Древний ярославский Толгский монастырь многое пережил на своем веку. Его история отразила вехи великих свершений России. Примером тому могут служить строки, выбитые на памятной доске Спасской «больничной» церкви:
«В сём Спасском храме похоронен герой Отечественной войны 1812 года, умерший от ран, полученных в Бородинском сражении, генерал-лейтенант Николай Алексеевич Тучков».
Даже краткий экскурс в историю позволяет судить, что подвиг генерала Тучкова достоин не скромной гранитной доски, а величественного мемориала.
Впрочем, Спасская церковь с тремя ярусами восьмериков, да и сама Толгская обитель над красавицей-Волгой предстают торжественным памятником герою.
Из истории Бородинского сражения:
Вечером 25 августа 1812 года Наполеон провел на Бородинском поле рекогносцировку, после чего продиктовал начальнику штаба маршалу Бертье приказ о предстоящей битве.
План императора, как всегда, был гениален. Одновременно с сокрушающей лобовой атакой 1-го корпуса маршала Даву на Багратионовы флеши предполагалось нанести внезапный удар с обходом левого фланга русских в районе деревни Утицы.
Задуманный маневр обеспечивал прорыв в тыл группировки Багратиона с последующим её разгромом. После чего не составляло труда добить разорванную пополам армию Кутузова.
Для гениального замысла требовался талантливый исполнитель. Выбор Бонапарта пал на Понятовского. Он являл собой подлинное воплощение польского «гонорового пана»: честолюбив, дерзок, решителен. И как полководец, успел отлично проявить себя в битве под Смоленском и при недавнем штурме Шевардинского редута.
Ранним утром 26 августа авангард 5-го корпуса Понятовского в количестве 8500 штыков скрытно выдвинулся через лес к Утицам. Под шквальным огнем польских орудий русские егеря, державшие оборону в деревне, вынуждены были отступить на курган.
Однако все попытки поляков взять высоту сходу были отражены. И лишь заручившись поддержкой пехоты маршала Жюно, и обрушив на русские позиции огонь 40 орудий, Понятовскому удалось сбросить с кургана 3-й корпус генерала Николая Тучкова-первого.
Казалось бы, фанфары уже звучно трубили победу: Понятовский начал построение колонн для решающего броска в тыл Багратиона. С курганной высоты русские позиции были видны как на ладони. Через окуляры подзорных труб становилось очевидно, что защитники флешей держались на последнем пределе.
До них оставался лишь один рывок - и можно было праздновать победу, а заодно подводить итоги всей Русской кампании! И в избранном кругу ясновельможной шляхты подымать кубки во славу великой Польши – страны необъятной, горделиво раскинувшейся «от можа до можа»!
Но недаром Шекспир писал:
Ну и переполох,
Когда подвох нарвётся на подвох
Тучков успел подтянуть резервы. Под его командованием гвардейский Павловский, Санкт-Петербургский и Екатеринославский гренадерские полки совершили стремительный обходной маневр с ударом в правый фланг корпуса Понятовского.
Одновременно Белозерский и Вальманстрандский полки 2-го пехотного корпуса генерала Карла Багговута атаковали порядки Понятовского с левого фланга.
Внезапная атака внесла страшное опустошение в ряды поляков. По самым скромным оценкам, около четверти личного состава корпуса Понятовского – свыше 2000 непобедимых «жолнежей», не считая раненых – пали на поле боя.
Багговут писал в донесении Барклаю-де-Толли писал:
«В одну минуту неприятель был согнан с батареи и дерзость его … наказана штыками русских, что гора сия была усеяна трупами неприятеля, а остальные спаслись бегством».
Над Утицким курганом вновь развевался русский флаг.
Но сам Тучков, находившийся в первых рядах атакующих, получил тяжелое пулевое ранение в грудь, и передал командование генералу Карлу Багговуту.
По воспоминаниям очевидцев, в тот день Наполеон с крайним нетерпением ожидал новостей с левого фланга. Известны его слова: «На моей шахматной доске еще не все ясно. Я жду известий от Понятовского».
Но желанные вести не приходили. Лишь к трём часам дня Бонапарту доложили о захвате Утицкого кургана, но и эта атака была отражена штыковым ударом Кременчугского полка.
В целом замысел «Великого корсиканца» был сорван – поставленную боевую задачу маршал Понятовский не выполнил. Армия Кутузова стойко удерживала позиции по всей линии обороны.
Прообраз князя Андрея Болконского
Древний род дворян Тучковых известен с XVвека. Происходил он от боярина Морозова по прозвищу Тучко. Знаменитая боярыня Морозова была их родственницей.
В Бородинском сражении, кроме Николая, участвовал его брат Александр. Он погиб на Багратионовых флешах при отражении атаки французов.
А всего их было 5 русских генералов братьев Тучковых:
- Тучков Александр Алексеевич (1778-1812), генерал-майор;
- Тучков Алексей Алексеевич (1778-1853), генерал-майор;
- Тучков Николай Алексеевич (1765-1812), генерал-лейтенант;
- Тучков Павел Алексеевич (1776-1858), генерал-майор;
- Тучков Сергей Алексеевич (1767-1839), генерал-майор;
С Бородинского поля тяжело раненый генерал Николай Тучков был отправлен в Можайск, и затем с госпитальным обозом вывезен в Ярославль. Там он был помещен в больничную палату пригородного Толгского монастыря на берегу Волги.
К сожалению, тогдашняя медицина оказалась бессильной. Герой умер от ран, и был похоронен в Спасской церкви обители (ныне монастырь находится в черте Ярославля).
Невольно вспоминаются строки из бессмертного романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир»:
«Посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету …
- Все узнал, ваше сиятельство: Ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова, недалече, над самой над Волгой, - сказал гайдук.
Загремели откидываемые подножки. Отворились дверцы. Слева была вода - река большая, справа - крыльцо; на крыльце были люди".
Героический финал жизни Андрея Болконского во многом схож с судьбой реального генерала Николая Тучкова. Оба храбро сражались на Бородинском поле, были смертельно ранены в бою и умерли от ран Ярославле.
Но и расхождений можно найти предостаточно. К примеру, не было в Ярославле никаких купцов Бронниковых …
Но в конце концов, Толстой был великим писателем, а не педантичным биографом-архивистом. Его роман «Война и мир» является творческим осмыслением жизни, а не бесцветной калькой с неё.
В этом свете генерал Николай Тучков имеет полное право считаться прообразом князя Андрея Болконского. По крайней мере, в Ярославле любой покажет вам «Дом Болконского» на Волжской набережной.
В 1812 году в этом здании, действительно, располагался военный госпиталь. Здесь излечивались от ран русские офицеры - герои войны 1812 года.
И есть версии, что именно в этих стенах умер генерал Тучков, и лишь потом был похоронен в подклете Спасской церкви Толгского монастыря. Оставшиеся в живых братья и другие родственники, во имя сохранения памяти о нем, могли подать в обитель требу о его вечном поминовении.
Вспомним и мы о герое, павшем в сражении за Отечество – вечная ему память!