Глава 20
Андрей
Я открыл глаза. Слышался шум дождя, и пахло кофе. Напряг память – прекрасно помню всё, что происходило вчера и перед этим – до середины июня. Дальше – та же темнота, что и раньше. А я так надеялся на эту ночь. Когда Ольга Вячеславовна привезла меня к себе домой, то предлагала сразу поехать в компанию, совладельцем которой я, оказывается, являюсь. Или отправиться к моей маме. К отцу, в принципе, тоже можно, но лишь в часы посещений – он в больнице, перенёс инсульт и даже лежал в коме, но теперь из комы вышел и восстанавливается. Я действительно оказался экономистом, у меня были и отец, и старший брат. Ещё была невеста, но свадьбу она отменила и ушла к Александру, моему брату. И правильно, поэтому что до меня она с ним и встречалась, просто он её бросил. Ольга Вячеславовна рассказывала всё это, комментируя фото в интернете, которые я просматривал на её компьютере. От немедленной поездки куда-либо я отказался. Во-первых, голова от впечатлений резко разболелась, а во-вторых, я решил, что, может быть, эта боль – последнее её сопротивление. Я засну и проснусь уже с ясной памятью. А если нет… неплохо бы мне знать хоть что-то о людях, которые завтра меня обступят в «Зималетто», начнут задавать вопросы и примутся что-то говорить… Тем более что всё осложнялось одним странным фактом. Меня не просто сочли пропавшим, но умудрились уже и похоронить. Поэтому Ольга Вячеславовна так испугалась в магазине. Поэтому ей стало плохо, и дома она ещё пила капли. Как возможно по ошибке похоронить не того человека, как может так ошибиться мать – я не представлял. Но, конечно, вот-вот получу объяснение. Итак, как минимум, мне надо радоваться – я оказался не беглым преступником, не скрывающимся от алиментов многодетным отцом и вообще в моей жизни не было ничего непотребного. Всё как у многих – родители, брат, бизнес, образование, квартира, машина, невеста… Ах да, невесту можно вычеркнуть. И в Сибирь я поехал заключать договоры. Наверное, всё-таки меня банально ограбили. Дали по голове, отняли телефон и деньги. Документы прихватили заодно, а дальше не повезло. Очнись я в полной памяти – давно был бы дома… Но тогда, скорее всего, с Катей успел бы только познакомиться.
Уважаемые читатели, этот текст был написан как фанфик-кроссовер по сериалам «Не родись красивой» и «Сын моего отца» (отсюда только кое-какие идеи) Как обычно наши герои – из сериала «Не родись красивой» и новые, как обычно – с другой историей, характерами и в другом возрасте. Основное отличие, о котором стоит знать заранее - владельцы «Зималетто» – Ждановы. Александр здесь тоже Жданов, сын Павла и Маргариты, брат Андрея. (Тем, кто не видел оба сериала – не пугайтесь, текст построен так, что его можно читать и ничего ни о ком не зная) Жанр – мелодрама и немного нетипичного для автора детектива. Приятного чтения!
Я поднялся. Думать о Кате не стоило. Иначе я могу побежать не в «Зималетто», а прямо к ней. Теперь-то уж что, теперь моя личность известна. Не нашла полиция – так сам нашёлся. Чудом. Хотя странно… Почему я не видел ориентировку на свой поиск? Почему меня не было в списке пропавших?
– Ну что, поедем? Андрей, пока ты спал, я всё-таки в офис позвонила. И Маргарите тоже. Нельзя же вот так явиться без предупреждения.
– Да, я понимаю.
Первым, кого я увидел в компании, которую не узнал и не вспомнил, был Роман Малиновский, по вчерашнему рассказу Ольги Вячеславовны – мой друг. Он встретил меня ещё на крыльце, протянул руку и усмехнулся:
– Просто «Кладбище домашних животных». Палыч, а ты нас жрать не начнёшь? Если что – начинай с Сашеньки и всегда помни, что я – невкусный.
