Политика декарбонизации и переход на возобновляемую и водородную энергию в качестве альтернативы ископаемому топливу охватили мир. Несмотря на кризис в Европе, когда цены на газ бьют рекорды, а ветряки сложили лопасти в ожидании ветра, в Европе по-прежнему верят в возобновляемые источники энергии и призывают бизнес наращивать инвестиции в зеленые проекты, прикрываясь святой целью – достижением углеродной нейтральности к 2050 г.
Наряду с этим Мировое энергетическое агентство призывает попросту прекратить инвестиции в нефтегазовые и угольные проекты. Такие заявления звучали и на международной водородной конференции, которая завершилась в эти дни в Москве. Безусловно, Россия, несмотря на огромный углеводородный потенциал, развивает проекты возобновляемой энергии, а водород рассматривает в перспективе как прекрасную коммерческую возможность. По разным оценкам, энергетическая ценность килограмма водорода равна примерно 3,7 л бензина. Это говорит не только о его экологической привлекательности, но и его экономичности.
Дорожная карта по развитию водородной энергетики в России уже находится на согласовании в министерствах, но пока она предусматривает лишь развитие методов производства водорода и увеличение числа водородных заправок. В ближайшие три года правительство намерено направить более 9 млрд руб. на развитие водородной энергетики – об этом говорил российский премьер-министр Михаил Мишустин.
Но стоит ли сегодня, руководствуясь популистскими лозунгами, слепо следовать зеленой европейской мечте? Да и означает ли углеродная нейтральность, что использование ископаемого топлива будет сведено на нет, ведь нулевые выбросы – это лишь стремление к «чистому нулю», а не к нулевому использованию углеводородов?
Чтобы удовлетворить нынешний огромный спрос на энергию, новым источникам (водород, не выделяющий углерод, и ВИЭ) надо очень быстро наращивать производство. И реально ли это? Энергокризисы, который пережили зимой США и переживает сейчас Европа, показывают уязвимость возобновляемых источников. В первом случае ветряки остановились из-за аномальных морозов и стоимость электроэнергии выросла более чем на 1000% буквально за сутки, во втором – ветра просто не было. Можно ли сегодня с уверенностью говорить, что к 2050 г. небесная канцелярия даст гарантию на ветер или солнце?
Что касается водорода, при всей его привлекательности и популярности его залежей в чистом виде на Земле нет – в отличие от нефти, угля или дерева. Его добыча, а точнее, производство – это относительно дорогой, ресурсоемкий и часто крайне грязный процесс.
Водород классифицируют по способу его производства: черный, коричневый, серый, синий и зеленый. Черный водород производится методом окисления нефти и черного угля, побочным эффектом чего является выброс существенных объемов углерода – экологичным такой способ получения водорода не назовешь. Для коричневого водорода производится окисление редкого и дорогого бурого угля. Серый водород получают каталитической конверсией метана в присутствии водяного пара при температуре порядка 1000 градусов по Цельсию. На выходе образуются водород и углекислый газ. Синий водород является усовершенствованной версией добычи из природного газа, при которой побочный углерод улавливают, не давая ему попасть в атмосферу. Все перечисленные способы, кроме производства зеленого водорода, который получают посредством электролиза воды, включают в себя добычу ископаемого топлива. Хотя и для опреснения воды тоже нужна энергия.
Получается, что необходимого объема энергии, производимой только ВИЭ и от водорода, явно будет недостаточно для удовлетворения потребностей мировой экономики. Сегодня доля ВИЭ составляет 20% в общем мировом энергобалансе, и звучат прогнозы, что к 2030 г. она увеличится до 80%. Но ВИЭ сами себя загоняют в угол, ведь повышение конкуренции в возобновляемой энергетике наряду с ростом стоимости расходных материалов приводит к снижению прибыльности проектов в этой сфере.
На водородной конференции звучали следующие цифры: конкурентоспособная себестоимость производства водорода сегодня составляет $1,5–2 за 1 кг. Но к этому нам еще предстоит прийти. По мнению экспертов, отечественные технологии при производстве голубого водорода отстают по инжинирингу больших систем. А российские технологии выпуска зеленого водорода остались на уровне середины 1970-х, и нужно работать над созданием новых.
Экспортный водородный потенциал России к 2050 г., по разным подсчетам, может составить более $200 млрд, что превышает нефтегазовые доходы от экспорта за 2020 г. Но развитие водородной отрасли потребует привлечения как финансовых ресурсов, так и интеллектуальных. Поэтому нет сомнений, что ископаемое топливо, особенно природный газ, которым так богата Россия и который является самым экологически чистым из всех ископаемых, станет важным источником энергии для перехода к 2050 г. Дополнительным подспорьем для России в процессе энергоперехода и достижения целей низкоуглеродной экономики может и должна стать широкая программа энергосбережения и повышения энергоэффективности.
России нужно активнее включаться в мировой энергетический диалог, предлагая собственные решения и стремясь к лидерству в технологиях новой энергетики. Вместо громких разговоров об отказе от углеводородов стоит больше заниматься сокращением выбросов и развивать технологии по поглощению углерода. Ведь качество решений, принимаемых сегодня, определит долгосрочную конкурентоспособность российской энергетики.
Ирина Кезик, член экспертного совета Института развития технологий ТЭК, руководитель проекта Tekface
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Подписывайтесь на канал «Ведомости»