Уже сколько лет я уезжал и приезжал. Приезжать гораздо веселее, но все в мире должно быть уравновешено, так угодно Богу. Поэтому снова уехал. А маме без меня стало плохо. Или ничего страшного. Это у вас там сосудики уже слабые. Они лопаются, потому и кровотечение. Так ей сказал в больнице умный врач. А я поверил. Не гинеколог, потому что. Но, когда через год еще раз вернулся, то узнал, что все совсем плохо. Это был рак матки.
Искал того врача, чтобы перерезать ему глотку, но все сокрылось мраком, и концов уже не найти. Не нашел. А маму вернули домой из очередной больницы. То ли перебрали уколов, то ли занесли грязь. Но половина попы у нее превратилась в один сплошной нарыв. Разрезали его пополам, выдавили все, что там было, и в таком виде вернули домой. Долечиваться. Посмотрел я на это дело, и решил, что жене этого доверить нельзя. Слабенькая она у меня. Да и на работу раз в три дня на сутки бегает, потом два дня отходит. А я дома каждый день, и до следующего рейса. Да и вообще. Любое необходимое сделать, и не сломаться – это чисто мужское. Но Боже, как это больно!
Мне, воспитанному в обычных, общечеловеческих и русских традициях, видеть мамино это обнаженное. И не только видеть.
Открыть рану. Все прочистить. Протереть внутри марлевым тампоном, смоченным чем-то желтым. Потом такой же тампон, очень сильно смоченный этим желтым, оставить там, внутри, с краешком снаружи. И заклеить все. При этом рассказывать ей какие-нибудь веселые полевые байки. Где был, что пил, и как умудрился после этого не загреметь в какой-нибудь зиндан. Смешить ее, и плакать при этом, она же лежит вниз лицом, и ничего не видит.
- Мамочка, потерпи! Я уже марлечку вставил. Сейчас заклею, и ты как раз успеешь на свой любимый сериал!
ЭТО я вылечил, и все зажило. Больше ничего не смог. И в начале 2005 года она ушла. А я остался. Нормально, только болит очень. Ну и ладно. Для чего оно, сердце, дано? Чтобы его тратить.
…..
Мы пережили в жизни все, что должно было быть, но теперь я не знаю, что легче: уходить, или провожать уходящего. Пожалуй, легче первое.
- Милая моя! Ты знаешь обо мне все: видела, слышала, читала мои письма. Я смертельно устал. Поэтому позволь мне единственный раз в жизни проявить слабость. Я хочу уйти первым.
…..
Я знаю, что не могу ему помочь ничем. Только надеюсь. Возможно, в свете этого, мной написанного, ему станет хоть немного легче? Поэтому возрождаю своё старое, чтобы уменьшить его боль…