Война закончилась, бывшие солдаты возвращались домой. Начиналась мирная жизнь. Андрей прибыл в ту же область, только место он выбрал подальше от того, где жила Ольга. Её он решил не беспокоить.
На фронте его приняли в члены компартии, мечтая, что они, партийцы, будут устраивать счастливую жизнь. Секретарь райкома партии предложил Андрею возглавить отстающее хозяйство.
- Тебе, коммунисту, имеющему множество наград, поручается подтянуть отстающий колхоз, а ещё лучше вывести его в передовые.
Андрей с детства воспитан трудом. Он с жаром принялся за работу. Первым делом он стал подбирать литературу по агротехнике и экономике. Имея общительный характер, Андрей быстро сблизился с жителями села, часто завязывал дружескую беседу по вопросам животноводства и растениеводства, умышленно задевал самолюбие собеседников.
- Ну и что, так и будем плестись в хвосте? Кажется и народ неглупый, а достойной работы нет. Может, стоит пригласить кого-нибудь, у кого голова поумнее?
- Сами справимся – говорили мужики. И работать умеем не хуже других. Вот посмотрите, что получается. Коров заставляют держать много, а кормить их нечем. Весной на верёвках их вытаскиваем, целое лето они отходят. Какая с них продуктивность?
Следовательно, нужно искать пути наиболее эффективного использования земли, подталкивал разговор Андрей.
Поля, которые не дают урожая зерновых, засеем многолеткой, которая улучшает структуру почвы и накапливает азот, необходимый растениям. Побольше нужно сеять проса, солома которого не уступает сену. Кстати, заготовленный корм нужно закладывать под крышу. Столбы и жерди есть. На болотах камыш выше человеческого роста. Нужно навязать снопов для крыши. Пусть пока без стен.
В виде эксперимента, нужно применять занятые пары – засевать их осенью под сено, а весной, как только наберётся масса, скашивать и продолжать обработку почвы как паровую.
Вносилось множество и других предложений. Андрей работал по 14 – 16 часов в сутки. Мужики тянулись за ним.
Рядом с селом была широкая и очень длинная впадина со значительным углублением, по дну которой текла большая речка. Ниже села впадина переходила в овраг. В одном месте берега оврага сходились, была лишь глубокая промоина пробитая водой. Её засыпали камнем и завалили землёй. Соорудили бетонный водослив, возвели мельницу, которая была нужна не только для своего села, но и других сёл.
Раньше зерно возили молоть в районный посёлок. Это далеко, да и очередь там была большая.
Построили небольшую свиноферму. Свиней подкармливали отрубями – это была оплата за помол зерна.
Если раньше село располагалось недалеко от оврага, то теперь оно располагалось на берегу огромного водоёма, имея привлекательный вид. В пруд запустили рыбу.
Приличная площадь расположилась под садовой клубникой.
Поднятый уровень воды питал почву. Теперь здесь росла трава с мощным травостоем. Постепенно экономические показатели полезли вверх, а затем, хозяйство стало лучшим в области.
В селе убрали безобразные сараи, а кое-где и избы, проложили хорошую дорогу. Очень эффектно смотрелась новая школа.
В хозяйство стали наведываться гости: сначала районные, а потом и областные. Некоторые намекали на угощение.
Довольное начальство, в первую очередь, выделяло необходимое оборудование, технику. Всё шло хорошо, вот только домой не хотелось заходить. Как только появлялось свободное время, тут же всплывал образ Ольги. Смазливые вдовушки пытались завладеть его сердцем, но тщетно.
Ольга с нетерпением ждала своего любимца. Она обратила внимание, что последние письма, которые она получала с фронта, стали более короткими, какими-то сухими, а потом и вовсе пропали. Какая-то здесь тайна, думала она. Может, когда он был раненый, за ним ухаживала девушка, Андрей с ней связал свою судьбу?
Подушка, на которой Ольга спала, часто была мокрой. Видимо, до самой смерти придётся жить и ждать.
Некоторое время она выполняла обязанности завфермой, а затем заменила председателя колхоза, который заболел.
