Когда я задумала эту статью, то казалось, что все будет просто. Но ограничиться высказываниями публицистов здесь не получилось. Потому пришлось, что называется, «со свечкой» бродить по лабиринтам социальных наук. Ответ же оказался вопросом, написанным на глиняной табличке славянской глаголицей: «Кто есмь русичи?»
Эта статья – попытка ответить на вопрос: почему сегодня государство объявило монополию на главный праздник и так ревностно относится к любым высказываниям на этот счет.
Решила рассуждать от обратного. Вот, представьте, где-то там в параллельной Вселенной: Великого Дня не было, не было войны. Но был Союз и его развал. Как и все остальное. Какой праздник был бы тогда нашим национальным?
Теоретически можно предположить, что День независимости России. Но…праздник среди россиян не прижился по вполне понятным причинам. ИА REGNUM провело в 2 июня 2019 года опрос на этот счет. Так вот – 62% людей считают праздник ... дополнительным выходным. Не более. Кроме того, люди не понимают, о независимости от кого идет речь – от СССР? Но ведь даже сам Путин в июне 2017 сказал: «Развал СССР – одна из крупнейших катастроф XX века».
Трагедию праздновать глупо… Потому люди напрочь отказываются признавать «такую независимость». Подтверждение тому – появление в России активистов, утверждающих, что нет такого государства как РФ и что все мы живем в СССР. Наследие Союза кажется людям более великим, чем достижения новой России. Более того, еще в 1995 году этот праздник считали позорным более 90% людей (опрос интернет-портала «Накануне»).
Какова природа любого важного политического праздника? Он всегда является результатом социального перелома и призван, что называется, «узаконить новую реальность». Для Японии этим переломом было основание империи, для Китая – создание КНР, для Германии – воссоединение, для СССР – октябрьская революция.
Исходя из этой логики – никакого «перелома» (здесь более уместной кажется термин «перелома в сознании») 12 июня 1990 года не произошло.
Политолог Френсис Фукуяма считает, что традиция признаваемого всеми политического праздника формирует национальную идентичность: «Идентичность состоит из историй, которые люди рассказывают о себе: откуда они пришли, какие праздники празднуют, что хранится в их общей исторической памяти…». И, что самое главное:
«Национальная идентичность начинается с общей веры в легитимность политической системы страны, независимо от того, является она демократической или нет».
Чем сильнее идентичность нации, тем больше у нее шансов на процветание, ведь «разнообразие» порождает конфликты и подпитывает коррупцию. Пример конфликтных на почве идентичности государств– Африка, Сирия, Ливия, Афганистан. Многообразие общественной структуры «разрывают» общество конфликтами и у него не остаётся сил на «прорывы».
Это многообразие «разрывало» в свое время и австро-венгерскую империю в начале века 20-го, пока населяющие ее народы не решили идти своим собственным путем. Сила нации – в единстве.
Возвращаемся к России. «Перелома в сознании» 12 июня не было. Поэтому вопрос о легитимности режима новой России то и дело всплывает у нас на поверхность.
Вопрос людей к современной власти неминуемо связывается с национальной идентичностью: «Если вы говорите, что вы русские и гордитесь Россией, то почему ваши дети имеют другое гражданство и в России не живут и не учатся?» Нестыковка. Как пишет Фукуяма: «Если люди не будут гордится своей страной, то они не будут работать на ее благо».
В этом смысле национальная идентичность "советский гражданин" была намного сильнее и понятнее, чем современное "гражданин России".
Легитимность современному режиму нужна как никогда, ведь именно она дает власти возможность проводить реформы. Откуда ее брать?
Там, где с легитимностью проблемы, «лояльность по отношению к системе приходится культивировать путём внедрения в сознание …, что новый государственный строй представляет собой наилучшее - или, во всяком случае, превосходное - средство для достижения их целей» (С.Липсет).
Какие цели успешно достигаются сегодня? - большой вопрос. А вот лояльность достигается через штрафы за неуважение к праздникам и за оскорбление власти.
«За 15 лет, прошедших после распада СССР, мы можем сделать вывод о том, что ни режим Ельцина, ни режим Путина не продвинулись в наделении смыслом политических институтов, пришедших на смену советской системе. Первому было бесспорно безразлично, что думают граждане о новом обществе и государстве, благо инерция «демократической революции» позволяла это делать.. Второй (авт. – путинский), сосредоточившись на укреплении государственного начала, не видит политического потенциала общества (или опасается его пробудить)», - так писал еще в 2004 политолог Щербинин А.И.
Не имея другого, наделение смыслом политсистемы привязывается к единственному легитимному празднику – Великому Дню Победы. И критика этого праздника – это покушение на основы самой государственности, законность режима, на идентичность русского народа, который «победил фашизм».
Вернусь к началу своей статьи. А если б не было войны? Что тогда? Как бы мы отвечали на вопрос «кто есть русские»? Нация, которая...
Осмелюсь предположить, что российскую государственность еще ждет некий переломный момент, после которого появится главный политический праздник. Именно он в итоге породит русскую национальную идентичность. На фоне его все другие праздники (как и споры о них) уже не будут иметь никакого значения.