Осенью уговорил отца в лес с ночёвкой съездить, на моё любимое Долгоруковское урочище. Как всегда, день провёл в сборах и предвкушении. Заточил ножи, скачал подробные карты местности, зарядил пауэрбанк, приготовил компас, веревки и проч. мелочь вроде огня, воды, еды и спальных принадлежностей. В день выезда, когда папа приехал в Симферополь, мы купили мяса, немного пива и водки с запасом, по старой народной мудрости «лучше вылить, чем не хватит».
Сиденья 24й Волги складываются не в столь удобный как на 21й, но всё-же диван. Поэтому палатку и спальники мы не взяли. Благо проходимость Волги во многом выше кроссоверов, а надежность и безотказность делает ее приоритетнее Нивы. Поэтому лагерь мы разбиваем прямо у машины, насколько глубоко в Елово-Буковые-Ежели-Нет-Ясеня-Хущи она может нас завести. Где, красноречиво выпученные фары УАЗов, дают понять, что нас здесь увидеть не ожидали.
Люблю момент, когда все собрано, садимся в машину и трогаемся! Выехав на прямую дорогу, опустить стекло и покурить. Пожалуй, дорога туда - самое приятное в путешествиях. По прибытии все оказывается более прозаичным, скушным и противным, нежели в предвкушении и воспоминаниях.
С 14го года в Крыму стало одной бедой меньше. Путешествовать гладкими дорогами с разметкой – одно удовольствие! Продолжалось оно до выезда с Ивановки, где мимо сельского кладбища пролегает колея к плоскогорью. Местами, пытаясь поставить машину «на попа», она петляет оврагами вверх, далее сыпучими каменистыми подъемами открывает вид на степь в горах, окаймляемую с трех сторон сосновым и буковым лесами, а на западе обрывающуюся в долину реки Салгир и ее притока Ангары. Там же, внизу, проходит Ялтинская трасса, связующая Южный берег Крыма и Симферополь. За плоскогорьем, именуемым Долгоруковским урочищем, на юге видны горы Демерджи и Стол-Гора (или Чатырдаг).
На смену удовольствию мягкой езды приходит удовольствие почувствовать себя участником ралли и порезвиться на грунтовой дороге в меру своего слабоумия по холмистым виражам!
На условном въезде на плато, традиционно остановились у мраморного мемориала, почтить память партизан Северного соединения Крыма, обильно поливавших кровью эту землю. Оставили сигарет, помолчали.
К тому времени, когда колея стала все чаще разветвляться, пересекаться и пропадать, тучки, которые в Крыму никогда не предвещают дождя, опустились на горы и потекли оврагими как реки. В одной из них мы и оказались. Я представил себя в танке, форсирующем реку по дну. Дорог на плато я никогда не мог запомнить и ориентировался по сторонам света, а чаще интуитивно, и еще чаще по навигатору.
- Кажется на этой развилке на лево...
- Ты уверен?
- Вот и посмотрим.
Ах да! Мы ведь к тому времени еще и пива успели выпить :) А то как же! Гаишников нет, места много, опять же ралли. Помнится дядя Миша, добрая ему память, когда руки были заняты, рулил своим огромным животом. Мне же приходилось, выкручивая руль, просить папу подержать бутылку.
- Не пап, это не та развилка была. Да и не развилка вовсе.
- Да я уже понял. Похоже, мы по пересохшему ручью поехали.
- Симферопольское водохранилище пересыхает в этом году, не-то что ручей.
- А ну, останови.
- Ух ты! Тут, раньше, что то было.
Мы вышли из машины. Видимость, из-за тумана, метров 30. Среди разросшихся кустов шиповника, по которому угадывались очертания заброшенного огорода или палисадника, из земли выступали остатки фундамента.
- Пап! Иди сюда. Могила что ли?
- Да.
Ничем нипримечательный бугорок, с цветущим на нём шиповником. Только интуитивно я понимал, что это чьё-то захоронение.
- Интересно, кто-нибудь ухаживает за могилами моих прадедов?
Отец присел и стал выдергивать бурьян с могилки. Я последовал его примеру.
- Ухаживают. Деды в братских могилах лежат.
- Странно, что здесь нет мусора. Куда бы я не забрел, везде валяются влажные салфетки и прочий пластик. А тут будто людей не бывает.
- Видимо, пока ручей не пересох, все боялись через него переезжать. Что б в грязи не увязнуть. А пересохшее русло похоже на грунтовую дорогу.
- И шиповник так пахнет! Кстати, на латыни это rosa (роза). У древних он считался символом света, чистоты, позже тайны. И даже смерти и похорон.
- Пора бы возвращаться, а то в темноте мы места для стоянки не найдем.