С присущей ей энергией и будучи талантливой от природы, Ольга включилась в работу. Люди с глубоким уважением относились к ней, верили в её способности. Шаг за шагом она вытягивала хозяйство.
Ольга с блокнотом в руках шла по улице, отмечая образцовые и запущенные домовладения. У колодца стояли две бабы, неряшливо одетые и хихикая о чём-то судачили. Мотя, так звали одну из них, повернувшись в её сторону, съязвила: «Ну как, сладко ты ночку провела, не в обиде на мужика? Утром он еле живой от тебя тащился, хи-хи-хи.
Днём раньше Ольга задержалась в районе, а вечером бригадир полеводческой бригады для получения задания подходил к её дому, а утром, чтобы уточнить некоторые вопросы, пару минут был у окна. Ольга ошалело обернулась.
Лицо вспыхнуло, заливаясь краской. Обидные слова вызвали обратную реакцию. В первое мгновение ей хотелось ответить резкостью - зло рождает зло. Но, спохватившись, она взяла себя в руки. Сделав несколько шагов в сторону колодца, улыбнувшись, Ольга, миролюбивым голосом сказала.
- Матрёна, посмотри на себя и свою подружку. Как ужасно вы одеты. Если вас поставить рядом чучелами в огороде, то пугала от зависти рассыпятся, а воробьи, вороны тут же покинут территорию. Да и в парикмахерскую вам следовало бы заглянуть, если только парикмахер при виде вас не сбежит из помещения. И второе, народ в селе очень хороший и он с презрением смотрит на тех, кто придумывает всякие небылицы, и повернувшись, сделала грациозное движение идеально сложенной фигурой. Величественно, с достоинством богини продолжила путь.
Проходившие мимо люди слышали эти диалоги. Толи поддерживая Ольгу, толи действительно было смешно, так заразительно хохотали, что и она рассмеялась.
Андрей шёл в кабинет и тут с визгом тормозов, поднимая тучную пыль, остановилась машина. Пыхтя и отдуваясь, медленно, не спеша вылезла мужская фигура, лет около 50, с отвисшим животом, двойным подбородком и прилизанными редкими волосами на голове, через которые просматривалась обширная лысина. С противоположной стороны вылезла привлекательная дамочка с подкрашенным лицом, значительно моложе мужчины.
- Ты председатель? - спросил приезжий.
- Да.
- Я главный прокурор области, сюда ненадолго, на пару дней. Мне следовало бы поинтересоваться о результатах хозяйственной деятельности колхоза. Хотя, можно обойтись без всяких проверок, но в честь хороших взаимоотношений требуются соответствующие условия. Ну, в общем, ты понял, что нужно. Тем более я не один. Нужно хорошее угощение, не лишними будут напитки, согревающую душу.
Спутница при этом топталась, поворачиваясь из стороны в сторону, эффектно демонстрируя женские формы, на которые, как правило, пялятся бессовестные глаза мужчин.
Надменность, нагло-приказной тон буквально взорвали Андрея. Не помня себя, он подсунул под нос прокурора внушительных размеров кулак и с презрением вымолвил: «Угощение будет, да такое, что до смерти запомнится. Не так давно немцы теряли рассудок от такого угощения.
Приезжий попятился,, проворно заскочил в машину, за ним спутница, и отъезжая выкрикнул: «Пожалеешь!»
Результат визита прокурора не заставил себя долго ждать. Не прошло и двух недель, Андрей был у следователя.
- Ознакомься, - пододвинув несколько листов бумаги, сказал он. В показаниях следовало, что в колхоз приезжал областной прокурор, поинтересоваться, как идут дела в хозяйстве и нет ли каких нарушений. Андрей оскорблял проверяющего, да ещё ударил его в лицо. Попытка оправдаться успеха не имели и ему вынесли приговор – 5 лет тюрьмы общего режима.
Чёрный воронок остановился у ворот. Андрея подтолкнули через них и он на территории, которой не заслуживал. Не далеко низкий, но длинный барак под шиферной крышей, серые стены с небольшими окнами. На них металлические решётки. Высокий забор с колючей проволокой наверху. В дальнем углу вышка. Андрей открыл тяжёлую дверь и перешагнул порог, на котором было разостлано белое полотенце. Перед ним два ряда двухъярусных коек с широким проходом между ними и много осужденных, видимо, недавно пришедших с работы.
