Верховный суд РФ на этой неделе рассмотрел иск судьи Красноярского краевого суда в отставке Вячеслава Емельянова, который оспаривал согласие ВККС на возбуждение уголовного дела о коммерческом подкупе (ст. 204.1 УК РФ). На протяжении двух дней служитель Фемиды доказывал в судебной коллегии по административным делам ВС, что пал жертвой аппаратных интриг из-за борьбы вокруг кресла председателя краевого суда и происков ФСБ. За перипетиями многочасового заседания наблюдал корреспондент L.R.
Светящиеся ладони судьи
L.R подробно рассказывал, как в июле Емельянов потерпел неудачу в ВККС и потерял судейскую неприкосновенность. Причиной стали события осени 2019 года, когда судья, по версии следствия, за вознаграждение взялся помочь красноярской строительной компании «Развитие». Ее владельцу Игорю Франкелю понадобилось подключить один из своих объектов к системам городского водоснабжения. При посредничестве Емельянова договор был заключен по заниженной цене. В качестве благодарности предприниматель отправил 2,5 млн рублей по цепочке посредников к конечному получателю — первому замгендиректора ресурсоснабжающей организации «КрасКом» Геннадию Кадушкину, давнему приятелю Емельянова. Следствие считает, что судья забрал себе большую часть «гонорара» — 1,85 млн рублей.
В мае 2020 года Емельянов, уже будучи под колпаком УФСБ, передал Кадушкину оставшуюся часть денег. После получения доли топ-менеджер «КрасКома» был задержан. Сотрудники ФСБ также наведались в служебный кабинет к краевому судье — в последний рабочий день перед его отпуском.
Как вспоминал в суде сам Емельянов (кстати, когда-то работавший следователем прокуратуры), первым делом оперативники убедились, что его ладони светятся в ультрафиолете. Хозяину кабинета предложили добровольно выдать деньги. Судья открыл сейф, где в нескольких конвертах хранил свою зарплату. В одном из них оказались меченые купюры. По версии следствия, эти деньги были переданы в ходе оперативного эксперимента осенью 2019 года — за семь месяцев до обнаружения. В отношении судьи никаких действий предпринимать не стали. Поверхностно, по словам Емельянова, осмотрели квартиру и автомобиль, а на дачу, где якобы и происходила передача денег, оперативники даже не поехали.
Через месяц после этих событий 49-летний Емельянов после 18 лет судейской работы ушел в отставку по личному заявлению — как он подчеркивает, в почетную. Но прошел еще почти год, прежде чем председатель СКР обратился в ВККС за согласием на возбуждение уголовного дела.
Выступая на июльском заседании квалифколлегии, Емельянов напирал на то, что стал жертвой интриг, пытаясь занять должность зампреда краевого суда по гражданским делам. Демонстрируя красочный график-таблицу, он также рассказывал, что уголовное дело о коммерческом подкупе появилось и развивалось в тот период, когда был объявлен конкурс на должность председателя краевого суда в связи с истечением первого срока полномочий Николая Фуги (Переназначение Фуги заняло в общей сложности год, поскольку у главы суда возникли проблемы на стадии президентского фильтра. Указ о назначении был подписан в мае 2021 года). В своих бедах Емельянов винил зампредседателя Красноярского краевого суда Олега Ракшова, ранее служившего в краевом УФСБ, а также саму спецслужбу.
Впрочем, ВККС не поверила в судейскую подоплеку уголовного дела. Представление было удовлетворено, и тогда Емельянов решил использовать шанс вернуть неприкосновенность путем подачи административного иска в Верховный суд.
«Но меня нигде не слушают…»
В сопровождении своего сына-адвоката отставной судья на протяжении двух дней выступал в Верховном суде РФ, пытаясь доказать свою правоту председательствующей судье ВС Алле Назаровой. На первое заседание никто из процессуальных оппонентов не явился. Отец и сын воспользовались этим и, сменяя друг друга, говорили больше двух часов. Они упорно настаивали, что уголовное преследование имеет непосредственную связь с аппаратными интригами в краевом суде и напрямую связано с судейской деятельностью.
В частности, Емельянов предположил, что стал жертвой интриг со стороны зампреда краевого суда Олега Ракшова, который пришел в судебную систему из ФСБ и, по словам Емельянова, часто контактировал с бывшими сослуживцами. В декабре 2021 года у Ракшова заканчивается шестилетний срок полномочий и он, как считает Емельянов, мог претендовать на должность председателя краевого суда и предпринимать определенные действия в этом направлении.
