Собственно, способность видеть музыку – цветной слух – является частным случаем синестезии (о синестезии читайте здесь). В его основе лежит перенесение впечатлений цвета на звук.
«Когда я слушаю или читаю партитуру внутренним слухом, я ощущаю конкретные цвета, которые кружатся, движутся, перемешиваются, и все это – в одновременности», - отмечал французский композитор Оливье Мессиан (1908-1998), обладатель цветного слуха. Он ощущал цветовые оттенки настолько ярко, что даже указывал в аннотациях к своим произведениям, какого они (произведения) цвета.
У цветного слуха есть две формы:
1. Проективная – цветовые ассоциации со звуками существуют с детства, возникают на самых ранних этапах музыкального развития ребенка.
2. Креативная – формируется постепенно, иногда – сознательно, позднее принимается музыкантом на более зрелом этапе его становления как профессионала. Примером сознательного формирования цветного слуха может служить композитор А. Н. Скрябин (1872–1915). Первоначально он ощущал цвета лишь трёх тональностей: Ре мажора, Фа мажора и Фа-диез мажора. Цвета остальных тональностей Скрябин самостоятельно «достроил».
Неужели цветной слух связан только с ощущением цвета тональности? Конечно же нет. Некоторые музыканты ощущают цвет отдельных тонов. Но интересно то, что цвет отдельной ноты часто схож с цветом тональности, в которой эта нота является главной (тоникой). Если человек ощущает ноту ре оранжевой, то и тональность Ре мажор, скорее всего, тоже будет для него оранжевой.
Разумеется, у каждого человека будет свой ряд цветовых ассоциаций для каждой тональности. Скрябин слушал Фа-диез мажор как ярко-синий, а Н. А. Римский-Корсаков (1844–1908) – как серовато-зеленый. Фа мажор был для Скрябина красным, а для Римского-Корсакова – «ярко-зеленый, пасторальный, цвета весенних березок». Я же не соглашусь ни с тем, ни с другим. Фа-диез мажор для меня какой-то звездный, тёмно-синий, а Фа мажор – голубой. И это нормально. Ассоциации – вещи очень индивидуальная. И тем интересней сравнивать цветные впечатления с другими музыкантами, уже почившими или своими сверстниками.
Однако, сколь индивидуальным цветной слух ни был, есть определенные закономерности. Почти никто не слышит До мажор жёлтым или коричневым, Соль и Ре мажор практически не ассоциируется с фиолетовым или черным.
Еще Римский-Корсаков заметил эту особенность некоторых тональностей.
«Вряд ли найдется много композиторов, – утверждал он, – считающих A-dur [Ля мажор] не за тональность юности, веселья, весны или утренней зари, а напротив, связывающих эту тональность с представлением о глубокой думе или звёздной ночи».
Этот тезис подтверждается и опросами, в которых респонденты считали Ля мажор зеленым, красным и оранжевым – довольно активные, яркие цвета (для меня же Ля мажор ярко-розовый).
Исследования цветного слуха часто обнаруживают любопытные данные. Вот некоторые из них:
• Любители музыки Моцарта более сильно реагируют на фиолетовый, оранжевый и серый цвета. Эти люди склонны к интроверсии, беспокойству, замкнутости, неуверенности в себе, обидчивости, им требуется контакт с другими. Любители музыки Бетховена выделяют оранжевый, фиолетовый и желтый. Они экстравертны, целеустремленны, уверены в себе, стремятся к ясности, порядку, осознанию чувств, несколько воинственны.
• В одном из опытов испытуемые характеризовали прелюдию Ми мажор Скрябина ор. 15 № 4 как лиловую или фиолетовую. В этих опытах её исполнял Б. Яворский (русский и советский музыковед), который определял тональность Ми мажор как фиолетовую. (Ну не знаю, Ми мажор для меня зелёный, и точка).
Некоторые люди «видят» звуки не как цвета, а различают светлоту нот и тональностей. К. Н. Игумнов (русский и советский пианист, 1873-1948) был таким. До мажор для него был светлым, Фа мажор – «светлым, но в какую-то другую сторону», Ре мажор – «очень светлая», до-диез минор – «самая тёмная», ре минор – «мрачный, по-настоящему мрачный тон». Скрябин, хотя и обладал цветным слухом, при сочинении музыки опирался в основном именно на световые ассоциации. Да и музыкальные произведения других композиторов представлял как меняющиеся именно по интенсивности света.
Композиторы, отошедшие от классико-романтической тональной системы, цветной слух не потеряли. В начале статьи я упомянула О. Мессиана. Этот композитор создал свою систему – лады ограниченной транспозиции. Это – не мажоры и миноры, это искусственно сочиненные им определенные последовательности звуков, каждая последовательность (лад) – под своим номером, и каждый лад имеет свой цвет. Лад № 2 – фиолетовый, синий, пурпурно-фиолетовый. Лад №3 «мерцает оттенками красного, зеленого, вкраплениями золотого, молочно-белого, с радужными бликами, наподобие опала». Так как сам Мессиан перед каждым сочинением дает аннотацию, в которой сказано, какие лады использованы и какого цвета музыка. Удивляюсь, почему до сих пор никто из художников не нарисовал серию абстрактных картин, посвящённых сочинениям Мессиана. Мне кажется, это было бы здорово…
Вот такой вот он – цветной слух. Действительно, сложно описать словами, как ощущаешь звуки. Это происходит где-то на краю сознания, едва уловимо или ярко. Очень похоже на «сны наяву». Мистика, да и только.
Но в следующей статье я расскажу о гораздо более определенной вещи – об абсолютном слухе. Со стороны человека, этим слухом обладающим.
—————————————————————————————————————
См. первую часть цикла: «Музыку можно увидеть?»
—————————————————————————————————————
Подписываетесь на канал, ставьте 👍, если вам понравилось, а также будем признательны за рассылку наших статей вашим друзьям и близким. Нам — продвижение, вам — качественный контент.