Поздоровавшись, Андрей спросил, где он может расположиться.
- Вот твоя койка, указал один из зеков.
Он подошёл к аккуратно заправленной койке на нижнем ярусе. Рядом сидел осужденный, широколицый, с короткой стрижкой и седыми усами.
Зеки в бараке были осведомлены, что прибудет новенький, а полотенце на пороге постелили, чтобы узнать, если прибывший оботрёт обувь, значит, раньше привлекался к суду, а если перешагнёт через полотенце, значит в тюрьме он впервые.
- Надолго к нам? – поинтересовался широколицый с усами. Андрей назвал срок.
- Не переживай, работа не тяжёлая, свободы только нет. Если не будет с твоей стороны нарушений, выйдешь года через 4.
- Вот, чайком побалуйся.
Дружеский тон, горячий чай успокаивали.
- Пётр! – обратился усатый к одному из осуждённых, покажи, где можно умыться с дороги.
Андрей привёл себя в порядок и подходя к койке обратил внимание, как тщедушный зек что-то искал, переворачивая подушку на верхнем ярусе, отвернул одеяло.
- Вот только было мыло и пропало, нигде нет. Куда делось? Может новенький прибрал и, подойдя к койке, приподнял край матраса.
- Вот оно! Как успел! Ах гад! Тут на Андрея набросились несколько заключённых.
Замелькали кулаки. Андрей яростно отбивался. Двое зеков ползали по полу. Табуретом ему рассекли висок. Слышались крики, брань. Кто-то дёрнул его за ноги и он упал.
Усатый стоял с широкой улыбкой на лице, а когда Андрей упал, он захлопал в ладоши.
Вдруг, в стороне стоявшая основная группа заключённых, не принимавшая участия в драке, пришла на помощь новенькому. Треск ломающихся табуретов, брань, усилились. У зачинщиков побоища появились ножи, заточки и другое холодное оружие.
Кто-то лез под койки, кто-то карабкался на второй ярус. Вскоре шум стал стихать. Открылась входная дверь, ввалились надзиратели.
- Строиться! – орал краснорожий лейтенант. Он поднял пистолет и несколько раз выстрелил в потолок. Тюремная свора, строиться!
Тюремщики построились. Четверо были ранены. Их отправили в медпункт. У Андрея был разбит висок.
- Прошманать! – приказал подчинённым краснорожий. Балаган устроили, продолжал он. Найдём зачинщиков. Лейтенант отлично знал эту грубую процедуру приёма вновь прибывшего. Его обрабатывали с целью послушания. Здесь была особая группа избранных, которая подчинялась усатому или бугру – так его звали. У него были каналы связи с внешним миром, по которым он получал деньги, сигареты, продукты и многое другое. С кем нужно он делился.
Сценарий обработки Андрея на послушание пошёл не так как обычно и самое неприятное для бугра – это явная поддержка новенького. Оказанная помощь была неслучайной. Среди помогавших были двое заключённых, которые во время войны служили в той же части, что и Андрей, да и вся эта масса людей была на стороне новичка, который вступил в единоборство с верхушкой, которая постоянно угрожала осуждённым холодным оружием.
Хотя шмон прошёл, но холодного оружия не нашлось, строй распустили.
- Завтра найдём виновных, от наказания никто не уйдёт, - подняв кулак, сказал краснорожий и группа надзирателей удалилась.
Андрей сидел на табурете, голова забинтована куском простыни. Рядом большая масса немногословных людей. Одни показывали большой палец руки вверх, другие дружески похлопывали по плечу, спине. Андрею показали койку. Теперь действительно на нижнем ярусе. В ряду койка была посередине.
- Здесь тебе будет безопасней, - сказал один из заключённых. Могут сунуть пёрышко (нож) меж рёбер или заточку. Хотя мы свой шмон провели и кое-что собрали. И очень нужно быть внимательным на работе, может случиться несчастный случай. От них всего можно ожидать, кивнув в сторону избранных, добавил осужденный.
