- Что вы там увидели, - спрашивает мой собутыльник и медленно, со вздохом, оборачивается, тяжко скрипя стулом.
Там, в глубине, ребенок остался на диване один. Ему оттуда видно зальце пивной, где мы сидим, - бархатный островок биллиарда, костяной белый шар, который нельзя трогать,
металлический лоск стойки, двое тучных шоферов за одним столиком и мы с приятелем за другим.
Он ко всему этому давно привык, его не смущает эта близость наша, - но я знаю одно: что бы ни случилось с ним в жизни, он навсегда запомнит картину, которую в детстве ежедневно видел из комнатки, где его кормили супом - запомнит и биллиард, и вечернего посетителя без пиджака, отодвигавшего белым углом локоть, стрелявшего кием по шару,- и сизый дым сигар, и гул голосов, и отца за стойкой, наливавшего из крана кружку пива.
- Не понимаю, что вы там увидели, - говорит мой приятель, снова поворачиваясь ко мне.
И как мне ему втолковать, что я подглядел чье-то будущее воспоминание?
В.Набоков «Путеводитель по Берлину»