Александр вдруг поймал себя на том, что уже минут пять машинально разглаживает тусклую ксерокопию ладонью. Эх, мама, мама...
Перед глазами стояло милое лицо, с возрастом ставшее еще более мягким и добрым, ласковые руки, тихий голос... Мама, которая, как отважная наседка, готова была защищать своих отпрысков до самой смерти... До смерти...
Наконец он захлопнул папку и, молча пустив ее по столу обратно, поднялся:
– Я могу быть свободен, то... господин полковник?
– Да, конечно, Александр Павлович, идите. Вам нужно побыть сейчас одному.
Александр повернул ручку двери. Вслед ему раздался голос Полковника:
– Завтра я жду вашего решения.
– Какого? – не оборачиваясь спросил Бежецкий.
– Вернуться или...
Майор покачал головой, сам не понимая по какому поводу, и вышел,
осторожно прикрыв за собой дверь.
В номере он кинулся ничком на постель. Сунувшаяся было с
утешениями Инга получила заряд такого отборного мата в семь этажей с заворотом, что, буркнув чтото вроде: “Russisch Schwein”, с видом оскорбленной невинности покинула люкс. “Конечно, свинья!” – горько думал Александр, уткнувшись лицом в подушку. Хотелось заплакать, как в детстве, самозабвенно зарыдать до икоты, до сладкой истомы и жалеть, жалеть себя... И чтобы мягкая мамина ладонь легла на голову, впитывая боль и детское горе... Мама. Мамочка. Когда Александр, еще в Афгане, в первый раз угодил в госпиталь, она поседела, по словам Сережки, в одну ночь. Изза его полугодового молчания (Тирасполь) – слегла с инфарктом. И вот теперь...
Александр вскочил с постели и распахнул дверцу бара. Так, коньяк – к черту, ликер, виски... все не то, все говно! Почему нет водки?! Хочу водки! Бутылку! За четыре сорок две! Паршивой нефтяной “андроповки” с зеленой этикеткой из курсантских времен!! Чтобы утром рыгать голимым керосином!!! Водки хочу!!!!!
– Александр Павлович, извините меня, но я не знаю, что такое “андроповка”.
Скверно, видимо, весь этот бред он орал вслух. Псих контуженый! Истеричка! Баба!
– Валюта, принеси мне, пожалуйста, водки. Много. Бутылку. Нет, две. – А закуску?
– Ничего не надо. Давай, быстренько сбегай, ласточка.
Валя исчезла. Хорошая девчонка. Легко с ней, покойно, да и Инга...
Зачем же он с ней так обошелся? Надо извиниться. Надо...
Боль не отступала. Что там с отцом? Хотя что отец? Отец, полковник тех же ВДВ Бежецкий Павел Георгиевич, всегда был идолом, объектом для подражания. Александр почти позабыл его лицо. Нотации. Примеры из
жизни. Строгость. Мама. Как она там? Памятник какой поставили? Александр вдруг захохотал. Зачем терзаться? Надо попросить Полковника, и тот покажет фотографию. Цветную кодаковскую карточку. Как хочется заплакать. Может быть, хоть слезы растопят эту ледышку в
груди?
А, вот и Валя. Молодец девчонка, быстро обернулась.
– Валюша, выпьешь со мной? За упокой души...
– Чьей, Александр Павлович?
– Мамы моей, Валя, мамы!
– Ой, Саша... – Валя побабьи зажала рот ладошкой.
Александр хлопнул стакан водки и сразу же налил по второй. Водка –
сакральный продукт и, видимо, открывает какойто клапан в русской душе, вот он наконец и смог заплакать. Как давно он не плакал... Полузабытое ощущение. Злые слезы жгут глаза, словно кислотой. Но и ледышка в груди вроде бы начинает таять. Еще бы, в водкето сорок градусов. Нука мы еще стакашек...
– Может быть, не стоит столько пить, Саша?
– Молчи, что ты понимаешь! Это же мать, мама моя... Может быть, ты ббоишься, что я не смогу...
– Как вам не стыдно, господин майор!
– Футы нуты, какие мы гордые. Нука в койку!
Хлопнула дверь, но напоследок всетаки раздалось приглушенное:
– Свинья!...
Во, второй раз свинья! Может быть, Танюшку кликнуть, а?
– Таньшаа!...
Нет, сначала еще стаканчик... Где он? Аууу!... Ну ничего, если ты
такой гордый, зараза, мы и из горла могем. Брр... Не лучше “андроповки”, право... Шшштабротмистр? А вы откуда здесь? Стреляли... Хахаха, шшротмистр! Фильм смотрели? Там еще Абдулла... Или Сайд... Одним словом: “Ваше благородие, госпожа удача... ” Шшш, все понял, шштабро... Или вы не шштаб... Козлы! Спецура! Пи... Все, все, шштабротмистр... молчу... фу, ротмистр... Вы знаете, господин каквастам, я сейчас пьян как свинья. Не верите? Зря! Мне только что сообщили эту новость две прелес... ык... Ща, ротмистр, минутку, я должен рыгнутьс... О чем я? Да, две прелестные дамы... А?...