Мне было не смешно, но на всякий случай я всё-таки улыбнулся и руку пожал. Роман сам порадовался своей шутке, обнял меня и подтолкнул в сторону проходной.
– Если какие вопросы, сразу ко мне. Уж я тебе всё расскажу, ничего не скрою. Держи, визитка с телефонами. Слушай, а как это – когда амнезия? Ну хорошо, потом.
Прекрасно, что беседа откладывалась. Затруднительно объяснить человеку, что, глядя на него, я понимаю, из какого мультика картинка на его толстовке, но не понимаю, кто он сам, хотя мы много лет дружили.
А дальше завертелось – в офисе на меня налетели какие-то женщины, наперебой что-то говорили, и каждая норовила потрогать руками. Пришлось сразу сообщить, что я их не помню, но очень рад видеть. Наверное, будь я прежним собой, я бы им и правда радовался. Надо же, думал, что вообще никому не интересен, а тут такой ажиотаж.
Кое-как вытащив меня из водоворота женских рук и оставив Малиновского гасить этот бунт, Ольга Вячеславовна сообщила, что скрыться будет лучше в мастерской. Уж к Милко лишний раз никто не сунется. Мастерская была та самая – уже виденная мной на фото. Манекены, вешалки, диван. На диване полулежал забавный мужчина в розовой кофточке и шарфике с перьями. Штаны на нём тоже были розовые и в обтяжку. Гений-дизайнер, на компе он смотрелся немного иначе. Увидев нас, вскочил.
– Я думал, это такая шутка. Я думал, вы издеваетесь!
– Кто же шутит такими вещами. Милко, ты как ребёнок.
Мы пили зелёный чай, и я думал – место работы у меня очень даже ничего. И коллектив, судя по всему, отличный. И на работе окружён я друзьями и родственниками. О таком можно только мечтать. А когда чашка опустела, на пороге мастерской показался мой брат Александр и предложил пройти в кабинет президента компании. Сейчас исполняющим обязанности был он. В кабинете я сразу подошёл к фикусу в углу. Не знаю почему, но обниматься с братом, как с Малиновским, мы не стали. Он не проявил инициативу, а я на всякий случай не делал пока никаких резких движений. Сначала надо бы освоиться. К тому же Ольга Вячеславовна рассказала, как Сашка бросил Киру и как потом Кира бросила меня и ушла к Сашке. Возможно, именно объятья в наши с ним отношения не входят, и не исключено, что мы вообще раньше хотели поотрывать друг другу головы.
И я сосредоточился на безопасном. На фикусе, нюансы общения с которым не надо ни вспоминать, ни пытаться вычислить. Листья у цветка были свежие, чуть влажные, наверняка их не так давно побрызгали из пульверизатора. Такие фикусы у Валентины росли в избытке. Вспомнил её квартиру-джунгли, и в животе неприятно заныло.
– Совсем ничего не помнишь? – спросил брат.
– До травмы – нет. Из личного. А так… помню кучу ненужной информации, включая «Войну и мир». Хотя кое-что мне уже рассказали.
Он даже сесть мне не предложил и ничего не налил, хотя мог бы, всё-таки брат. Не алкоголя, так минеральной воды… Сам расположился в кресле за столом, а я так и стоял у фикуса.
– Мама не приедет, – сообщил Александр. – Знаешь, от таких новостей ей как-то нехорошо стало. Сердце прихватило, лучше отлежаться. Завтра увидитесь. Подождёшь?
Я кивнул фикусу и подошёл к окну. Отличный вид на дождливый город. Маму и отца увидеть очень хочется, но, разумеется, я подожду. Произошло главное – они нашлись. Остальное придёт постепенно.
Хотя и это было странно. Разве сын, которого мать потеряла, а потом получила обратно, не лучшее лекарство для неё? Разве не правильнее было бы мне поехать к ней, раз не может она? Но этот вариант не предлагался. И я напомнил себе – не делать резких движений. Адаптироваться. Всё прояснить.
