«Мэри Роуз» (Mary Rose) – трехдечная четырехмачтовая каракка, флагманский парусник британского военного флота, затонувший в 1545 году в проливе Те-Солент, отделяющем остров Уайт от материковой Англии. Ширина пролива невелика — всего около шести километров. Английские корабли во главе с «Мэри Роуз» шли на помощь защитникам острова, атакуемым французским флотом.
До морского сражения дело в тот раз не дошло. «Мэри Роуз», построенная в 1510 году, с самого начала отличалась плохой остойчивостью. После серии модернизаций с увеличением количества и, соответственно, веса пушек, водоизмещение корабля подросло примерно на сотню тонн — с 600 до 700, причем это был верхний вес — выше ватерлинии.
«Мэри Роуз» была крупнейшим английским кораблем той эпохи и одним из крупнейших кораблей мира. Построенная в самом начале правления Генриха VIII Тюдора она олицетворяла тогдашние представления о морской мощи. В частности, это был один из первых европейских кораблей, несущих орудия крупного калибра, предназначенные для обстрела собственно кораблей противника, а не живой силы, собравшейся на верхней палубе в ожидании абордажа.
Какова была метацентрическая высота корабля неизвестно — тогда слов таких не было, но известно, что «Мэри» стала очень валкой. Ее первая история закончилась 19 июля 1545 года, когда по каким-то причинам корабль накренился настолько, что орудийные порты нижней палубы зачерпнули воду. Корабль затонул в считанные минуты, спаслись 35 человек из примерно семисот. Нечто в этом духе столетием позже произошло в Швеции с кораблем «Ваза».
Попытки подъема «Мэри» в первые годы после гибели успеха не имели, а потом корпус занесло илом и он потерял какую-либо военную ценность.
В середине XIX века корабль подвергся воздействию «черных копателей» - впрочем, это выражение еще тоже не было придумано. Братья Чарльз и Джон Дин зарабатывали на жизнь подъемом и продажей предметов с затонувших кораблей. Их стараниями с «Мэри Роуз» в 1840-48 годах были подняты несколько тысяч артефактов, от оружия до человеческих костей. Поднятое затем было распродано, его судьба, по большей части, неизвестна. Корпус корабля был серьезно поврежден, особенно — в кормовой части, для расчистки которой братья использовали взрывчатку.
В XX веке остатки старого парусника опять стали предметом интереса. В 1982 году корпус корабля (ну, что от него осталось, что-то около половины) был поднят и, после консервации, помещен в крытый павильон специально созданного музея, где и находится по сию пору. Чтобы древесина, пробывшая в соленой воде 437 лет, не рассыпалась в труху при высыхании, ее обработали полиэтиленгликолем.
Сейчас ученые попытались понять, что происходит в древесине после всех пертурбаций. Она еще не конца высохла и это открывает массу возможностей как для живущих в ней бактерий, так и для многоклеточных исследователей.
Последние взяли для исследования пятисантимеровый цилиндр, вырезанный из обшивки корабля, разделили его на более мелкие образцы и подвергли их исследованию при помощи рентгеновской спектроскопии. Не так давно я писал о похожем исследовании интимной переписки Марии-Антуанетты, здесь детали отличались, но основная идея была примерно той же — найти в массиве древесины скопления определенных элементов, в данном случае — серы и цинка. Целью исследование было выяснение концентрации сульфида цинка (ZnS), являющегося побочным продуктом жизнедеятельности некоторых анаэробных бактерий. Несмотря на то, что корпус корабля уже почти сорок лет находится на свежем воздухе, внутри древесины до сих пор влажно и нет кислорода.
Второй составляющей исследования была компьютерная томография, сделанная с использованием электронного микроскопа. Целью поисков были все те же микрокристаллы сульфидов размером около 5 нм.
Наработанные бактериями за время пребывания во влажной анаэробной среде сульфиды при попадании внутрь древесины атмосферного кислорода могут окислиться до солей серной кислоты, а это уже может угрожать прочности конструкции. К этому добавляется то, что использованный для консервации когда-то полиэтиленгликоль также снижает механическую прочность древесины, способствуя ее расслаиванию и растрескиванию.
Как выяснилось, бактерии в древесине по сию пору есть, их много, их жизнедеятельность продолжается. Кажется, они не намерены уходить со старого корабля.
Суммарная масса наработанных за века сульфидов может исчисляться тоннами. Пока это не угрожает целости конструкции, но все может измениться в ближайшие десятилетия. Как решать эту проблему пока не ясно, но теперь мы хотя бы знаем о ее существовании.
Как отмечают авторы работы, она может пригодиться для вдумчивой консервации и дальнейшего сохранения деревянных и, вообще, органических конструкций, долго находившихся в похожих условиях.
Ознакомиться с подробностями можно в статье, опубликованной в журнале Matter.
Сергей Сысоев
Помочь мне и моему каналу можно переведя любую удобную вам сумму на карточку 5536 9138 2477 9298. Ваше пожертвование даст мне возможность чаще читать, больше думать и писать неглупые материалы. Спасибо!