Ручей оказался вполне проходимым. Добрались до Реконьского монастыря. Въехали через живописные северные ворота, выполненные как архитектурное сооружение. Осмотрели огромный собор, колокольню, кельи. Нашли у протоки большой камень с надписью об обретении иконы на сём месте. Лейтенанта похоронили на монастырском погосте. Он был внутри каменного периметра, стеной окружавшего всю видимую площадь монастыря. Вырыли могилу, вынули залитые кровью документы, фотографию, письмо, завернули тело в плащ-палатку и опустили. Насыпали холм. Из валявшихся у входа в собор обрамлений алтаря соорудили столбик. Топором и затем ножом соскоблили сантиметров 15 позолоты и химическим карандашом надписали: "Лейтенант Фуражкин Николай Сергеевич, 1893 – 11/11/1941".
По окончании Полеонов, как старший средь всех по званию, сказал последнее слово:
- Спи спокойно, товарищ командир. Не думали, не гадали мы, что враг сумеет забрать тебя. Ты же самый везучий, самый здоровый из нас был. Теперь будем воевать без тебя и за тебя. Жестоко воевать. Даю слово, что не пожалею ни одну фашистскую гадину, что попадётся мне на пути. Пока буду видеть и сила будет в руках, буду убивать этих тварей до последнего смертного вздоха. Никакой пощады не дам…
- Хочет кто ещё что сказать?
Вышел Кожевников:
- Прощай, Николай Сергеич. Многих повидал я на своём веку, но таких, как ты, людей мало. Отомстим мы за тебя, даже не сумлевайся.
Наши солдаты стояли почти по стойке смирно, не понукаемые к тому ничем. Внутренняя потребность отдать честь командиру вытянула их не по приказу или субординации. Уход любого человека – печальное событие для остающихся. Но тут, помимо печали, над строем солдат витала ещё и Скорбь великая. Вновь по лицам потекли слёзы. Не выдержал Соломин, не стерпел Камаев. Даже всегда спокойный Воронков отвернулся. Пацаны Петров с Цыбенкой попросту ревели, уйдя из строя в сторону. Сулейманов сел у холмика на колени и снова бесконечно повторял "таварыш камандыр, таварыш камандыр".
- Ничего, мужики, поплачьте. Полегше станет.
Бирюков взял малую лопатку и прихлопом поправил холмик со всех сторон. Рокотин принёс лейтенантскую каску из повозки и пристроил её на холм у столбика.
- Кружку кто-нибудь дайте, - Полеонов достал флягу, налил в поднесённую Ненашевым кружку спирт. - Помянем командира, - отхлебнул и пустил её по кругу. Спирт прошибал каждого своей резкостью, обжигая рты и глотки. Выпили все, в том числе и молодые. Полеонов долил в кружку спирта, с проворотом в грунт поставил её у каски. Береславский достал сухарь и примостил его сверху на обод кружки. Скрутили самокрутку, положили на сухарь. Всё, что могли.
Дали три залпа вверх. Постояли ещё минуты три, помолчали.
- Всё, мужики, уходим. Спи спокойно, Николай Сергеич.
Сапёры быстро собрались и ушли вереницей повозок на восток. Не знал никто из бойцов, что всего через сутки в монастырь придут немцы, а через трое суток, когда 317-й стрелковый полк 92-й дальневосточной дивизии начнёт героически выбивать их из монастыря, в могильный холмик попадёт наш снаряд и снесёт его, как не было. Так и потеряется след лейтенанта Фуражкина на этой Земле…
Полностью текст части 9 по ссылкам:
https://proza.ru/2021/11/12/210 или
https://www.soldat.ru/news/1391.html
Приобретайте том 1 справочного издания "Армия Отечества" с автографом.
Заявку также можно сделать по почте russkaya-armia@yandex.ru