– Завтра ты будешь очень нужен, – продолжил брат мне в спину, – Ты, когда улетал, не подписал важные документы. Собирался сразу как вернёшься. Пора это сделать.
– Что за документы?
– Мы решили продать компанию и разойтись, ты не помнишь?
Я повернулся. Глупый вопрос. Если я вообще ничего не помню, следовательно, не помню и о документах.
– А почему?
– Почему что?
– Почему мы решили продать компанию. Она разве убыточная?
– Это очень долгий разговор, – сказал брат. – Много факторов. Мы всё обсудили и решили.
– Да я, в общем, не тороплюсь. Объясни.
Брат посмотрел на меня с удивлением, но сесть так и не предложил. Взял из карандашницы карандаш и, возможно, начал бы рассказывать о проблемах бизнеса, но тут в кабинет ворвалась девушка с плаката… Кира Воропаева… совладелица «Зималетто» и моя бывшая невеста. Повисла у меня на шее и, совершенно не стесняясь Александра, с которым теперь была, принялась расцеловывать, пачкая помадой.
– Кира, Кира…
Я пытался от неё освободиться, когда брат подошёл к нам и сказал, что всё равно не мог бы сейчас уделить мне время. У него встречи, дела, весь день расписан. Вот завтра…
– Андрей, встретимся у мамы. Надо заканчивать начатое. Ты же не хочешь нам всё испортить? Раньше ты никогда ничего не портил. За что мы тебя все очень ценим.
И вышел из кабинета, оставив нас наедине с то ли моей, то ли его девушкой… От её поцелуев никаких сногсшибательных ощущений у меня не появлялось. Понимал – красивая, стройная, приятно пахнет, но… Если и существовала какая-то память тела, то пропала вместе со всей прочей.
– Андрюша, поедем к тебе, – предложила Кира. – Я тебе всё-всё объясню, всё расскажу. Я так виновата!
Вопрос её вины не стал бы причиной куда-то ехать, но… моя квартира. Я наконец-то мог вернуться домой. Не к кому-то, кто меня приютил, не в подсобку магазина, а домой! Туда, где есть моя кровать, мои вещи, мои фотографии! Я почувствовал, что устал. Провёл тут всего ничего, но уже устал от внимания и тех мелочей, которые не мог понять, как ни пытался. Конечно, лучше всего поехать домой. Слонов следует есть по частям. Сегодняшняя часть съедена.
Кира приняла моё молчание за согласие, мы снова прорвались через толпу поджидающих нас женщин, причём одна из них, пухленькая, умудрилась всунуть мне в руку пакет с парой пирожков и заявить, что всегда меня ими угощала, – и вырвались на улицу. Малиновский у лифта разочарованно прокричал вслед, что за мной – визит в бар и рассказ обо всех-всех приключениях.
На подземном паркинге Кира подошла к машине.
– Твоя. Я сяду за руль.
Это было разумно – не проверять именно сейчас сохранность моих навыков вождения…
– Ты правда ничего не помнишь?
Я прошёлся по собственной квартире, огляделся… С таким же успехом можно было разглядывать каталог недвижимости.
– Нет.
– И как мы свадьбу планировали, не помнишь? И как платье выбирали?
Она подошла и показала на смартфоне два фото.
– Они одинаковые, – сказал я.
Платья различались. Расположением оборок, минимально – фасоном. Но всё равно были одинаковые. Потому что смысл свадебного платья – не в рюшечках, а совсем в другом.
Я прошёл на кухню, налил воды в чайник и сел к столу. На нём ничего не было – пусто. Вообще в квартире было пусто, после моего отъезда тут тщательно убрались. Теперь я думал о платье с Катиного выпускного. Оно тоже было почти свадебным. Почти.
– Всё было очень сложно, – прорвался в сознание Кирин голос. – Сашка вернулся из Чехии, вы с ним ссорились из-за компании… Павел в коме…
– Ссорились?
