Продолжение историй об одной из самых знаменитых опер Большого театра - оперы об Иване Сусанине.
В царские времена эта постановка традиционно занимала привилегированное положение в Большом - и она стала исключительно доходным проектом, когда партию Сусанина начал исполнять такой знаменитый бас как Федор Шаляпин.
Николай II во время своих приездов в Москву любил послушать Шаляпина - а затем приглашал певца в царскую ложу. Сам Шаляпин считал, что его часто звали туда, потому что Николаю и его свите просто хотелось посмотреть вблизи на его грим и на бороду из ваты.
Одни знаменитости появлялись на императорской сцене, другие исчезали. Например, жертвой борьбы за нравственность стал знаменитый танцовщик Вацлав Нижинский.
Громкий скандал разразился в 1911 году, когда Нижинский в балете “Жизель” появился в трико, рельефно очерчивающим все его выпуклости ниже пояса. Это обтягивающее трико вызвало возмущение вдовствующей императрицы Марии Федоровны – и Нижинский был уволен в 24 часа - как это было сформулировано, “за неуважение к императорской сцене”.
Говорят, за Нижинского пытался заступиться его интимный друг известный антрепренерСергей Дягилев - используя, в частности, свои связи в чиновничьем мире. Ведь Дягилев какое-то время был важным царским чиновникам – когда его назначили на пост редактора “Ежегодника императорских театров”.
Говорят, Дягилев выглядел весьма импозантно в вицемундире с золотыми пуговицами. Но его просьбы не помогли, и Нижинского прогнали. А затем произошла революция, и новые власти в какой-то момент решили прогнать целую плеяду танцовщиков, не менее знаменитых чем Нижинский - а именно всю труппу Большого театра.
Вообще-то Владимир Ленин считал, что в советской России театры могут пригодиться. Рассуждая о том, чем можно заменить религию, вождь большевиков говорил, что эта задача целиком лежит на театре – по его плану, театр должен был отлучить от разных обрядовых сборищ крестьянские массы.
Но вот всякие там балеты с полуобнаженными танцовщиками и танцовщицами на эту роль не подходили. Поэтому, сначала советские чиновники стали обсуждать проект сдачи Большого театра в концессию американским бизнесменам – а потом в конце 1922 года они решили вообще ликвидировать театр.
Уже был выпущен приказ о закрытии Большого и о выплате всему коллективу увольнительных пособий. Но в последний момент в партийных верхах победил все-таки здравый подход, и решение было отменено.
Большой театр сохранился – и опера о Сусанине сохранилась в его репертуаре, в отличие от многих других дореволюционных работ. Но оперу стали творчески подрабатывать.
В какой-то момент ее переделали так радикально, что Сусанин превратился в советского колхозника - и он защищал страну уже от врагов социализма. Гимн, который до революции начинался словами “Славься, славься наш русский царь”, теперь стал звучать так: “Славься, славься, советский строй!”
Понятно, что новый образ Сусанина появился по заказу Сталина, который в мельчайших деталях диктовал дирекции Большого, что и как надо ставить.
Сталин заставлял вносить изменения и во многие другие спектакли - но вот в “Сусанине” грубая партийная пропаганда ему в какой-то момент, видимо, приелась, и оперу вернули к ее классическому варианту.
А политические лозунги на злобу дня оставили для других спектаклей – например, для оперы “Футболист”, в которой прославлялась индустриализация. На сцене главный герой играл в футбол и занимался перевоспитанием несознательных элементов - ему в этом помогала его невеста Метельщица. Так более изящно в либретто решили назвать дворничиху.
В финале на сцену выезжал настоящий трактор, и происходила торжественная сцена “снятия паранджи женщинами Востока”. Затем балерины исполняли танцы Урожая, Нефти и Угля.
Подробнее о партийной пропаганде в Большом театре в сталинскую эпоху - в следующей публикации, в продолжении наших театральных историй.