Со времен Гиппократа врачи декларировали приверженность принципу «Лечить больного, а не болезнь», что, казалось бы, наиболее полно выражает ориентацию медицинского вмешательства на координатную сетку персонального. Однако сегодня лишь особые высокотехнологичные клинические практики маркируются в биомедицинском дискурсе как персонализированные. Главным их отличием выступает не сама по себе ориентация на личностные особенности и потребности пациента, но принадлежность к особому направлению развития медицины, претендующего на роль новой научной биомедицинской парадигмы. Отдельный термин «персонализированная медицина», обозначающий это направление, вошел в широкое употребление 10-15 лет назад. Заданная этим термином повестка была сформирована на базе последних достижений молекулярно-биологических и информационных технологий и предполагает масштабные новшества в инструментарии, подходах и ценностях биомедицины. Проект этих изменений в целом вписывается в текущий вектор технологического преобразования как условий жизни человека, так и самой его жизни.
Ключевыми особенностями современного этапа развития науки и техники служат с одной стороны, рутинный характер инновационного процесса, а с другой, человекоориентированный характер значительной части инновационных технологий. Это означает и то, что новые технологии появляются в связи с нуждами и потребностями людей, так и то, что они направлены на преобразование не только окружающего мира, но и самого человека. Ярким примером инноваций такого рода служат биомедицинские технологии. В этой связи выглядит не случайным пристальное внимание к ним со стороны представителей философии науки, социальных исследований науки и технологии (БТБ), антропологии науки и техники. Наиболее
радикальную программу инноваций в современной биомедицине предполагает проект персонализированной медицины. Начиная с момента формулировки идеи перехода от традиционной, знакомой нам биомедицины к медицине, основанной на персонализированном, предиктивно-превентивном и партиципационном (4П) подходах в начале XXI столетия, этот проект стал предметом гуманитарного анализа1.