-И вот мои дорогие, вы идете по улице. Все вокруг тихо и спокойно, ничего не вызывает у вас подозрений так сказать. Люди ходят туда, сюда, туда, сю-ю-да…Делать им особенно нечего, вот они и ходят, по тротуарам, наряженные такие в шмотье разное, дорогое, заграничное. А ваша задача какая? А? Ну-ка, кто мне скажет брильянтовые мои, какая у вас задача? Ну смелее же!
Федор Васильевич Воскобойников, улыбнувшись, испытующе посмотрел на своих юных учеников, из которых особые надежды подавал чернявый Максуд Юсупов – худенький, вертлявый пацанчик из соседнего двора, который сейчас усердно тянул руку, желая ответить на вопрос умудренного практическим опытом учителя.
-Что Максудик, желаешь ответить? Добро, добро, давай милый.
Мальчишка встал, и по привычке шмыгнув носом, затараторил:
-Наша задача, тихо, аккуратно и незаметно, не привлекая внимания прохожих, выследить клиента, и воспользовавшись моментом «выкупить» у него бумажник с баблом. После этого, опять-таки аккуратно не привлекая внимания, отваливать подобру-поздорову.
-Очень хорошо. А если попадешься, как будешь действовать?
Мальчишка, озадачено почесал вихрастую голову, и посмотрел в обшарпанный, весь в желтоватых разводах потолок старой квартиры Воскобойникова.
-Нуу-у…Если вдруг меня заметут, то мне нужно будет срочно избавляться от бумажника, быстро скинуть его, а потом отрицать мол ничего не знаю, и вещь эта не моя. Вот…так.
-Что же, ничего против сказанного возразить не могу, все у тебя складно и аккуратно. Хвалю. Садись на свое место, и продолжим урок.
Максуд, победоносным взглядом окинул ребят, с неким чувством неприязни, смотревшим на выскочку-всезнайку, и опустился на некрашеную самодельную табуретку сколоченную из коротеньких брусков.
Федор Васильевич, нацепил на нос очки в тонкой оправе, и потирая руки, увлекательно изобилуя цитатами и афоризмами великих мыслителей, принялся пояснять своим семерым ученикам, суть очередного урока, как и всегда посвященного тематике карманного воровства. Дворовые мальчишки, из разных районов большого густонаселенного города, внимательно слушали своего мудрого учителя, посвятившего любимому ремеслу большую часть своей воровской жизни. Не так уж часто бывавшие в школе, а по большей части и вовсе позабывшие туда дорожку, мальчишки эти были как принято говорить из неполных неблагополучных семей, где как правило родители или заливали вечное горе водкой, или жили порознь, совсем забросив воспитание детей куда подальше. Мальчишки совсем отбились от рук родителей которых оными назвать можно было очень и очень условно, и день-деньской шастали по рынкам, улицам и подворотням, пробавляясь мелкими кражами стянув с прилавка зазевавшейся торговки то яблоко, то огурец, то недавно вынутую из печи ароматную булку. Так они и жили - никому не нужные, время от времени попадаясь в поле зрения взрослых, и получив от них очередную и по большому счету бесполезную порцию нравоучений, нареканий, упреков и порицаний, вновь подобно стайкам бесшабашных и шальных воробьев разлетались по городу в поисках пропитания и развлечений, пока в один из дней их не приметил и не взял под свое крыло бывалый вор-карманник Федор Воскобойников. Старый «щипач» пробавлявшийся ревизией чужих карманов да сумочек сам приобщился к делу с малолетства, потом первый раз попавшись на краже, попал детскую колонию, и там затянувшись в водоворот блатной жизни, вышел на свободу, лишь для того чтобы вновь украсть, и вернуться обратно. Со временем Воскобойников заделался лихим вором, так ловко «выкупал клиента», выуживая из его кармана бумажник, что тот и не ощущал как безвозвратно уплывают в загребущие лапы, его кровно заработанные денежки. Конечно, Воскобойников попадался, и не раз. После следствия и суда, как всегда по проторенной дорожке отправлялся он в места не столь отдаленные, и все начиналось сызнова. Так шли годы, а он уважаемый в воровской среде карманник, уже конечно не взрослел, а старел, ведь время берет свою дань с каждого из нас, и дань эта называется - молодость. Пришло время задуматься о том, как быть дальше. Ничего на старость Воскобойников не скопил, отдавая часть ворованного в общак, а часть проматывая по молодости в ресторанах, лихо и широко гуляя с продажными девицами, щедро угощая таких же бродяг как и сам, в конце оставаясь на мели. А когда пришла старость, он оглянулся назад и осознал что остался один одинешенек на всем белом свете, и нет у него никого – ни родных ни близких. Он, как и положено настоящему вору, искренне, всей душой и сердцем верил в исконно воровские традиции, не имел ни дома ни семьи. Тюрьма для вора дом, в него и возвращайся! С квартирой как-то уладилось, - тетка, завещала ему свою «двушку», в которой он иногда и кантовался до следующей отсидки...