Сколько раз на фронте он чудом оставался живым и какие парни были рядом с ним. Они могли погибнуть, спасая других.
А какие люди в селе! Голодные без оплаты труда работали, не считаясь со временем.
Внутри кипело. Гнев жёг его душу. Шпана, получив власть, над другими, творит, что хочет, издевается и меня могли бы искалечить, если бы не помощь. Андрей встал и решительно направился к избранным.
- Строиться! – слово прозвучало, словно выстрел и так властно, что не выполнить приказание было невозможно. Зеки неторопливо оглядываясь на бугра становились в строй..
- Тебя тоже касается! – Андрей с ненавистью смотрел на усатого, но тот даже не пошевелился. Так вот, хорошо запомните. После ужина ежедневно вы должны строиться, и я буду проводить профилактические меры. Это вынужденная мера необходима для справедливости. Мне не терпится съездить по вашим мерзким мордам кулаком, но вдруг кого-то убью. Ограничусь ладонью. Опоздавшие получат дополнительную меру. Возражений с вашей стороны, видимо, не будет, и Андрей провёл первую воспитательную процедуру, при этом бугор получил в двойном размере, так как он не встал в строй.
Утром виновных не искали, будто ничего не случилось. Всё шло как обычно, да и глупо валить на вновь прибывшего.
Только работа шла более слаженно, да и настроение у заключённых было на более высоком уровне. Бугор не выделялся на работе, часто подходил к охране или подолгу смотрел в сторону Андрея. Он искал варианты, чтобы рассчитаться с новеньким.
- Долго не протянешь, подохнешь, будешь просить у меня смерти.
Трон под ним просел и власть из рук выползает. Лучше будет его прикончить во время рабочего дня – меньше подозрений. Следует только разаработать план мести, думал усатый.
Во время ужина Андрей подошёл к столу, где бугор собирался подзакусить и забрал чашку с содержимым, причём его ужин значительно отличался от остальных.
- Еду зарабатывают. В дальнейшем будет также. Причём он заметил, недалеко от него находилось несколько человек. Ну вот и охрана появилась.
Шли дни, росла производительность труда, улучшилась дисциплина. Менялись надзиратели и охрана. У бугра уплывали каналы связи, которые его подкармливали. Трон, на котором он возвышался, рухнул.
Через несколько дней начальник тюрьмы пригласил в кабинет Андрея, указав на стул и пододвинув кружку горячего чая и кусок колбасы с хлебом, сказал: «Подкрепись, к тебе очень хорошо относятся осуждённые и они просят чтобы ты был у них бригадиром. Я в курсе событий. Что должно должно случиться – случилось.
- Хорошо, будем работать, - согласился Андрей.
Благодатный дождь лил как из ведра. Ольга возвращалась домой и, чтобы не промокнуть, заскочила в магазин.
- Ой, как хорошо, Ольга Сергеевна, что забежали, - обрадовалась продавщица. Я собиралась к вам обратиться. Дорога в магазин весной и после дождей очень грязная. Посетители всё это заносят в магазин. Настил бы перед крыльцом положить и металлическую решётку.
- Да, я это видела, да всё руки не доходят, решим этот вопрос.
В небольшой деревянной кадушке лежала притягивающая взор крупная селёдка. У Ольги даже слюней во рту прибавилось, она глотнула.
Перехватив её взгляд, продавщица сказала: «Очень вкусная рыба, в меру солёная, с икрой. Взвесить вам?»
- Да, штучки три. Деньги занесу завтра. Они ещё поговорили кое о чём.
Дождь прекратился. Лишь редкие крупные капли падали на землю.
Дома, сварив картошки, Ольга зажгла лампу, за день она проголодалась и ей нетерпелось поужинать, хотя без детей за стол не садилась, но они где-то заигрались. Она развернула газету, в которую была упакована рыба, так как упаковочной бумаги не было, нарезала селёдки. Подхватив вилкой кусок, она обратила внимание на заголовок: «Досадная ошибка» и стала разбирать текст, пропитанный рыбным рассолом. Буквы едва просматривались. В областной газете была напечатана статья, в которой автор писал про председателя колхоза, который получил незаслуженное наказание. Имя руководителя – Андрей совпадало и отчество. Вилка застыла в воздухе. Ольга вся сжалась.
