Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 138, часть вторая
Прошку в ясли не отвели: родители про него забыли, и он продолжал прятаться под столом, боясь наказания. Алёнка лежала на диване, от пощёчины матери горела щека.
Мать с отцом продолжали выяснять отношения, забыв про то, что уже пора завтракать и дети не кормлены.
Тёмка посмотрел на Пашку и сказал:
— Ну что, брат, манная каша тебе не нравилась на завтрак, а теперь вот вообще никакой.
— Ничего, сейчас мамка с папкой проорутся и есть пойдём.
— Не-а, похоже это надолго, — предположил Тёмка, исходя из своего жизненного опыта.
Пашка исподлобья взглянул на сестру и обвинил:
— Это всё она виновата, зачем мамке правду сказала, вот теперь она и бесится.
— А она всё равно бы бесилась, как будто ты мамку нашу не знаешь, — возразил ему Тёмка.
Алёнка молча выслушала их, а потом подумала: «А может Пашка и прав, зря я мамке правду в лицо сказала. Хотя: сказала и сказала, что теперь-то об этом жалеть. Просто невмоготу стало: я переживала за мамку, поверив, что у неё сердце может остановится в любой момент, а она просто притворялась, ломала комедию перед всеми нами, вот только зачем? И почему мне стыдно за неё? Ведь дети за родителей не отвечают, а всё равно стыдно».
Прошка вылез из-под стола и подошёл к сестре, лёг рядом, а потом обнял её.
Пашка усмехнулся, глядя на младшего братишку:
— Ну и дурачок же ты, зачем новые штаны обрезал?
— Чтобы не потерять, — ответил Прошка не понимая, за что его брат обозвал дурачком.
— Ну ты даёшь, брат, мамка тебе задаст.
Прошка сильнее прижался к сестре, как будто бы от этого зависело: накажут его, или нет.
— Подлиза, фу-у, — фыркнул Пашка, с презрением глядя на младшего брата.
— Да что ты к нему пристал? — заступился за младшего брата Тёмка, — Он же ещё маленький.
— Ага, маленький, а пакостит как большой.
Тем временем разборки между матерью и отцом закончились. Мать убедила отца, что он был не прав и он согласился.
— Прости, царица моя, бес попутал…
— Да я-то прощу, но ты-то почему Алёнке поверил, а не мне? Эх, Ваня, Ваня… У меня сердечный приступ был, а ты…
— А что я? — оправдывался Иван, — Алёнка позвала, я прибежал, капель тебе накапал. Она в обморок резнулась, в себя пришла и сказала, что ты притворялась, да так, что я ей поверил. Каюсь теперь-то, каюсь… Прости, а? — он поцеловал ей руку для пущей убедительности, и она простила, но пригрозила.
— Смотри у меня, чтобы больше этого не было.
— Да куда уж больше-то, мне и этого хватило, — он замялся, а потом спросил, — Что-то я, царица моя, проголодался, есть что поесть?
— Господи, Ваня, ты опять за своё… Жена чуть концы не отдала десять минут назад, а тебе лишь бы пузо набить.
— Так ты же считай с того света вернулась, обмыть надо это дело, а заодно и позавтракать.
— Я тебе обмою… — прикрикнула она игриво, — А завтрак, можешь и сам сварганить, колбаса есть, хлеб тоже.
— Так это…
— Чего это? Говори уж, раз начал, — наехала на мужа Татьяна.
— Колбасу-то я ночью подъел… — признался Иван краснея.
— Когда успел?!
— Да что-то проснулся, про колбасу вспомнил и не устоял — вкусная зара́за. — Иван смотрел на жену так, что сердце её ёкнуло от жалости к нему, он это почувствовал и решил воспользоваться, — Уж если первый раз простила, то и второй прости: я раскаялся уже, честное слово.
На Татьяну напал хохот, да такой, что у неё разболелся живот. Успокоившись, она сказала мужу:
— Ваня, ты меня в гро-о-об загонишь…
— Да что ты, что ты, царица моя, даже и не думал. — он заглянул в холодильник и почесав макушку, сообщил, — А в холодильнике-то голяк… Ты мне дай деньжат, я до кулинарии добегу, куплю что-нибудь на завтрак ребятишкам и тебе заодно. Быстро перекусишь и в поликлинику тебя свожу, пусть тебе кардиограмму сделают и ногу проверят.
Татьяна сидела на табуретке и млела от внимания мужа.
— Да милый ты мой, сейчас-сейчас, дам. Сумочку мою принеси, я деньги достану.