Дворовых пацанов Воскобойников приметил, когда стал терять воровскую хватку, почувствовав что пальцы потеряли свою гибкость, и уж не так проворно лезут в карман, словно клещи захватывая добычу. Зрение стало слабеть, и впервые за многие годы Федор Васильевич надел очки, без которых перед глазами стояла лишь мутная, размытая пелена. Вот тогда ему и понадобились ученики, которые его бы и кормили и поили, и помогали ему во всем. Раз на них родители плюнули, и по сути дела бросили, так он этих пацанов подберет, обучит ремеслу воровскому. Что им, шпане уличной кроме тюрьмы еще уготовано? Так лучше уж он их приберет к рукам, глядишь и толк из них какой выйдет. В тюрьму конечно попадут, но уже подкованные, дело знающие. Вот так и основал свою своеобразную школу из семи учеников и одного учителя. Большинству окружающих это так и виделось: престарелый интеллигент в очках, и мальчишки, все как на подбор опрятные, аккуратные, воспитанные. Знать бы людям, каков этот учитель, да его подопечные…
Чего уж там говорить, славненько поставил учебный процесс, Воскобойников. Его ученики оказались способными ребятами, делали все как говорил «педагог», приносили неплохую прибыль, за то имели и определенный куш от учителя. Но вот в один из дней…
…- Слышьте пацаны, я чей-то не пойму, что наш учитель тут мутит. Не по справедливости поступает.
Кучерявый Максуд, до конца затянул окурок, и шумно выдохнул дым.
- А ты чем недоволен, какие проблемы? – поинтересовался рыжий и веснушчатый словно солнышко, Витька Гареев, он ведь по совести. Мы шерстим по клиентам, все, что достанем сюда приносим. Потом Федор Васильевич распределяет куда, сколько и кому. Нормально же все.
-Да нет, не нормально!
Максуд залихватски сплюнул сквозь зубы, и по обыкновению почесал макушку.
-Думаю, несправедливо делит. Попадись мы на кармане, так нам ведь и на зону катить, если что. Он-то чистеньким останется, а мы… на нары. Как вам такой расклад бродяги?
- Верно говоришь, учитель совсем зажрался. Все себе да себе. Прикидывается таким интеллигентиком, а сам наживается на нас - подал голос Алан, по прозвищу Дыня. Я так думаю: надо Федора Васильевича потрясти как следует. Сто пудов, у него славненькая заначка на хате припрятана. Возьмем куш, и смоемся на все четыре стороны. Будем жить самостоятельно, как взрослые. Хватит на дядечку корячиться.
-Вот, что я говорил? Значит не я один такой, значит, я прав был!
Максуд мальчишек гордым взглядом, и кивнул:
-Ну что как честное собрание решит? Будем учителя трясти? Или может кто против?
Он ухмыльнулся, и оскалил зубы. Противников и воздержавшихся не нашлось. На том и порешили...
…Воскобойников вернулся домой пораньше. Аккуратно разулся в прихожей, обул на ноги стоптанные старые тапочки, пригладил перед зеркалом седые волосы, и печально вздохнув зашаркал в спальную комнату.
Едва Федор Васильевич переступил порог, спальной, как ему на голову накинули простыню. Кто-то подставил подножку, и несколько тел разом навалились на старого вора, повалив его на пол. Задыхаясь, и выпучив глаза от страха, Воскобойников пытался было сопротивляться, но увы… Куда ему было, против сильных и ловких пацанчиков, которые для пущей надежности, пару-тройку раз саданули ногами под ребра бывалому щипачу, и тот ойкнув и вскрикнув от боли, благоразумно решил не дергаться, и притих.
-Вот так-то лучше, а то дрыгается тут понимаешь - раздался знакомы голос Максуда. -Ты посмотри сколько наш учителишка нагреб: и деньжата тут, и колечки, и цепочки золотые. А нам, за труд наш тяжкий совсем ничего! Так, да! Так? У-у-у гад! Ну ладно давай ребята, забирай барахло, и пойдем восвояси. Нечего нам здесь более делать. Пойдем искать лучшей доли, а ты Федор Васильевич живи, да смотри, не думай кому пожаловаться или искать нас. Вмиг на ножички поставим. Давай, пока дедуля!
В комнате послышались удаляющиеся шаги мальчишек, уносящих ценности и деньги, которые Федор Васильевич собирал для того, чтобы вручить каждому из них на совершеннолетие. Хлопнула входная дверь, и Воскобойников заплакал от обиды.
Георгий АСИН