- Это он, это он! – продолжая вчитываться в текст. Я найду тебя, Андрей.
Будучи энергичной, не привыкшая откладывать дела «на завтра», она включилась. Посыпались письма, запросы. Дополнительно Ольга нашла автора статьи, встретилась с жителями села. Начались разборки, выявились авторы, которые давали за деньги нужные для следствия показания. Андрей освободился.
Вернули партбилет, предложили прежнее место работы.
- Нет, пойду я сторожем, буду рыбу от браконьеров охранять. Оборудую пляж, благоустройством займусь.
Но спустя несколько дней Андрея пригласили в обком партии. Он зашёл в просторный кабинет. Человек очень приятной наружности, со значительной сединой указал на стул.
- Я в курсе о случившемся. Какая досадная несправедливость. Приходится только сожалеть. Вам, Андрей Борисович, придётся поехать в один из районов области. Поработаешь в райкоме партии под началом очень делового руководителя. Наберёшься опыта, а потом отправишься на курсы повышения квалификации. Отказываться не следует. Куда партия направит, там и работать нужно будет.
Андрей медленно шёл по импровизированному рынку. Он уже третий день на новой работе. Сидели старушки, старички, торговали, чем могли. Скрипели мимо проезжавшие телеги. Поднимая тучную пыль, проскакивали автомобили. Крыши над головой не было.
-- Непорядок здесь, даже от дождя укрыться негде. Навесы построить, территорию облагородить. Райисполком подтолкнуть надо. Вдруг его сзади кто-то облапал. Он обернулся. Перед ним, улыбаясь, стоял друг детства. Их даже на войну вместе провожали.
- Фёдор, вот так встреча! Как я рад тебя видеть, какая приятная неожиданность! Они радостно обнялись. За тем последовали вопросы, воспоминания, как мальчишками гоняли мяч, ловили рыбу, собирали грибы. Про войну говорили мало – горько вспоминать.
Андрею хотелось узнать, как живёт Ольга, но он не решался спросить. Фёдор говорил без умолку. Вдруг он сделал длинную паузу и с горечью сказал: «Вот только командира жалко».
- Какого ещё командира? Хотя Андрей отлично понял, о ком речь.
- Будто не знаешь, Ольгу жалко. Когда-то мы все без ума от неё были. Она командовала нами, а мы с радостью выполняли её поручения.
- И как она живёт? – сжавшись, еле выговаривая слова, спросил Андрей.
- Умерла она.
- Как умерла? – Андрей замер.
- Да вот так и умерла! Ходит бледная, осунулась, какая-то медлительная, на себя не похожа.
Одним словом, умерла. Если бы не дети, давно бы в могилу ушла. Хотя бы в село наведался.
- Как я поеду? – с глубоким вздохом почти прошептал Андрей. До меня доходили слухи, что Ольга вышла замуж и у неё родился ребёнок.
- Вот ещё, какая-то бабка сказала! Какой ещё муж, ребёнок? Андрей, что ты несёшь? Света и Ваня бегали тебя, дурака, встречать, когда мужики с фронта возвращались, а Ольга вообще и домой не заходила – всё тебя выжидала. Кроме деда Ефима с внуком, маленьким Сашей, в дом к ней никто не заходил. И тут он всё понял.
- Какой я баран! – Андрей с силой ударил себя по вискам. В голове звенело, туманилось. Никогда в жизни он не был так счастлив. Огромная, тяжёлая глыба сползла с его плеч. Радость захлестнула его. Теряя рассудок Андрей схватил Фёдора огромными руками, прижимая его, закрутился.
- Всё, конец мне! Видимо, это последние минуты моей жизни. Пусть копают могилу. Живых костей, видимо, уже нет. Надо полагать, что и душа покинула моё бренное тело. Господи, прими её с миром. Больших грехов нет, так, кое что по малости. Фёдор хотел крикнуть, позвать на помощь кого-нибудь, но изрыгнулся еле слышный хрип. Воздуха не хватало, сознание мутилось. В руках Андрея он уже не чувствовал себя. Дополнительно на спине он почувствовал ошеломляющий удар огромной лапой, от которого потемнело в глазах. Горб, наверно, вырастет больших размеров. В принципе, какая разница в гробу-то.
