Несколько слов о суррогатных электронных экспозициях, практически лишенных музейных предметов. Речь идет о виртуальных или, иначе, мультимедийных выставках, развернутых в центральных выставочных залах в последнее десятилетие и рекомендуемых в качестве образцов «современной экспозиции».
Казалось бы, подобные электронные выставки-шоу не имеют отношения к музейным выставкам и потому не должны являться объектом нашего исследования. Однако их популярность у зрителей и активное влияние на музейные экспозиции заставляет нас коснуться некоторых аспектов, связанных с технологиями создания мультимедийных «текстов». И их популярности за счет присутствия или отсутствия музейных предметов. Начнем с того, что сами авторы виртуальных выставок не считают их музейными, поскольку данное определение редко встречается в рекламе или описании подобных экспозиций. И действительно, если рассмотреть три знаковых мультимедийных выставки, входящих в серию «Моя история» и проведенных в столичном Манеже, а затем сконцентрированных в одном из павильонов ВДНХ, то ни в одной из публикаций рекламного или аналитического характера мы не найдем определения «музейная». Наоборот, авторы и комментаторы всячески подчеркивают, что электроника во всех вариантах и форматах успешно заменяет традиционные музейные экспонаты, основу которых составляли подлинники. Но вот что интересно. Если в соответствующем павильоне на ВДНХ эти экспозиции не пользуются особым спросом у посетителей, то в своих ранних вариантах рассматриваемые выставки имели успех во многом благодаря единичным, уникальным экспонатам, соответствующим понятию «музейный подлинник».
Например, на выставке «Романовы» (2013), посвященной отечественной истории и представленной в электронно-мультимедийном формате через биографию каждого монарха48, одна из посетительниц отмечала, что здесь «нет души, а душа живет в предметах, личных вещах, рукописных документах, мебели и интерьерах»49. Но она ошибалась, поскольку многие другие посетители обращали как раз внимание на три уникальных предмета, позволявших данной экспозиции сохранять хотя бы частицу музейной «души». Это были ключевые, для сюжета экспозиции, предметы-символы, подлинные свидетели героических и трагических событий в 300-летней истории страны и дома Романовых: подлинный посох Михаила Романова, а также подлинный дневник и подлинный текст отречения Николая Второго. Именно эти предметы, органично вставленные в сюжетный контекст «электронной истории», «интерактивных экранов с реконструкцией сражений», «фрагментов исторических фильмов на экранах в залах разных эпох», составляли «душу» экспозиции и привлекали особое внимание посетителей. Но в более позднем варианте мемориальные предметы ушли из мультимедийного контекста, а вместе с ними ушла и музейная «душа» выставки, имевшей тем не менее свое продолжение. В 2014 году в Манеже открылась вторая глава «Моей истории», которая в реальности была первой, — «Рюриковичи». Так называлась новая виртуальная выставка, с помощью компьютерных технологий «оживлявшая исторические документы, книги с древними летописями и карты прошлого». Но «душой» этой электронной истории нашего отечества становился раздел, посвященный Сергию Радонежскому. Он не только являлся сюжетным центром всей выставки, но и был единственно «музейным» по своему языку: здесь, помимо нескольких уникальных артефактов, выставлялась икона с мощами святого, привезенная из Троице-Сергиевой Лавры. В позднем варианте эта экспозиция также лишилась своей музейной «души». Наконец, в 2015 году появился третий выставочный проект в серии «Моя история» — виртуальная экспозиция «XX век. 1914–1945. От великих потрясений к Великой Победе».
По версии Синодального информационного отдела РПЦ название выставки звучало так: «Православная Русь. Моя история. От великих потрясений к Великой Победе». Новая виртуальная выставка превышала два предыдущих проекта и по количеству оцифрованных документов, и по количеству и качеству мультимедийных технологий и программ. Ключом к пониманию сюжетной структуры экспозиции являлась мультимедийная инсталляция «лента времени», проходящая сквозь основные экспозиционные объекты: на 220-метровой «ленте времени», изготовленной по технологии видеомэппинга, были показаны главные события и герои отечественной истории с 1914 по 1945 годы50. На наш взгляд, это была интересная попытка перевести обычную научно-историческую хронологию в сюжетный формат, придать ей метафорическую образность и насытить драматизмом развития. Музейной «душой» этой электронной экспозиции являлся один из кульминационных разделов выставки, посвященный трагическим событиям 1917 года. Обратим внимание, что Патриарх Московский и всея Руси Кирилл лично отметил ее ведущий предметный экспонат-подлинник: «В центре выставки вы видите чудотворный образ Державной Божьей Матери. У него особенная история. Этот образ был найден в храме, в “Коломенском”, в день отречения государя императора Николая II от царства. Ушел царь, но сама Богородица возглавила страну. Этот покров Божьей Матери не снимается с нашего отечества»51. Однако некоторые журналисты, писавшие о выставке, отмечали ее «уникальность», состоящую якобы в том, «что она представляет собой не застывшие под витринным стеклом музейные ценности»52, а оцифрованные документы эпохи. Но у подобных электронных выставок, на наш взгляд, есть одна опасность: у молодежи, не различающей мультимедийные образы в Манеже и на своем игровом компьютере, может создаться впечатление, что все это электронное шоу не имеет отношения к реальной исторической жизни. Теперь представим, что подобный сюжет с острейшими вопросами отечественной истории XX века был бы превращен в полноценную музейную экспозицию, основу которой составляли бы реальные документы и вещи эпохи. В этом случае мультимедийные технологии играли бы вспомогательную роль, раскрывая внутренний смысл экспонатов-символов и способствуя «погружению» посетителя в историческую атмосферу той эпохи. Думается, что эффект от подобной выставки, декларирующей ценностный подход к российской истории и цивилизации, был бы значительно выше. И это прекрасно понимали многие посетители, выделявшие, помимо упомянутой иконы, несколько реальных исторических артефактов, затерявшихся в электронном пространстве. В частности, кирпич из Брестской крепости с надписью пленного красноармейца «я не сказал ни слова» и богослужебные принадлежности — потир и антиминс для литургии — священника Афанасия Сахарова, которые он использовал для исповедования заключенных в сталинских лагерях. Но, к сожалению, в более позднем варианте экспозиции эти «подлинные предметы» ушли из электронного контекста. Выставка, как и ее предшественники, потеряла реальный музейный статус. Итак, подводя итоги в нашем аналитическом «гимне» музейному экспонату-подлиннику, можно сделать окончательный вывод: музей и его экспозиция начинается и заканчивается там, где начинается и заканчивается музейный предмет.
