Раз Бога в душе нет, то на сердце тоска смертная – бес его мучает и жжет разными страстями. Сначала человек отворачивается от Бога, потом пытается договориться с бесом, лишь после этого согрешает.
О партнерских родах из первых рук
Когда моя беременная жена сказала, что хотела бы, чтобы я вместе с ней был на родах, я пожал плечами, улыбнулся и сказал: «Тебе точно это нужно? Понимаю: опытная акушерка или отдельная палата. А я там зачем?» Глядя мне в глаза, она ответила, что для нее это гораздо важнее, чем все палаты на свете, все лучшие врачи и что бы то ни было. «Мне это важно, понимаешь?», – сказала она. Я кивнул, просто обнял ее в ответ. Если жена хочет, чтобы ее муж был рядом с ней в самый ответственный в жизни женщины момент, какие еще могут быть вопросы?!
Конечно, потом я разговаривал со своими близкими верующими друзьями о том, что решил идти на роды. И мнения разделились. Кто-то хватался за голову и отговаривал, кто-то жал руку и говорил: «Замечательная идея». Мой близкий друг-священник, отец восьмерых детей, покачал головой и сказал, что идти на роды не нужно, что нужно вверить свою жену в руки Божии и врачей, посвятив себя посту и молитве. Другой, тоже многодетный, прислал мне фотографию, где он, счастливый, в родовой палате держал на руках своего только что родившегося малыша. Коллега-журналист заохала и сказала, что идти на роды – прямая дорога разрушить свой брак; мол, увидишь жену в неподобающем виде, а потом охладеешь. Другая, у которой муж был врачом, была с ней солидарна и сказала, что есть вещи, которые мужу знать необязательно. Наш оператор с телеканала «Союз» Антон улыбнулся и сказал, что был на обоих родах у своей жены и очень этому рад, и моя подружка, мама моей крестницы, позвонила и сказала, что быть в этот момент с женой – настоящий мужской поступок. В общем, сколько людей – столько мнений. Идти или не идти – это личное дело каждого.
Я решил идти. Сами мы, конечно, не сидели сложа руки, а готовились. Во-первых, через близких отцов передали нашему духовнику, чтобы он за нас молился. Всех близких священников и монахов попросили о том же. Во-вторых, каждую неделю стали вместе исповедоваться и причащаться. Жене назначили плановую госпитализацию по сроку, за день до этого мы побывали на Литургии, где она причастилась, потом день провели вместе, на следующий день с утра я отвез ее в больницу. А в праздник Рождества Пресвятой Богородицы съездил на вечерню, подал заказные, помолился, а в 5 утра у жены начались схватки. Около 8-ми вечера она позвонила и сказала, что могу приходить. Я взял образок Рождества Богородицы, икону Божией Матери «Скоропослушница», которой наш батюшка-духовник благословил наш брак и нашу семью, и поехал в роддом.
Войдя в родовую, я поставил у изголовья жены иконы и обнял ее. Следующие несколько часов пролетели незаметно. Мы молились родившейся в этот день Богородице и всем святым, слушали хор Валаамского монастыря и грузинские духовные песнопения через телефон. Врачи были предупредительные и тактичные. Зайдут (в это время я читаю молитвы), головой покачают, улыбнутся: «Готовитесь? молодцы, готовьтесь». Когда жена просила, чтобы я открыл окно, – я открывал, когда надо было – подавал воду, читал смешные истории из интернета, вспоминал свои, массировал жене плечи, гладил ее по волосам и просто обнимал. Когда настало время, пришли врачи, стали спокойно и уверенно делать свое дело.
Потом раздался громкий детский крик.
Это кричала наша дочь Мария. Когда я услышал этот крик, из глаз у меня потекли слезы. Наверное, мужчинам полагается стесняться своих слез, но в этот момент мне было все равно. Я радовался, плакал от счастья, благодарил Господа и Пресвятую Богородицу. Не мог остановиться.
Пьяный грех начинается с пустой души
В одном древнем патерике есть поучительная история, как одному египетскому пустыннику досаждал бес. Когда подвижник уже изнемогал от борьбы, бес явился ему видимым образом и сказал, что не будет его искушать, если тот совершит один из трех грехов, которые бес ему предложит: н предложил ему совершить убийство, блуд или пьянство. Монах подумал и согласился, а потом стал размышлять: «Человека убить? Страшно: смертный грех. Блуд? Стыдно. А вот упиться один раз – кажется, небольшой грех. Потом протрезвел – и снова на молитву!» После этого он взял свое рукоделие, пошел в город, там продал рукоделие и на вырученные деньги пришел в кабак, где упился вином. В кабаке к нему подсела бесстыдная прелюбодейная женщина; опьянев, он соблазнился, пошел к ней в дом и впал в блудный грех. Когда спал, с работы вернулся муж этой женщины, полез в драку. Монах схватил табуретку, ударил его по голове и случайно убил.
Таким образом, впав в грех пьянства, он совершил все три греха и разрушил многолетние труды о своем спасении.
Как мы знаем, царь Ирод приказал убить святого праведного Иоанна Предтечу, когда был пьян: он напился, поддался чарам танца дочери своей любовницы и в пьяном угаре перед гостями клятвенно пообещал ей, что отдаст ей все, что она ни пожелает, хоть половину царства. А та пошла к матери, и Иродиада сказала дочери, чтобы она попросила голову Иоанна Предтечи на блюде – зачем ей полцарства, когда, управляя сластолюбивым царем, она может забрать себе все? А вот если пророк Божий продолжит обличать царя, что он поступает богопротивно и незаконно, взяв в жены жену своего брата, царь в конце концов может задуматься и раскаяться, а потом выгонит ее вместе с дочерью на улицу, поэтому голова пророка была больше половины царства. Дальше шло как на любой пьянке: упившийся вином царь стал бить себя в грудь и кричать: «Я обещал полцарства, я слово дал. Царь слово сказал – царь слово сдержал. Подать сюда голову пророка на блюде».
Совесть, мораль, дружеское расположение к пророку, с которым он вообще-то любил разговаривать, скажем так, на морально-этические темы, и неизбежные последствия убийства народного любимца, которым был Иоанн Предтеча, – все это было забыто и потонуло в вине.
Послали за палачом и обезглавили величайшего из людей, потом принесли его окровавленную голову сначала хохочущим собутыльникам царя, а потом мстительной Иродиаде, которую пророк обличал. Так хмельной пир закончился убийством.
В том древнем мире Ирод, в общем-то, был неплохим царем, просвещенным, талантливым, он заботился о своем царстве и его любил народ. Но в историю он вошел вовсе не как добрый правитель, а как кровавый и безумный тиран, одержимый страстями. Ирод убил Иоанна не потому, что напился; он напился потому, что в его душе не было Бога. А раз Бога в душе нет, то на сердце тоска смертная – бес его мучает и жжет разными страстями. Сначала человек отворачивается от Бога, потом пытается договориться с бесом, лишь после этого согрешает.
А когда в душе нет места для Бога, когда там пустота, ее неизбежно заполняют самые страшные пороки. И, согласившись на один грех, человек пускается во все тяжкие и в конце концов губит себя.
Такие дела.