Емельянов рассказал, что познакомился с Ракшовым еще в начале 2000-х, когда они вместе работали в одном из районных судов Красноярска. По словам судьи, незадолго до задержания он одалживал Ракшову 100 тыс. рублей. Расписки в их отношения были не приняты. Ракшов, по словам Емельянова, вернул долг, и он положил эти деньги сначала в конверт, а потом в свой сейф. Из которого оперативники ФСБ и изъяли меченые купюры.
— И я до сих пор в недоумении, совпадение это или нет? — задумчиво произнес Емельянов.
У отставного судьи было предположение, почему сотрудники ФСБ ополчились на него. Пять лет назад, рассказал Емельянов, он в числе прочих рассматривал дела так называемых секретных сотрудников —сексотов. Речь шла в том числе и о назначении им пенсий. По словам судьи, практики по такого рода делам не сложилось, и как кто-то сказал Емельянову в кулуарах, некоторые вынесенные им решения не понравились. Кому именно — Емельянов не уточнил.
— Немотивированное затягивание оперативных мероприятий, выбор даты в аккурат перед назначениями, сфабрикованные следы, публичная демонстрация вместо реального обследования, последующее годовое неназначение председателя суда и его зама по гражданским делам — все это указывает на то, что 29 мая 2020 года оперативники пришли для того, чтобы дискредитировать меня, чтобы не дать мне возможность участвовать в конкурсе [на должность зампреда краевого суда], а моему шефу не переназначиться на второй срок, — резюмировал свою позицию Емельянов.
Временами он извинялся за свое многословие: «Простите, Ваша честь, может быть, я долго и нудно говорю. Но меня нигде не слушают…». Однако затем продолжал гнуть свою линию с однотипными аргументами. В какой-то момент происходящее стало напоминать итальянскую забастовку в исполнении опытного судьи с целью затянуть процесс.
— Ну нельзя же так злоупотреблять своим процессуальным правом, зачем вы это все рассказываете? — не выдержала явно уставшая Назарова, когда судья стал по второму кругу излагать свою версию событий.
— Как же, как же, как же? — заволновался Емельянов. — Это и есть предмет доказывания, взаимосвязь со служебной деятельностью, почему это все произошло! Почему отсутствуют признаки преступления, почему нарушались гарантии судейской неприкосновенности? Это ведь все взаимосвязано. Каким образом без совокупности этих данных и этих обстоятельств суду оценить и сделать вывод о том, что произошло? Как сделать?
— Суд проверяет решение квалификационной коллегии, а квалификационная коллегия проверяет, имела ли место взаимосвязь между вашей служебной деятельностью и вашим уголовным преследованием, — терпеливо объясняла Назарова.
— Так я и говорю, что коллегия по существу это не проверяла, — не сдавался судья.
— Не проверяла? — недоверчиво тянула Назарова.
В итоге на излете первого дня Емельяновы подали сразу три ходатайства, удовлетворить которые с ходу не представлялось возможным, и Назарова вынуждена была перенести рассмотрение дела.
На следующее заседание явилась представитель ВККС Залина Камбегова. Она довольно убедительно, с документами в руках, доказала Емельянову, что никаких процедурных нарушений в ходе заседания квалифколлегии не было. Судье даже пришлось вежливо извиниться за свое предположение об отсутствии кворума.
Впрочем, тут же он предъявил новую претензию, указав, что ВККС давала согласие на возбуждение уголовного дела, где фигурировал «особо крупный размер». Судья настаивал, что в его случае речь может идти только о крупном размере, так как суммы, фигурирующие в деле, значительно меньше одного миллиона рублей.
— ВККС, таким образом, дала согласие на возбуждение уголовного дела не по тому преступлению, которое обосновывалось в материалах представления следственного комитета. Особо крупный — это тяжкое преступление. Крупный — средней степени тяжести, — пояснил Емельянов.
Он также утверждал, что в его случае отсутствует квалифицирующий признак «группа лиц по предварительному сговору».
— В моем деле второго исполнителя нет. Высшая квалификационная коллегия такое представление удовлетворять не могла, — сказал отставной судья.
Камбегова возразила, что решение ВККС может быть обжаловано лишь по мотивам нарушения процедуры его вынесения, поскольку квалифколлегия не оценивает виновность или невиновность судьи, это не входит в ее задачи.
В заключительном слове Емельянов сказал, что не знает уже, какие аргументы приводить.
— Боюсь, что после такого решения у СК появится слишком много воли в отношении судей, — заявил судья.
Подводя итог многочасовому заседанию, Назарова пробыла в совещательной комнате не более десяти минут. В удовлетворении административно-искового заявления Емельянову было отказано. У судьи есть месяц на подачу апелляционной жалобы.