Шел 1998 год. Случилось так, что волей судьбы меня вновь положили в терапевтический стационар ЦРБ «Красный текстильщик» города Серпухов. В новый корпус. Там выяснилось, что мне, очевидно, необходима пересадка сердца. Но всё по порядку.
Причиной тому стала целая цепочка событий, которая началась на отдыхе у родных в поселке Мичуринский Ленинградской области. В этом поселке функционировал небольшой завод по переработке молока, куда мы с мужем, как только приехали, стали ходить за молоком, творогом, сметаной. Всё было отличного вкуса и качества.
Так в очередной раз, купив полюбившиеся нам молочные продукты, мы шли по улице с бидоном и сумками в руках. Замечу, что по обе стороны улицы стояли высокие заборы, непроницаемые для посторонних глаз. И только в одном месте на улице был клочок земли с травой по пояс, на котором намечалось строительство дома. Здесь же стоял фонарный столб с подведенными к нему проводами уличного освещения. Когда мы почти поравнялись со столбом, то услышали рев автомобиля, а потом и увидели его. Он показался из-за поворота. Легковушка мчалась на огромной скорости на нас. Я и муж оказались запертыми с двух сторон в пространстве между высокими заборами. Деваться было некуда. Мы метнулись в сторону заброшенного участка. Всё произошло очень быстро. Автомобиль несся на нас, круто петляя по дороге.
Волей судьбы мы оказались на заброшенном участке с крапивой и чертополохом. В какой-то момент времени автомобиль врезается в фонарный столб, находящийся под напряжением. Провода искрясь, падают рядом со мной. Чудом ни я, ни муж в этот момент не пострадали.
Опомнившись и выбравшись из крапивы, мы подбежали к машине, чтобы понять, что с ее водителем. А водитель был в таком сильном опьянении, что ни говорить, ни двигаться не мог. В руках у него была недопитая бутылка водки. Машину он разбил дребезги.
Тут мне стало совсем плохо. По этой причине муж решил показать меня врачам местной больницы, которая по счастливой случайности располагалась почти рядом с местом аварии. Измеренное давление (245/140) указало на наличие гипертонического криза. В больнице оказали первую помощь, какую смогли, а оставшиеся дни отпуска я провела на кровати у родных вдалеке от родного дома. По возращению домой пошла в свою поликлинику на прием к терапевту, который сразу же выписал направление в стационар больницы «Красный текстильщик», куда меня и положили. Давление так и оставалось крайне высоким.
Нашу палату вела молодая терапевт. Я успела провести на больничной койке три недели, как ближе к выписке появилась заведующая кардиологическим отделением. Она вышла из отпуска. Осмотрев меня на обходе, назначила кардиограмму. Ее она делала всем, кого готовили к выписке.
Настал день и час снятия кардиограммы.
Я легла на кушетку. Как только заведующая подключила меня к аппарату и начала снимать показатели работы сердца, в кабинет заглянул улыбающийся молодой человек, который не лежал на тот момент времени в нашем кардиологическом отделении. Он пришел с улицы.
- Мне надо срочно осмотреть пациента,- сказала она.
- А со мной что?- спросила я.
- Оденьтесь и подождите в коридоре. Я вас вызову.
Заведующая тут же отсоединила меня от аппарата и занялась заглянувшим в кабинет пациентом. Это был крепкой наружности «молодец» с золотой цепью толщиной с палец и длинной до пояса, на которой висел массивный золотой крест. Одним словом, кровь с молоком. Он тут же лег на мое место, откуда меня выпроводили. Какие у него были отношения с врачом, и по какой причине его скоропостижно приняли, следует только догадываться.
А так как меня в грубой словесной форме вытолкали из кабинета перед самой выпиской, не проведя обследование в угоду «золотому пациенту», то я стала возмущаться.
- А что мешало сделать мне кардиограмму, когда вы меня уже подключили к аппарату?
- Вы тут лежите и никуда не торопитесь. Подождёте.
И тут я перешла в наступление.
- Так знайте, что я умею писать, и мне труда не составит написать о той заботе, которая проявляется в вашем отделении в отношении больных.
Врач тут же спустилась с небес на землю. Очевидно, она вдруг вспомнила, что к этому времени собиралась стать кандидатом в депутаты местного самоуправления. Эту новость я узнала из агитационного плаката, который висел в салоне городского автобуса, доставившего меня месяц назад в стационар больницы. На нем заведующая кардиологическим отделением красовалась с одной из своих пациенток из числа больных. На плакате был запечатлен момент заботливого прослушивания стетоскопом довольной бабульки в цветном домашнем халате. Обе демонстративно на камеру фотоаппарата друг другу улыбались. Так собирались голоса потенциальных избирателей.
А что же было дальше со мной? На следующий день кардиограмму мне всё-таки сделали. Она указала на какие-то новые проблемы с сердцем. Они добавились к уже имеющимся. Заведующая, будучи главным специалистом в области кардиологии в масштабах города, забеспокоилась. Началось более тщательное обследование на другой аппаратуре, которая имелась в отделении. По лицу заведующей я поняла: что-то очень серьезное обнаружено!
- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, хорошо.
- А вы знаете, что у вас в сердце тромб?
Тут мне стало совсем плохо, после того как было хорошо до этого вопроса.
- Да, да.... Есть подозрения на тромб. Но вы не волнуйтесь. Мы вас направим в МОНИКИ. Там решат, что с вами дальше делать. Даже если потребуется пересадку сердца сделают, - успокоила врач.
И меня выписали из больницы с открытым больничным листом вместе с требованием посетить в самое ближайшее время это замечательное медицинское учреждение, куда направляют «проблемных» больных со всей Московской области.
Сопровождать в Москву на консультацию в МОНИКИ из родных никто не смог. Все были заняты на работе. Никого не отпускали. Со мной поехал сын Саша. Тогда ему было тринадцать лет. Позже он рассказывал, как боялся, что у меня по дороге оторвется тромб, и я умру у него на руках. Оказывается, сын тайком от меня собрал пакет с разными лекарствами на всякий смертельный случай. Там у него были валидол, корвалол, нашатырный спирт и еще что-то от высокого давления.
В МОНИКИ меня осмотрели и дополнительно обследовали на разной аппаратуре.
- Тромба нет! С чего так решили ваши врачи непонятно? – было сказано на заключительном этапе обследования.
- Ура! Я продолжаю жить дальше!
Счастью не было предела: мне не будут делать пересадку сердца!
Вот так нас тогда лечили местные звездные «эскулапы» и «пилюлькины» в больнице «Красный текстильщик» города Серпухов.
Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал!
#ирония #история #история СССР #больница #болезни #врачи #Серпухов #Москва