оглавление канала
Как только дверь за мной закрылась. Улыбка сползла с моего лица. Нахмурив брови, я стала размышлять. Не могу сказать, что мысли были веселыми. Эту историю пора заканчивать. Иначе, покоя никому не будет. Ходить и жить с оглядкой я не привыкла. Проблему надо было решать кардинально. И я решительной походкой направилась к дому Степаниды.
В окнах горел свет. Дома, значит. Я громко постучала в ворота. Кобель опять загавкал, но, как-то без особого энтузиазма. То ли лень ему было, то ли меня за свою принял. Кто ж его разберет? Через мгновение послышался грозный окрик хозяйки.
- Кого черти по ночам носят?!
- Тетка Степанида, это я, Ольга. Открывай. Поговорить надо.
Калитка отворилась. Степанида подозрительно оглядела меня с ног до головы. Потом внимательно посмотрела по сторонам. Я про себя усмехнулась. Неужто думает, что за моей спиной рота милиционеров прячется?
- Ну. Проходи, коли надо. – Ворчливо проговорила она и тяжелыми шагами пошла к дому.
Помедлив секунду, я шагнула за ней. Решила, значит вперед. Отступать уже поздно. Конечно, можно сделать вид, что я опять за маслом пришла, но это было бы глупо. Ничего я так не узнаю.
Я зашла вслед за хозяйкой в дом и огляделась. Как видно, я оторвала человека от ужина. Судя по двум тарелкам и двум ложкам, ужинать она собралась не одна.
- А Степан дома? – незатейливо начала я.
Степанида встала в дверях, ведущих в спальню, закрывая их своим могучим телом.
- А тебе кто нужен то? Я али Степан? – И тут же, резко добавила. – Нету его! Чего хотела то?
Я, уже не скрывая ухмылки, выразительно посмотрела на стол. Степанида проследила за моим взглядом и в досаде поморщилась, но не сказала ничего. Присесть мне не предложили, ясно давая понять, что радости от лицезрения моей персоны не испытывают. Я не особенно расстроилась по этому поводу. Не дождавшись приглашения, не раздеваясь, присела на край скамьи. И, миролюбиво заметила.
- Нету, так нету. Думаю, ты передашь ему мои слова. – Взглянув прямо в глаза Степаниды, спокойно проговорила. – Сережки надо вернуть. Если тебе дорог твой сын, ты убедишь его сделать это. – Степанида, набрав в грудь воздуха, собралась дать мне достойный ответ. Но, я остановила ее жестом руки. – Ты постой возмущаться. Выслушай. Вам их здесь не продать, уж слишком заметные. Милиция все ломбарды и скупки контролирует. А, если о серьгах узнает Игнат Астахов, считай, вам с сыном и вовсе не жить. Игнат делиться не привык. Ты то поди, это лучше меня знаешь. А вернете сережке Марии Афанасьевне, обещаю, заявление из милиции она заберет, и никто ничего не узнает. И еще … больше я с тобой говорить об этом не буду. Пока, предлагаю миром все решить. Ты баба умная, подумай. – И я поднялась со скамьи, собираясь уходить.
Степанида налилась гневом, лицо ее покраснело, глаза, и так не большие, сейчас превратились в две щелочки. И она, наступая на меня зашипела, брызгая слюной.
- Да, кто ты такая, чтобы мне указывать??!! Приехала тут, фифа городская!!! Какие такие сережки? Ты видела, как я их брала?! Знать не знаю и ведать не ведаю!!! Ты ничего не докажешь, хоть всю избу обыщи!!! Кто тебе поверит то, что я взяла какие-то сережки?! И вообще, когда я уходила, сережки на месте оставались, в шкатулке! Бабка по старости их сама потеряла, а теперь на меня все свалить хотите?! Не выйдет!!! Нате ка, выкусите!!! – И она свила из своих толстых пальцев вполне внушительную фигу.
Мне даже смешно стало. Я с легким прищуром, тихо спросила.
- Если ты слыхом не слыхивала и видом не видывала, так откуда знаешь, что сережки в шкатулке то лежали?
Тетка собралась было мне что-то ответить, но запнулась на полуслове. До нее дошло, что она сама себя выдала. Но, это не успокоило ее, а разозлило еще больше. И она зашипела, как весенняя гадюка:
- Смотри, как бы самой то не пострадать! А то, дом то деревянный, на заимке стоит, далеко от деревни, а пожары у нас случаются.
Я ей ласково улыбнулась, и пропела:
- Никак ты мне угрожать вздумала, тетка Степанида? Так не забывай, и у тебя то дом, чай не каменный. – И выскользнула за дверь.
Пускай теперь думают. Мое дело было предупредить. А, не хотят по-хорошему, будут потом локти кусать.