Иван принёс сумку, Татьяна вручила ему два рубля, и он отправился в кулинарию. Она тем временем поставила чайник на газовую плиту, а потом прихрамывая зашла в гостиную, ей не терпелось высказать дочери всё, что она об ней думает. Первым делом она гаркнула на сыновей:
— Живо умываться, отец сейчас из кулинарии придёт, будем завтракать. — старшие сыновья молча пошли в ванную и Прошка следом за ними.
Татьяна села в кресло и сказала дочери:
— И не стыдно тебе, а, на мать родную наговаривать?
— Нет, я сказала правду, и ты это знаешь, — ответила дочь не теряя самообладание, — ты кого угодно можешь обмануть, но его не обманешь, — она показала пальцем на потолок.
Татьяна смотрела на дочь и не знала, что делать. Лихорадочно в голове она перебирала одну мысль за другой: «Она права, но если я соглашусь с ней, то она меня уважать перестанет. Нет, надо стоять на своём, или не надо? Нет, всё же надо, а то на шею мне сядет и будет погонять. Ей только дай слаби́нку, и она силу свою почувствует и тогда мне мало не покажется: сейчас я ей помыкаю, а потом она мной начнёт. Буду стоять на своём, надавлю на неё, а если не поможет, тогда сотру в порошок. Другого выхода у меня нет: уж если воспитывать, то воспитывать».
Татьяна повысила голос на дочь:
— Это ты как с матерью разговариваешь, а? Другая бы давно прощение попросила и мать бы её простила, а ты, как себя ведёшь, бесстыдница? Пока не одумаешься, даже глядеть на тебя не хочу, сердце моё слезами обливается.
— У тебя нет сердца, — мысленно ответила дочь и мать её услышала и испугалась. Она подошла к окну, отодвинула шторку и схватила с подоконника икону Параскевы Пятницы, прижала её к себе и ушла в свою комнату.
Иван вернулся из кулинарии, не увидев жену, спросил у сыновей:
— А где мать?
— В комнате с иконой закрылась, — ответил отцу Пашка.
— Чего-чего? — переспросил он сына.
— В комнате, говорю, с иконой закрылась.
— Что это с ней? — вручая авоську сыну, озадачился отец.
— Не знаю, сам зайди да спроси.
Иван разулся, подошёл к комнате и тихонько приоткрыл дверь. Татьяна молилась, он не стал ей мешать. На кухне он сказал сыновьям:
— Довели мать, совсем не бережёте. На пять минут вас оставил и на тебе: мать у иконы прощения просит, а за что не понятно…
— Она Алёнку воспитывала, — пояснил ему Пашка, — но похоже что-то пошло не так.
— М-да, не нравится мне это, — задумчиво произнёс отец, — вы ешьте: я вам пирожков, беляшей и булочек к чаю купил, а я к матери пойду.
Он вышел из кухни и зашёл в комнату к жене. Татьяна прижимала икону к себе и плакала.
— Случилось что-то? — подойдя, спросил он у неё.
— Да, — она посмотрела на мужа и призналась, — Вань, у меня в голове голос Алёнки раздался, как такое возможно?!
— Не знаю, но со мной тоже такое было…
— А ты мне об этом не говорил, — Татьяна смотрела на мужа удивлённо, — почему ты промолчал?
— Да тебе скажи, подумала бы что я того, — он покрутил пальцем у виска.
— Но ты-то так обо мне не подумал.
— То я, а то ты. — он нервно кусал губы, было видно, что он что-то хотел спросить, но не решался, но всё же любопытство взяло верх. — А что она тебе сказала?
— А тебе? — не желая отвечать на вопрос, переспросила она.
— Да я уж и не помню, — Иван махнул рукой и отвёл взгляд. — пойдём завтракать, Танюш! А то в поликлинику опоздаем, переживаю я, что ты столько дней продолжаешь прихрамывать.
— Заботливый ты мой, только ты обо мне и переживаешь, — Татьяна поцеловала икону и оставила её на столе. — Не знаю, что с Алёнкой делать?
— А ничего ты с ней не сделаешь уже: уж что выросло, то выросло. —Иван развёл руки в стороны, — От меня бы родила, так всё бы по-другому было.
Татьяна тут же одёрнула мужа:
— Ты опять за своё? Чтобы не слышала больше.
— Понял не дура́к…
© 29.10.2021 Елена Халдина, фото автора
#елена халдина касли #литература #рассказы #проза #семейные отношения #воспитание детей #сверхъестественное
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 139 Откуда ты это знала? будет опубликовано 30 октября 2021 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава 138 Ну, Прошка, весёлое утро ты всем устроил часть 1
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть рассказ Подь сюда!