Эти два требования не выполняются целесообразным ограничением избирательного права, предполагающим обязательное исключение какой-либо части граждан из права голоса в представительстве. Одним из главных преимуществ свободного правительства является то воспитание интеллекта и чувств, которое распространяется на самые низшие слои населения, когда их призывают принять участие в действиях, которые непосредственно затрагивают великие интересы их страны. На этой теме я уже так подробно останавливался, что возвращаюсь к ней только потому, что мало кто, по-видимому, придает этому эффекту популярных институтов все то значение, на которое он имеет право. Люди считают фантастичным ожидать так многого от того, что кажется такой незначительной причиной,—признать мощный инструмент умственного совершенствования в осуществлении политических привилегий работниками физического труда. И все же, если только существенное развитие ума в массе человечества не должно быть простым видением, это путь, по которому оно должно прийти. Если кто-то полагает, что этот путь не приведет к этому, я призываю в свидетели все содержание великого труда г-на де Токвиля и особенно его оценку американцев. Почти всех путешественников поражает тот факт, что каждый американец в некотором смысле является одновременно патриотом и человеком развитого интеллекта; и г-н де Токвиль показал, насколько тесна связь между этими качествами и их демократическими институтами. Такого широкого распространения идей, вкусов и чувств образованных умов нигде еще не наблюдалось и даже не рассматривалось как достижимое. И все же это ничто по сравнению с тем, что мы могли бы искать в правительстве, столь же демократическом по своей неисключительности, но лучше организованном в других важных аспектах. Ибо политическая жизнь действительно является в Америке самой ценной школой, но это школа, из которой исключаются самые способные учителя; первые умы в стране так же эффективно отстранены от национального представительства и от государственных функций в целом, как если бы они находились под формальной дисквалификацией. Демос также является в Америке единственным источником власти, все эгоистичные амбиции страны тяготеют к нему, как это происходит в деспотических странах по отношению к монарху; народ, как и деспот, преследуется с преклонением и подхалимством, и развращающие эффекты власти полностью соответствуют ее улучшающим и облагораживающим влияниям. Если даже при таком сплаве демократические институты обеспечивают столь заметное превосходство в умственном развитии у низшего класса американцев по сравнению с соответствующими классами в Англии и других странах, что было бы, если бы хорошая часть влияния могла быть сохранена без плохого? И это, в определенной степени, может быть сделано, но не путем исключения той части людей, у которых меньше всего интеллектуальных стимулов другого рода, из столь неоценимого знакомства с большими, отдаленными и сложными интересами, которое обеспечивается вниманием, которое они могут уделять политическим вопросам. Именно благодаря политическим дискуссиям работник физического труда, чья работа является рутиной и чей образ жизни не приводит его в соприкосновение с различными впечатлениями, обстоятельствами или идеями, учится тому, что отдаленные причины и события, происходящие далеко, оказывают наиболее ощутимое влияние даже на его личные интересы; и именно благодаря политическим дискуссиям и коллективным политическим действиям тот, чьи ежедневные занятия концентрируют свои интересы в небольшом кругу вокруг себя, учится чувствовать и со своими согражданами и становится сознательным членом большого сообщества. Но политические дискуссии пролетают над головами тех, у кого нет голосов и кто не пытается их получить. Их положение по сравнению с избирателями-это положение зрителей в суде по сравнению с двенадцатью мужчинами в ложе присяжных. Не об их избирательных правах спрашивают, не на их мнение пытаются повлиять; апелляции подаются, аргументы адресуются не им; ничто не зависит от решения, которое они принимают. могут прийти, и в этом нет необходимости и очень мало побуждений, чтобы они пришли к какому-либо. Тот, кто в ином народном правительстве не имеет права голоса и не имеет перспективы его получить, будет либо постоянным недовольным, либо будет чувствовать себя тем, кого не касаются общие дела общества; для кого они должны управляться другими; кто "не имеет никакого отношения к законам, кроме как подчиняться им", ни к общественным интересам и заботам, кроме как наблюдателем. То, что он будет знать о них или заботиться о них с этой позиции, может частично измеряться тем, что средняя женщина среднего класса знает и заботится о политике по сравнению со своим мужем или братьями.
Независимо от всех этих соображений, было бы личной несправедливостью отказывать кому-либо, кроме как для предотвращения большего зла, в обычной привилегии иметь право голоса в решении дел, в которых он заинтересован так же, как и другие люди. Если его заставляют платить, если его могут заставить сражаться, если от него требуется безоговорочное повиновение, он должен иметь законное право на то, чтобы ему сказали, за что; чтобы у него спросили его согласие и его мнение учитывалось по достоинству, хотя и не более, чем по достоинству. В взрослой и цивилизованной нации не должно быть изгоев; никто не может быть дисквалифицирован, кроме как по собственной вине. Каждый человек деградирует, осознает это или нет, когда другие люди, не посоветовавшись с ним, берут на себя неограниченную власть управлять его судьбой. И даже в гораздо более совершенном состоянии, чем когда-либо достигал человеческий разум, не в природе, чтобы те, от кого таким образом избавляются, встречались с такой же честной игрой, как те, у кого есть голос. Правители и правящие классы вынуждены учитывать интересы и пожелания тех, кто имеет избирательное право; но из тех, кто исключен, это зависит от их выбора, сделают они это или нет; и, как бы честно они ни были настроены, они, как правило, слишком полностью заняты вещами, которыми они должны заниматься, чтобы иметь много места в своих мыслях для чего-либо, чем они могут безнаказанно пренебрегать. Таким образом, никакое устройство избирательного права не может быть постоянно удовлетворительным, если какое—либо лицо или класс безапелляционно исключены-если избирательная привилегия не открыта для всех совершеннолетних лиц, желающих ее получить.