– Ну да, они с Марго хотели продать «Зималетто» Хмелину, ты не хотел.
– Хмелин – это кто?
– Любовник Марго, – отмахнулась Кира, словно это была фигня и упоминаний не стоила.
– У моей мамы любовник? Пока отец в больнице? Интересно.
– Ой, можно подумать, Павел Олегович святой. Достаточно вспомнить, как он тебя на стороне завёл.
– Меня на стороне?
Кира охнула, будто сморозила лишнее, но потом решила, что ничего такого, информация не секретная.
– Ну тебе три года было, когда твоя мать умерла, с тех пор Марго – твоя мама. Она в целом хорошо к тебе относится, ты не волнуйся.
– Я пока не волнуюсь. Ты рассказывай, рассказывай.
– А ты меня простишь?
Кира подошла, обняла меня за шею и ждала ответа.
– Уже простил, – сказал я. Врать не было смысла. – Но я люблю другую девушку. Так что мы можем просто остаться друзьями. И как друг, пожалуйста, рассказывай дальше. Всё подряд, что у нас тут ещё происходило до того, как…
В глазах у Киры блеснули слёзы, но тут же и высохли. Наверное, она что-то для себя решила. Возможно, что хрен со мной, она себе таких ещё дюжину найдёт, а может – что за меня можно побороться. Только для этого пока надо затаиться и делать вид, что дружбы – достаточно.
Я нашёл в шкафчике растворимый кофе, разлил по чашкам и положил между ними пирожки из «Зималетто». Кира глянула на меня озадаченно, взяла кофе, а к пирожку не прикоснулась. Это был не первый такой взгляд, ещё в офисе она смотрела так же. Но теперь я это расшифровал. Мол, во что же ты превратился, во что одет и что ешь?! А вдруг у меня появились ещё какие-нибудь душераздирающие привычки? Хотя… эта дамочка в офисе утверждала, что её пирожки мне нравились и раньше. Возможно, Кира удивляется, что я ничего не помню, но при этом не изменился?
Альбом с фотографиями действительно начинался с моих трёх лет. До этого – только фото младенца в голубом свёртке. Младенец лежал на диване, и люди вокруг него в кадр не попали. Вероятно, моя кровная мама не очень увлекалась фотографией. Или фото те были утеряны по какой-то причине. Я пролистывал снимки – детский сад, спортзал, каток, надо же…
– Я занимался фигурным катанием?
– Совсем немного, – сказала Кира, – Павел тебя отдал, а Маргарита забрала. Ну знаешь, это трудно – много тренировок, возня с костюмами, дорого и отнимает очень много времени. Поэтому тебя забрали. И отдали в бассейн. А после ты ещё теннисом занимался, но это как все. Как и Саша.
И предвидя мои вопросы, поспешила уверить, что я на Маргариту не обижался. Даже если она вдруг как-то меняла мою жизнь, что-то запрещала или придумывала занятия на свой вкус. И даже когда брату доставалось от матери всё лучшее.
– Ты вообще такой, – усмехнулась Кира, – всех всегда прощаешь. И во всём видишь плюсы.
Я достал из кармана визитку Малиновского. Кое-что в сегодняшнем слоне было не доедено. Стоило выяснить телефон финансового директора и запросить последние отчёты. Мы ссорились с братом, и он хотел продать компанию. И завтра ждёт, что я нечто подпишу. Нечто, что собирался подписать. Или не собирался, но теперь ничего не помню, и Александру удобнее, чтобы я думал, будто собирался. Такое на потом не откладывают, в таком надо разбираться сразу.
Дождь за окном хлынул с новой силой. И всё же – почему Маргарита, которая хорошо ко мне относится и к которой, судя по рассказу, хорошо относился я, меня не искала? Почему она не захотела увидеть меня сегодня? Почему в розыск не подал брат, тем более если я был им так нужен ради раздела «Зималетто»? Да, с памятью у меня проблемы, но я же не идиот, чтобы не понять – что-то тут не так…