На знакомую дорогу мы выехали непонятным образом, собственно как и заблудились. Интернет в тех балках не ловит.
Лагерь решили разбить у «Храма Камбоджи». Это очень интересный ландшафтный артефакт на окраине Зуйских лесов и Долгоруковского плато. Скала, поросшая буковым лесом, некогда укрывавшим партизан, имеет слоистую структуру. Причем в сагитальной и фронтальной плоскостях (да простится мне это примедициненное определение) также имеются частые перпендикулярные друг другу разломы. Таким образом, местность напоминает разрушенные временем прямоугольные петляющие коридоры шириной от 1 до 5 метров и высотой стен от колена и до обрывов, с коих страшно спрыгнуть. Окутанный мхом и поросший лесом, скалистый холм имеет ступенчатую структуру, скорее вырубленную в скале, нежели построенную как пирамида. Фантазия рисует опустевший тысячелетия назад город, возвышающийся над плоскогорьем с одной стороны и лесом, уходящим вниз по долине реки, с другой. На западе от него в долину ниспадает водопад, укрывающий вход в многокилометровую пещеру. На юге, в 10 верстах горный хребет, а за ним Понтий Евксинкский, Русское море*.
*река Зуя, одноименные леса, пещера Красная, гора Демерджи, Черное море.
Сухостоя для костра в этом месте предостаточно. Отдельное удовольствие – обложить камнями кастрище, пробудить древний инстинкт сопоставления необработанных камней.
Солнце за горы садится рано. Темнеет быстро. В это время кабан идет пастись. Однажды, в окресностях п.Научный, на нас чуть-было не наткнулось стадо кабанов. Мы неосмотрительно устроились на ночлег на кабаньей тропе. Так, в сумерках, несколько особей с выводком «паровозиком» шло привычной тропой на пастбище. Как вдруг, в виду плохого зрения, они учуяли людей. Первая свинья резко остановилась. Задние поврезались друг другу в жопу. Поднялся шум и визг. Когда я их услышал, первым делом испугался. Потом, не переставая бояться, подумал, что это свора собак дерется, приблизительно в 20 метрах. Ступор меня не одолел и я воинственно схватил тесак (что, впрочем, нам бы не помогло). Папа оказался более сообразительным и просто стал монотонно посвистывать. Кабан сориентировался и обошел нас стороной. Со слов отца, он от страха ничего, кроме свиста, не придумал.
Тем временем, мы уже поели шашлыка и, в тиши ночного леса, вели хмельную беседу. Из леса вышел человек.
- Доброй ночи!
- Здравствуйте!
- К костру подсяду?
- Просим!
Это было очень странно. Ночью по лесу не ходят. Можно глаз на ветке оставить. Кто это? Чего он шарится ночью? Сумасшедший? К нам зачем подошел? Он же без фонарика шел… Егерь? Да нет, делать ему нечего: пешком, ночью… Одет он был во что-то типично лесническое, как в кино. От него пахло шиповником, будто варенья из лепестков наелся.
…
- Вы ж смотрите что б ветки, нависающие, не повяли.
- Зачем нам такой костер разжигать, что б пламя доставало до них.
- Да есть такие - дров много, разожгут костер как сигнальный, побесятся, купалы мать их! Вроде живые деревья и не жут, а нижние ветки потом вянут.
- Это да.
Помолчали.
- Видел, ты шашлычка в лес относил. Лешего умасливаешь? (Улыбается). Ему мясо с водкой без надобности. Как тебе мышь, которую кот похвастаться приносит. Но, почтение ему по душе.
Партизанам курева оставил…
Смотри-ка, хоть и кажется, что в округе никого нет, а лесник за тобой наблюдает. Он задумчиво продолжал:
- Табачёк это хорошо! Это отдых, значит немец далёко и можно закурить. А осколки снарядов приносить к памятнику не нужно. Они и так из года в год зимой от карателей уйти НЕ СМОГЛИ, а вы еще и салюты стреляете как в новогоднюю ночь 44го.
- Кто «мы»?
– Живые.
- … Разве был салют в 44м?
Он посмотрел в глаза. Взгляд был добрым.
- Был бой.
Хмель из головы выветрился быстро.
- Плохого после себя не оставляете (кивая в сторону мешка с мусором). После меня лес остался от пожара убереженный, зверьё не сгинувшее. А могилку мою уважил кто, вот и я живу памятью вашей… Ну что ж, пора мне.
Смотрит нам за спину. Там, на востоке, между деревьев, начинают различатся просветы. Когда я повернулся обратно к нему, Лесника уже не было.
Папа налил. Выпили не чокаясь.
Забашта Е.Е.
27.05.2021
