В каждой деревне есть дом, который местные жители обходят стороной. Это дом, в котором живёт или жила ведьма. Обычно они расположены где-то на отшибе – кому же охота жить в таком соседстве. Вот об одном таком ведьмином доме я и хочу рассказать.
Страшное это время – девяностые.
Когда говорят «девяностые», то у всех появляются свои ассоциации: развал Союза, рэкет и т. д.
А у меня 90-е ассоциируются с беженцами. Именно в это время численность моей родной деревни, расположенной на южных рубежах нашей Родины, начала увеличиваться. Откуда только не приезжали эти люди, срываясь с насиженных мест, бросая дома и квартиры в давно ставших своими братских республиках, возвращаясь на родину, которая совсем их не ждала.
В наш класс как раз пришёл один пацан, был он из семьи беженцев. Приехали они к нам в деревню из Туркмении. Русские. Мать с отцом по распределению там оказались, встретились, поженились. Сына Лёньку и дочку Лёльку родили. Ну, прям скороговорка – Лёнька и Лёлька. Ну, а вот теперь вернулись на родину к разбитому корыту.
Поселили их в заброшенном доме. Бабка там раньше жила Туруниха, так её все в деревни звали. Колдовала, бабы говорили, порчу наводила, если с ней кто поругается, то милости не жди. А вот на старости лет попритихла вроде, обособилась, отделилась, заперлась в своём ветхом доме.
Даже когда умерла она, деревенские сказать не могут– никто ведь с ней не знался. Только видят, пёс её дворовый Тузик бегает по деревне с перегрызенной верёвкой, которая ему цепью служила. Поняли, что с Турунихой что-то неладное, пошли к ней, а она вся сухонькая такая, как мумия, лежит на своей постели, из четырёх досок сколоченной. Похоронили её на деревенском кладбище, дом заколотили досками: и дверь, и окна крест на крест. И забыли про него.
Вот только сейчас председатель про него вспомнил и беженцев туда определил.
Лёнька вроде малый ничего так, нормуль, подружились мы с ним. В футбол ходили играть на луг за рекой. Он в нашей команде вратарём был, классно играл.
А в ту игру – бабочка за бабочкой в наши ворота влетала. 4:0 мы в тот раз Сосновским пацанам проиграли.
- Что, говорю, с тобой случилось, Лёнка, ты вроде сам не свой. А он и отвечает:
- Не спали мы сегодня всей семьёй. Лёлька даже в школу не пошла утром.
Тут только я заметил, что лицо у него мятое, словно заспанное. Глаза красные, сонные.
-Чё не спали-то? – спросил я.
- Если честно, я даже не знаю, как тебе сказать. Дурачком меня назовёшь, боюсь, или трусом,- сказав это, он как-то странно посмотрел на меня.
- Не боись, не назову, - как можно убедительнее, чтобы Лёнька не стеснялся, произнёс я.
-Дома у нас странные вещи творятся. Особенно по ночам. Страшно ночевать. Отец на заработки в город уехал, мы с мамкой одни, страшно.
- Что страшного-то – закрыли дверь на засов и спите, - произнёс я с видом знатока.
- Да не в двери дело, - пытаясь объяснить начал Лёнька. – Посуда у нас ночью на другие места встаёт. И грязная становится.
-Это как? – удивился я.
- А вот так: мамка с вечера тарелки помоет, уберёт в сушилку, а утром они на столе стоят грязные, как будто из них ел кто-то. Мамка сначала на папку думала, ну, мол, он ночью встаёт, ест, а потом забывает, как лунатик. Папка клялся-божился, что не вставал и не ел, а она не верит. Поверила только вот сейчас, что ни причём он тут – его уже неделю как нет, а тарелки грязные каждый день остаются после ночи. Причём раньше грязной была только одна тарелка, не наша, а которую мы вместе с другой посудой в доме этом нашли. Ну, то есть от прежних хозяев которая осталась. Мамка позавчера выкинула её, а теперь остальные тарелки грязными за ночь становятся.
А позавчера, когда мамка выкинула ту старую тарелку, ночью какие-то всхлипывания с кухни слышались, словно плакал кто-то и вздыхал тяжело. И в эту ночь также. Ну, сегодня мы все втроём не спали – караулили ночного гостя: как только охи-вздохи начались, мы сразу свет включили. Никого не поймали, только на столе грязную тарелку увидели ту саму, которую мамка выкинула.
Лёнька замолчал. Меня охватил ужас, и страшная мысль пробежала в голове – живут они в бывшем ведьмином доме, а вдруг это ведьма им житья не даёт, ходит ночью и еду из своей тарелки ест.
Я незамедлительно в красках рассказал обо всём своему новому другу, а он дома матери. Та после Лёнькиного рассказа, хлоп, да и ударила ведьмину тарелку об пол. Разлетелась она на мелкие кусочки. Смела их Лёнькина мать веником и в мусорное ведро выкинула. В эту ночь семья беженцев рассчитывала провести спокойно. Но не ту-то было.
Утром Лёнька пришёл в школу белый, как полотно, и сонный. На мой вопрос, что случилось в их доме в эту ночь, ответил:
- Она опять приходила. Опять ела из своей тарелки.
- Как из своей тарелки? Ты же сказал, мамка твоя её разбила.
- Разбила. А она её опять принесла. И ела. Тарелка утром грязная была. Целая, не битая и грязная.
Он замолчал, уставившись в одну точку. И то ли от бессонной ночи, то ли от страха взгляд его стал похож на взгляд сумасшедшего.
Я не знал, чем помочь Лёньке и его семье, но очень хотел. Вернувшись домой после школы, я всё рассказал маме. Я видел, как она, слушая меня внимательно, менялась в лице. Потом резко поднялась со стула, схватила платок, всунула руки в рукава своей рабочей куртки и отрывисто бросила мне:
- Одевайся, пошли.
Мы прошли через всю деревню, пока не оказались возле ведьминого дома. Мама решительно вошла в сени и так же решительно сказала:
- Ну, вот что, Петровна! Сегодня вы ночуете у нас, а завтра я расскажу тебе, что надо делать. Собирай детей.
Лёнька лег со мной, Лёлька с моей сестрой, тёте Наде мама постелила на диване. Только они почти всю ночь не спали, всё говорили и про ведьму, как от неё избавиться, и про тяжёлую жизнь беженцев – про всё.
На следующий день в школу вставать было не надо – воскресенье. Мама с тётей Надей встали рано, и до обеда их не было. Пришли они уставшие, но довольные. Мама собрала на стол. Мы все поели как одна большая семья. После чего друг мой со своей семьёй пошли домой.
Мама на мои вопросы не отвечала, пообещав завтра мне всё подробно описать. А на утро рассказала, как пошли они на кладбище – мама знала, где похоронена Туруниха – закопали они эту тарелку к ней в могилу. Свечи пожгли, помянули, а потом прямиком в Сосновку пошли, в церковь. Отстояли службу, исповедались, поговорили с батюшкой и со спокойной душой отправились восвояси.
В понедельник Лёнька и Лёлька в школу не пришли…