- Ну вот и всё! Только жив был человек, суетился, ему что-то надо было, строил планы и конец. Как всё просто. Жил человек и нет его.
Вулкан, только что извергавший колоссальную энергию, стал стихать. Только огненная лава ещё выливалась из кратера отдельными мелкими потоками. Фёдор почувствовал, будто он на земле и его держат, чтобы он не упал.
Жизнь потихоньку возвращалась. Прошло ещё немного времени и он самостоятельно стоял на ногах.
- Откормленный колхозный бык, только без мозгов. Нет, ты чудовище с железными клешнями
Лицо Андрея напоминало медный тазик, начищенный до зеркального блеска, оно сияло.
- Какая милая бабушка, чудная! – Андрей шагнул в её сторону, чтобы нежно обнять и поцеловать, но старушка, только что еле приковылявшая на рынок с клюкой, с такой проворностью рванула, оставив при этом на ящике три вилочка прошлогодней капусты, словно спринтер на олимпийских играх, крестясь и крича: «Спасите! На рынке помешанный появился!». На повороте она не рассчитала и налетела на солидного мужчину, который отлетел на несколько метров, веером рассыпав ведро семечек.
Андрей приблизился к Фёдору, который предусмотрительно отступил несколько шагов.
- Фёдор, повтори, что ты говорил!
- Я бы повторил, только ни чего не помню, ты всё из меня выдавил.
- Ну помоги мне, передай Ольге, что завтра в 12 я подъеду к её дому на машине. Очень тебя прошу. Федя, ну помоги.
Сообщение, что приедет Андрей, потрясло Ольгу. Она стояла, хлопая длинными ресницами, которые окаймляли большие зелёные глаза, не до конца осознавая смысл слов.
- Ты, Фёдор, ничего не путаешь?
- Ольга, ни чего! С Андреем я разговаривал также как вот с тобой. Готовься ко встрече, завтра он будет перед тобой.
День был удивительным, солнечным и тёплым. Приятный ветерок тянул с юга. Редкие облака плыли по голубому небу. Весть о том, что приедет Андрей, облетела село очень быстро. Ольга чувствовала, что до его прибытия не так уж много времени и она с присущей ей энергией принялась за работу: помыла потолок, побелила печь, которая и так была достаточно белая, полы выдрала с песком. Света и Ваня радостно помогали маме.
Перед тем как наступила ночь, основные работы были завершены. Ольге не спалось и она ворочалась с боку на бок. Будучи сильной, она преодолела отчаяние, боль, бесконечное ожидание, страдание и вот, наконец, судьба стала более благосклонной.
Перед утром Ольга истопила печь, испекла несколько булок хлеба, а немного позже сунула в печь пироги. Она чувствовала, что будут гости. Жаль только родителей, которые раньше времени ушли в другой мир.
Война натворила много чёрных дней.
С раннего утра прошёл благодатный, тёплый дождь, а когда взошло солнце, всё оживилось. Ярко искрилась и переливалась выразительной зеленью трава, в белоснежных облаках тонули цветущие яблони, вишни, сливы, в воздухе плвл пьянящий аромат. В вышине лилась неподражаемая мелодия птиц, нежный ветерок перешёптывался в листве деревьев.
К дому стекался народ. Все несли табуреты, лавки, стулья, продукты. Столы ставили на лужайке. На них размещались соления, огурцы, помидоры, капуста, картошка тушёная, жареная, ставили рыбу, грибы, пироги и многое другое. Мужики прихватили с собой необходимые напитки.
На крыльце, чувствуя необычную торжественность, положив большую голову между лап, лежал Крока. Рядом, выгнув спинку очаровательная кошечка, старательно намуслив лапку, умывалась.
Света, Ваня и другие ребятишки с визгом играли в догонялки.
