Объявления о новогодних распродажах виднелись отовсюду: они мигали из окон магазинов, были подсвечены на рекламных щитах, пестрели на столбах, проскальзывали вместе с проходящим мимо общественным транспортом. Весь этот рекламный винегрет только удешевлял внешний облик города, обесценивал его аутентичную архитектуру, уникальный и в то же время универсальный, присущий большинству немолодым городам России, стиль.
Другое дело новогодняя иллюминация.
Белые светодиодные подсветки обрамляли административные здания и фасады жилых домов постройки конца девятнадцатого века. Разноцветные мерцающие змейки опутывали крупные стволы вековых лип и дубов, растущих вдоль бульвара. Иные из праздничных украшений были развешены на чугунных фонарных столбах, а самые крупные гирлянды увесистыми лианами свисали над центральным проспектом города.
Явилось ли такое световое оформление уместным украшением объектов прошлого – спорный вопрос, однако льющийся ото всех сторон свет завораживал и был особенно приятен глазу в предсумеречное время.
Я неспешно шла по мостовой, с удовольствием созерцая красоту освещенной улицы, а под ногами хлюпала грязно-бурая жижа, образованная от разъеденного солью снега.
Оживленный народ сновал вдоль и поперек проспекта, куда я выбралась, чтобы разбавить свои сурковые дни новыми событиями и получить то заветное предновогоднее настроение, которое очередной год почему-то не настраивалось на нужный лад.
Выход в центр города заметно поколебал мой интровертный образ жизни. Я отшатывалась от несущихся во всю прыть прохожих с увесистыми сумками, от их неугомонных шумящих деток, от гулко приближающихся маршруток с новой порцией вываливающихся на остановки людей.
Мой внутренний ребенок, оказавшийся вне зоны комфорта, просил поскорей увести меня обратно.
Но чем дольше я пребывала в окружении всеобщей подвижности, тем быстрее привыкала к городской суете, вспоминая, как раньше любила этот стремительный жизненный ритм.
Не имея ни малейшей спешки, стала обращать внимание на таких же неторопливых горожан, как и я. Среди повстречавшихся мне людей была немолодая пара, гулявшая под руку, мужчина в фетровой шляпе и курительной трубкой в зубах, будто бы сошедший с ретро-киноленты, стильная блондинка в белом пальто, не выпускавшая из рук телефон, задорные студентки, вышедшие из здания колледжа.
На моем лице появилась улыбка после того, как я увидела круглолицего мальчика лет пяти с горстью леденцов на палочке в пухлой ладони, который важно и уверенно вел свою бабушку в магазин игрушек. По глазам женщины читалась покорность и невозможность противиться прихотям внука из-за непомерной любви к нему.
В этом приподнятом состоянии я продолжила свой променад, собирая на себе улыбчивые взгляды прохожих.
Эмоциональные качели жизни стали раскачиваться, и выход из депрессивного состояния позволил почувствовать долгожданную внутреннюю расслабленность, спокойствие, радость от жизни.
Моя прогулка в целях шопинга, являвшаяся неплохим средством от хандры, началась с посещения текстильного магазина, славившегося хорошим качеством одежды местного пошива.
В этом магазине было много вязаных вещей из качественной шерсти.
Покупкой сотого по счету свитера я не ограничилась, - в моей корзине оказались теплые пуховые носки и пушистый шарф из шерсти ангоры для мамы, оверсайзный махровый халат для Иры, хлопковые леггинсы и трикотажный топ в рубчик для себя любимой.
Проходя мимо небольшой палатки с сувенирами, подумала о подарке для Кости. На прилавке лежали украшения, посуда и всевозможная утварь из натурального дерева. Мое внимание привлекли оригинальные кожаные браслеты с переплетом и медными вставками. Не устояв, взяла один из них и решила, что если не удастся вручить подарок Косте, то буду носить этот браслет сама в качестве якоря на положительные эмоции.
Уже окончательно стемнело, и пошел легкий, еле зримый под желтыми лучами фонарей, снег, как я дошла до той заветной витрины, которая в детстве не давала мне спать по ночам.
В окне магазина стекольной продукции можно было увидеть не только новые современные товары, но и совсем старые, антикварные изделия из стекла.
Грани стекольных предметов сияли под ярким освещением подсветки. Словно горящие изнутри белым пламенем, фужеры, тарелки, салатницы, цветные фигурки переливались и завлекали своим блеском.
Мои глаза жадно бегали по периметру витрины в поиске заветного трофея. Я была почти уверена, что этого предмета здесь не окажется, но непобедимое чувство надежды гласило: «А вдруг?».
Я ощутила себя кладоискателем, отыскавшим на дне океана сокровища древних цивилизаций – некогда вожделенный игрушечный сервиз стоял в том же самом месте и в том же самом виде, в каком я впервые увидела его тридцать лет назад.
Две миниатюрные стеклянные кружечки с нарисованными на них ягодами земляники, пара блюдец и заварной чайник с таким же рисунком были бы идеальным подарком для моих кукол, с которыми я любила играть, рассадив их вокруг деревянного столика для проведения чайной церемонии.
