Он от нее ушел потому, что она была слишком умная, такая - до зубного скрипа, до тошноты.
Как его школьная учительница по литературе, которую он и боялся и пубертатно хотел одновременно.
Стоя у доски в этой своей юбке строго по бедру или наклоняясь над ним у парты, она вызывала у него стук в висках и гул ещё где-то ниже. Духи, верхняя пуговица блузы, волосы в пучок и его ошибка на ошибке.
А теперь эта.
Все время ударение в словах исправляла и вечное "класть".
- Ну какая разница, ты же поняла, что я хотел сказать.
Сыпала цитатами, как будто в штурмовую атаку шла. Ровненько, плотно вбивала в его голову буквы с таким лицом и интонацией, что ему хотелось провалиться от своей убогости. Или заткнуть ей рот тем, чем она так умело владела ночью.
Ведь он тоже читал, когда-то что-то читал.
Да у них был идеальный секс, даже слишком. Таким обычно хвастают в теплой компании под сальные шуточки определенной стадии. Но он всегда молчал.
И дело было не в его порядочности, в конце концов, что тут такого. Просто ему было стыдно.
Стыдно, что его такой безупречный, такой образцовый секс не вызывал в нем ничего. Он тупо дрочил о женщину по сценарию порнофильма.
Что при этом чувствовала другая сторона - старался не думать. Они все делали правильно.
Ещё она была очень аккуратной. Предельно, беспредельно даже.
Носок в носок и на отдельную полку. Секции по цветам - его ночной кошмар. Лучший шкаф - это стул, так всегда было в его жизни. А тут его взяла в кольцо вечная стерильность и судочки в холодильнике.
Он выучил это слово. И то, что можно не жрать четырехдневный суп, а на обед существует третье. И это не сигарета вместо вообще всего.
Ушел молча. Просто свалил кучей в сумку системно разложенные вещи и позвонил той, что была, как ветер.
Она курила, часто стряхивая пепел мимо пепельницы, постоянно искала свои трусики, которые он рывком сдергивал с ее бедер, в шкафу у нее был полный бардак и сломанная дверца.
Она говорила "звОнит" и из простой яичницы устраивала пожар.
Но смотрела так, что он был готов простить ей и вечно забитый волосами слив, и пыльные полки, и
тройку по литературе в школьном аттестате.
Через месяц он стал складывать носки по цветам и купил первый в своей жизни судочек.