Стрелки часов медленно приближались к числу 12. Было празднично и шумно. Ольга всё чаще смотрела в сторону дороги. Крока, вдруг поднял голову. До него доносился непривычный звук, который нарастал и вот, все увидели машину, появившуюся из-за пригорка. Вот она свернула с дороги и мягко катилась в сторону дома. Всё стихло. Водитель выключил двигатель и стало слышно шуршание колёс о траву. Послышался скрип тормозов. Справа открылась дверка и все увидели Андрея, который низко наклонил голову, можно сказать, поклонился сельчанам, направился в сторону крыльца. По ступенькам с очень бледным лицом спускалась Ольга. Она попыталась ускорить движения, но её качнуло, слёзы застилали глаза. К ней поспешили на помощь. Она не столько увидела, скорее почувствовала Андрея, который опустился перед ней на колени.
- Олечка, прости меня!!! Виноват только я перед тобой! Я не встану, пока ты не простишь меня. Андрей поднял залитое слезами лицо. Плакали женщины, некоторые мужчины. Чтобы скрыть свою слабость, кто платком, а кто просто рукавом, тёрли глаза. С радостным визгом скулил Крока.
Сложно осознавать, что выше, ожидание встречи, встреча или начало встречи. Видимо, начало встречи.
Волнение постепенно улеглось и люди усаживались за столы.. Стаканы наполнялись напитками, которые усиливают настроение. Тосты, в которых было много тёплых пожеланий. Радостное возбуждение нарастало.
По тропинке огорода, часто останавливаясь, шли два человека. За ними плёлся Крока, которому непонятно было, почему эти двое удалились от общей массы людей, где так шумно и весело? Хотя ему нравилось, что они рядом. Особенно приятно было счастливый смех хозяйки, которую он преданно любил, хотя и этот человек, который был рядом, доставлял ему удовольствие. В собачьей памяти не утратились тёплые взаимоотношения, которые были прежде. Кроке очень хотелось вникнуть в смысл разговора. Хотя, этого не удавалось, он твёрдо уверился в добром, радостном общении.
Ольга шла, держась за левую руку Андрея и её охватило чувство будто это сон, а сны, как правило, не бывают бесконечными. Они заканчиваются. Ей хотелось бы знать, как долго пробудет Андрей, у которого явно должна быть семья, иначе, после завершения войны, он обязательно бы вернулся в дом, где его ждут дети и она, которую он любит. В этом она по-прежнему убеждена и это подтвердилось сегодняшней встречей. Ольга остановилась и спросила: "Андрей, что такое счастье"?
Остановившись, он молчал не менее минуты.
- Счастье бывает коротким, словно птица над головой, покружится и исчезнет, а бывает, счастье длится довольно долго и человек привыкает к такому постоянству и, видимо, утрачивает чувство этого чуда, скорее всего, частично, хотя и с этим трудно согласиться.
Вслушиваясь в эти слова, Ольга сильно сжала его руку выше локтя. Андрею стало больно, но он был рад этому ощущению.
- Для меня, самое высшее чувство, - это быть с тобою рядом. И он рассказал, что случилось в тот злополучный вечер. Крока, сидевший рядом, разметая хвостом землю и переминаясь с ноги на ногу, внимательно вслушивался в слова, смысл которых ему был непонятен, но чувство, которым природа снабдила собак, передалось ему и он радостно заскулил.
Ольга обхватила шею Андрея. В её больших зелёных глазах появились слёзы, которые сверкающими каплями сползали по щекам.
- Теперь ты не ускользнёшь от меня, - радостно прошептала Ольга. Огонёк радости вспыхнул в её зелёных глазах, на щеках плыл румянец.
День клонился к вечеру, только что прошло стадо овец, за которым не спеша шли коровы. Они мычали, предупреждая хозяек о своём приближении. Стучали вёдра, сновали люди, выполняя вечерние заботы. Мужики более активно выполняли работу, чувствуя, что в жизни они недостаточно уделяли внимание своим жёнам.
Солнце коснулось горизонта, выбросив алеющие лучи на вершины деревьев, окрашивая тем же цветом западную часть небосклона. Ветер, который шептался в листве деревьев,постепенно замирал. Незримо подкрадывались сумерки.