Сегодня повествование пойдёт о верных борцах за дело Октября, известных и не очень.
Могила Григория Никулина (1895-1965) соседствует с захоронением первого президента России Бориса Ельцина.
Никулин вступил в партию в 1917 году, а уже в начале 1918 года был принят в Уральскую комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. Молодой большевик показал себя с лучшей стороны, поэтому, когда из Тобольска в Екатеринбург привезли Николая II с семьей, именно Никулину была оказана честь стать помощником коменданта охраны августейших особ. Несколько месяцев чекисты во главе с Яковом Юровским исправно несли службу и пристально следили, чтобы ни один волосок не упал с головы последнего императора и его родных. Но в ночь с 16-го на 17-е июля охранники превратились в ликвидаторов, а подвал дома Ипатьева - в камеру смертников. Первые выстрелы произвел коллега Никулина, начальник охраны дома Михаил Медведев (1891-1964). Он похоронен на этом же участке неподалеку от центральных ворот кладбища.
Судьбы ликвидаторов сложились по-разному. Медведев дослужился до полковника НКВД. Последние годы своей жизни он упорно работал над тем, чтобы доказать, что именно его руками был убит Николай II. Свой "браунинг" и мемуары о событиях 1919 года он завещал Никите Хрущеву.
Никулин успел побывать начальником арестных домов, заведующим концлагерями Москвы и даже начальником МУРа (1920-1921). После 1924 года он распрощался с гимнастеркой и табельным оружием и перешел на гражданскую службу. Бывший чекист на протяжении своей трудовой деятельности занимал ряд важных постов в Мосгазе, Наркомтяжпроме и Мосводоконале.
Одну из аллей Новодевичьего кладбища по сей день в народе называют "Первой партийной". Но здесь покоятся не только важные государственные деятели и их родственники. До 1930 года было необязательно иметь высокие заслуги и громкую фамилию, чтобы быть похороненым на Новодевичьем. Достаточно лишь верно служить партии. Поэтому о многих людях здесь практически ничего не известно кроме той информации, которую еще пока можно прочесть на старом памятнике.
Яркий пример - боец старой закалки товарищ Иванов Н.Е. (1877-1925) по кличке "Канительщик".
Мимо "Канительщика" часто проходил Молотов, когда навещал на кладбище свою жену. Неприметный памятник настолько запомнился ему, что он даже упомянул о нем в одном из своих интервью:
"Кого только ни было в ту пору… Вот иду по Новодевичьему кладбищу – там на одной могиле есть такая надпись: «Боец из старой ленинской гвардии В. И. Иванов». А в скобках – Канительщик. Это у него кличка такая. Прозвали по какому-то случаю, может и случайно, но надо же так влепить ему на могиле! Да еще написали «от друзей»."
При Дзержинском быть чекистом означало преданно служить делу революции. Сотрудники органов безопасности гордились своим званием. На надгробиях многих из них красовалась надпись "Почётный чекист".
Однако со временем это слово приобрело чёрный окрас, поэтому в дальнейшем его старались не наносить на памятники, ограничиваясь лишь эмблемой ВЧК-ГПУ.
Родственники Александра Ванюкова (1898-1925) сохранили старый памятник, но не осталось и следа от первого надгробного камня Якова Сальмона (1893-1926), кирпичного, под толстым слоем штукатурки, с большой красной звездой.
Бороться с контрреволюцией Яков начал в 1919 году, став руководителем партизанского отряда. После работы в тылу Деникина Сальмона приняли в ОГПУ, с 1924 года он занимал руководящие должности. Карьера продолжалась недолго - туберкулез оказался коварнее любого преступного элемента.
Юный Николай Островский (1904-1936) был принят на службу в батальон ЧК в возрасте 15 лет. Воевал в составе бригады Котовского и 1-й Конной армии товарища Буденного.
Его война продолжалась недолго - в 1920 году Островского демобилизовали по ранению. В 1927 году, оказавшись прикованным к постели до конца своих дней, Островский создал свои бессмертные романы "Рождённые бурей" и "Как закалялась сталь". Самостоятельно писать ему было очень тяжело - к тому времени он стал слеп и обездвижен. Но хорошо работала голова, поэтому Островский даже изобрёл трафарет для письма вслепую. Кроме того, воплощать мысли в жизнь помогали добровольцы, которым писатель диктовал текст.
Несколько месяцев совместной службы комдива Василия Ивановича Чапаева и комиссара Дмитрия Фурманова (1891-1926) тяжело дались обоим коммунистам.
Поначалу их отношения складывались благоприятно. Затем начались разногласия: Чапаев упрекал Фурманова в "комиссародержавии", Фурманов Чапаева - в неуважении к политпросвещению в армии.
Окончательному разладу сослуживцев поспособствовал приезд в дивизию жены Фурманова Анны (1897-1941). Чапаев стал уделять подозрительно много внимания молодой красивой девушке. Эта ситуация крайне зацепила Фурманова, поэтому он был вынужден просить перевода в другое подразделение. Супруга уехала вместе с мужем, а через 2 месяца Чапаев погиб.
В 1923 году Фурманов написал книгу "Чапаев", случайно или умышленно изменив фамилию комдива - Василий Иванович от рождения был Чепаевым. Таким образом, несмотря на былые обиды, комиссар увековечил имя бывшего командира, сделав его одним из самых популярных героев Гражданской войны. Свою лепту внесла и Анна - она работала над сценарием к фильму "Чапаев".
Спасибо за внимание!