного Прутского похода Азов пришлось вернуть Оттоманской империи, но сам факт назначения Келина показывает сколь высоко было мнение царя о его воинском таланте, достоинствах военачальника.
По некоторым сведениям И.С. Келин завершил свою службу в 1715 году, в том же году он скончался. До сих пор вполне не использованы возможности более обстоятельного изучения и освещения его биографии, в описании которой, к сожалению, на сегодняшний день остаются большие пробелы. (См.: Русский биографический словарь. СПб., 1897. С. 608, 609; Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Энциклопедический словарь. Т. XXIV. СПб., 1898. С. 372, 373; Алексей Степанович Келин. — http://www.rusk.ru/ppcalendar.php?date=2006-07-10).
Мазепа Иван Степанович — ок. 1640 г. с. Мазепинцы под Белой Церковью — 22.08.1709 г. Бендеры, похоронен в Галаце), изменник царю Петру I в самый серьёзный для России период Северной войны (1709 г.), как известно, завершённой Россией победоносно в 1721 году.
Из украинской шляхетской семьи. Учился в Киево-Могилянской академии. Состоял при дворе польского короля Яна II Казимира. Был послан на 3 года в Европу. Позднее ездил с поручениями от короля к украинским гетманам И.Е. Выговскому, Ю.Б. Хмельницкому, П.И. Тетере. В 1669—1673 гг. служил писарем в войске гетмана Правобережной Украины П.Д. Дорошенко. В 1674 г. перешёл к гетману Левобережной Украины И.С. Самойловичу. С 1682 г. ген. есаул. В 1686 г. при поддержке кн. В.В. Голицына участвовал в низложении Самойловича. Дал присягу на верность России и 25.07. 1687 г. избран “царского величества Войска Запорожского обеих сторон Днепра гетманом”. Добиваясь укрепления личной власти, опирался на казацкую старшину, раздавал земли и препятствовал переходу крестьян в казаки, ставил во главе полков своих приверженцев, усиливал, в противовес городовому казачеству и запорожцам, личные “охотные” полки.
Стараясь показать свою “верность православию”, жертвовал часть своих доходов на содержание и строительство церквей. Рядовое казачество и крестьяне относились к “ляху” Мазепе враждебно, в связи с чем последнему приходилось прибегать к политической и военной поддержке русского царя: гетманскую резиденцию г. Батурин постоянно охранял стрелецкий (затем солдатский) полк. Мазепа пользовался полным доверием царя Петра I, который считал его умелым правителем, ценил поставляемую им информацию о политическом положении в Восточной Европе и на Балканах. Доносы о переговорах Мазепы со Швецией и Речью Посполитой царь считал клеветой и переправлял их в Батурин. Мазепа неоднократно получал от русского правительства награды ( в их числе орден Св. Андрея Первозванного, 1700 г.).
Ему принадлежало св. 100 тысяч крестьян на Украине и св. 20 тыс. — в России. В 1692—1695 гг. Мазепа разбил отряды “ханского гетманчика” Петрика (авантюриста, чьи претензии на гетманство поддерживал крымский хан). Во время азовских походов 1695—1696 гг. действовал в низовьях Днепра в составе войска Б.П. Шереметева. В 1697—1698 гг. вместе с русским войском ходил под Очаков. В начале Северной войны обеспечивал содержание гарнизонов и фортификационные работы в крепостях Левобережной и Правобережной Украины, направлял отряды казаков на вспомогательные участки военных действий (к Пскову, на Волынь, в Галицию и Белоруссию). Одновременно в 1705—1707 гг. вёл тайные переговоры с находившимся в полной зависимости от Швеции польским королём Станиславом Лещинским о переходе Украины под власть Речи Посполитой. 25.10. 1708 г. под предлогом соединения с русской армией Мазепа перешёл с 4-5 тыс. казаков через р.Десну в расположение шведской армии. Остальные казацкие полки подтвердили верность русскому царю. “Гнездо измены” — Батурин — был сожжён русскими войсками.
В ноябре 1708 г. в Глухове Пётр I организовал проведение ритуала заочного отрешения И.С. Мазепы от гетманства; одновременно он был отлучён от церкви. Попытки Мазепы вступить в переговоры о возвращении в российское подданство были отвергнуты царём. После разгрома шведов в Полтавском сражении 1709 г. Мазепа бежал в турецкую крепость Бендеры. (См.: Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917 года. Энциклопедия. Том третий. К-М. М., 2000. С. 431, 432).
Реншильд (Ренсквольд) Карл Густав — 1651—1722 — шведский фельдмаршал. В сражении при Нарве командовал левым крылом шведской армии. За победу при Фрауштадте (13 фев. 1706 г.) получил графское достоинство. В сражении под Полтавой Реншильд был взят в плен, из которого освобождён лишь в 1718 г. (См.: Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь. Том XXVI А. СПб., 1899. С. 593).
Журнал "Русская жизнь". Николай КЕЛИН