Так мне думалось в пять лет, но с этим были в корне не согласны мои родители, силком оттаскивающие мое извивающееся в истеричном припадке тельце от витрины.
Никакие уговоры и притчи про дороговизну, а также небезопасность стеклянных предметов для игры не могли убедить мой незрелый разум.
Я долгое время не вспоминала драматичный эпизод детства, пронизанный горечью нереализованной мечты. А теперь картинки из прошлого вновь предстали передо мной в отражении сверкающих стекол.
Все это случилось также, перед самым Новым годом, когда мы с мамой и папой отправились за продуктами.
На мои крики и слезы тогда сбежалась целая толпа прохожих, вгоняя в краску родителей, пытавшихся объяснить им, что со мной все в порядке, а мои вопли всего лишь проявление обычного детского каприза.
Мама велела отцу отвести меня в кондитерскую, чтобы я хоть как-то успокоилась. Она дала ему пятьдесят копеек, а сама с тяжелыми авоськами по обеим рукам побежала дальше.
Я с легкой нерешительностью ступила на порог стекольного магазина. Ветряные колокольчики над дверью заставили меня вздрогнуть, и желание идти дальше начало улетучиваться.
Я развернулась обратно к входу, но меня окликнула продавщица:
- Добрый день. Вы ищете что-нибудь определённое?
За прилавком показалась маленькая женщина. В руках она держала небольшую тряпочку, которой протирала линзы очков в позолоченной оправе.
Внутри магазина все сверкало и переливалось. От такого калейдоскопа закружилась голова.
- Да-нет, - нерешительно протянула я, невольно посмотрев в сторону оконной витрины, за стеклом которой зияла непроглядная тьма.
- Может быть, вам что-то подсказать?
На продавщице был изумительный костюм из крепа цвета мокко, который хорошо сидел по фигуре. Слева на ее пиджаке блестела брошь в виде стрекозы с разноцветными крыльями из стекла, бисера и страз, на ушах висели серебряные серьги с розовым опалом. Женщина тонкими пальцами, один из которых украшал перстень с похожим камнем, что и в серьгах, надела очки и улыбнулась мне. Она была ровесницей моей мамы, но выглядела на несколько лет моложе.
- У вас продается этот мини-сервиз? – я еще раз взглянула на …, вид которого стал для меня родней и ближе, чем собственное отражение в зеркале.
- К сожалению, нет, - сочувственно произнесла продавец. – Это выставочный образец. Такие уже давно не производят.
- Я так и думала, - грустно усмехнулась я и уже хотела пойти к выходу.
- Постойте, не уходите. Я вам сейчас кое-что покажу. Это непременно вам понравится, - женщина улыбнулась так мило и естественно, что выйти из магазина с пустыми руками, не ответив на ее любезность, было бы беспардонно.
Свою прогулку по вечернему зимнему городу я хотела завершить на площади, где стояла в пышном убранстве новогодняя елка.
Елка была невероятных размеров. Искусственные ветки держали на себе всю тяжесть разнообразных игрушек: от шаров и бантов до стеклянных сосулек, ангелочков и пластмассовых свечей. Гирлянды с огоньками горели, расписывая своими красками мишуру и всенародного любимца - «дождика».
Навершием елки по традиции стала сакраментальная красная звезда, которая уже более двух десятков лет перестала нести в себе то значение, с которым она когда-то устанавливалась не только на верхушки новогодних елей, но и служила одним из главных атрибутов советского времени.
Людей на площади было немного. Чаще всего на елку обращали внимание малыши, которых подводили к ней их мамы. И это неудивительно – для детей весь этот огромный открытый мир, пока еще не всегда понятный, не разгаданный, но такой манящий и увлекательный, представляет огромный интерес.
Для остальных елка служила не более чем бетонным столбом или рекламной вывеской, которую снимут через пару месяцев из-за окончания срока договора.
Меня же главный символ Нового года всегда переносил в какую-то сказку, наполненную теплыми детскими воспоминаниями. Даже если часть из этих воспоминаний не всегда приятная, все же пережитое всегда воспринимается легче и приветливей, с легкой грустью или радостью за то, что они случились, что они были жизни, принеся некий опыт, который с годами становится бесценным.
Я заглянула в свою сумку с покупками. В ней лежали приобретенные подарки для друзей и близких, килограмм обожаемых мандаринов, вафельные полотенца и салфетки с новогодним принтом. Но самая ценная покупка покоилась сверху сумки – это была стеклянная чашка и блюдце с нанесенным на них рисунком в виде земляники. Пусть они не являлись тем подарком, о котором я так рьяно мечтала в детстве, а лишь напоминали их по форме и рисунку, от обладания ими я ощутила такое счастье, какое не испытывала давным-давно.
Не всем мечтам суждено сбываться, но каждому своему желанию можно найти достойную замену.
Оглавление
Начало истории
Предыдущая глава
Следующая глава
#новый год #праздник
#подарки #зима #истории из жизни