В 963-969 годах Византией правил император Никифор Фока. Был он, возможно, и не самым лучшим правителем в истории страны, но, уж точно, не самым плохим. Но сегодня мы даже не о нем. Точнее, сначала о нем, а потом — об обстоятельствах его смерти.
В начале 60-х годов империей правил император Роман II. Был он молод, довольно-таки распутен, государственные дела интересовали его явно меньше, чем попойки и охота. Про него говорили, что он пришел к власти отравив отца, Константина VII.
В 963 году, в возрасте 25 лет, василевс Роман неожиданно заболел и очень скоро умер. Причину смерти мы сейчас уже не узнаем. Среди современников ходили слухи, что к смерти самодержца была причастна его супруга — императрица Феофано, будто бы отравившая его для непонятно чего. Авторы тех лет описывают ее как женщину необычайной красоты. Собственно, это и позволило ей вполне результативно (т. е. - вплоть до официального брака) соблазнить молодого императора. Исходно она была дочерью трактирщика, по имени Анастасия (Феофано — тронное имя), и шансов на карьерный взлет не имела.
От Романа Феофано родила двух сыновей: Василия (будущего Болгаробойцу) и Константина, тоже впоследствии ставшего императором, — тот зверствам предпочитал пьянки и гулянки. Но в этот момент они были еще детьми, а регентом при них стала Феофано.
В высших слоях византийской знати подвизался Никифор Фока — выходец из очень знатной армянской семьи и весьма незаурядный полководец. Он провел почти всю взрослую жизнь в войнах с арабами и, эпизодически, болгарами. Насколько можно судить, он не проиграл ни одного сражения из тех, где византийскими войсками командовал лично он. Незадолго до смерти Романа он отвоевал у арабов Крит, захваченный теми за полтора века до этого.
Немудрено, что Феофано и ее приближенные отнеслись к блистательному военачальнику с большой настороженностью. Патриарх Полиевкт заставил Фоку поклясться, что тот не лишит детей власти, не предпримет попытки мятежа и будет дальше сражаться с разнообразными варварами за богохранимое отечество.
Разумеется Никифор Фока поднял мятеж, как только посчитал ситуацию для него достаточно благоприятной: у него были верные ему войска, собранные якобы на очередную войну с арабами, а у пока еще законных властей — только его клятва, которая без войск недорого стоила. Официальным поводом для мятежа послужил конфликт Фоки с патрикием Иосифом Врингой, евнухом, который возглавлял гражданскую администрацию Империи. Вероятно, его можно сравнить с премьер-министром современной России. По версии Фоки и его сторонников, Вринга замышлял против полководца, готовя ему смерть. Проверить это утверждение сейчас сложно, не факт, что этот конфликт вообще был на самом деле, а не является выдумкой Фоки и последующих хронистов.
Во всяком случае войска Фоки в считанные дни заняли ключевые пункты в Малой Азии и на побережье проливов, после чего подступили к Константинополю. Среди его жителей полководец Фока был явно популярнее бюрократа и, более того, кастрата Вринги. Последовало еще и восстание в городе. Никифор Фока стал василевсом, Вринга был сослан в отдаленный монастырь, где через пару лет умер, сыновья Романа II стали формальными соправителями Фоки, патриарх Полиевкт венчал его на царство, а вдовствующая императрица Феофано лишилась регентства и была переселена в другой дворец. С глаз долой, чтоб не искушать.
Император Никифор был благочестив, склонен к аскезе и даже намерен закончить жизнь монахом. Став василевсом он первоначально предполагал воздерживаться от мяса и женщин, но действующие монахи, к мнению которых он весьма внимательно прислушивался, его переубедили. С точки зрения их церкви, вегетарианство мирянина вообще было грехом, ибо отдавало гордыней. Быть холостяком вроде бы было можно (первая жена Фоки к тому времени умерла, мы о ней знаем только то, что она была), но монарху — как-то неправильно.
Немудрено, что Никифор через несколько недель заметил, что Феофано по-прежнему очень красива. И, вскоре, женился на ней, сделав самый большой в своей жизни шаг к смерти.
В приходе Никифора к власти очень заметную роль сыграл стратиг расположенной в центре Малой Азии фемы Анатолики Иоанн Цимисхий. Этнический армянин, как и сам Фока, он на самом деле звался Ованесом Чёмашкиком (мне помог с произнесением этого имени Геворг Геворгян, которому я весьма за это признателен), но греки, а потом и русские, писали так, как им было привычнее.
Лев Диакон пишет, что именно от него Фока, ждавший сбора войск для намечавшегося похода против арабов, узнал о коварных планах патрикия Вринги, после чего и поднял мятеж. Сложно сказать, так ли это было (и были ли те планы?), но Цимисхий сыграл в той истории очень заметную роль в качестве сподвижника Фоки. При последующей «раздаче слонов» он стал магистром и доместиком Востока, т. е. высшим военачальником азиатской части Империи. Через некоторое время Никифор Фока в чем-то его заподозрил, лишил чинов и сослал в какую-то деревню. Вообще, в Византии было принято, в случае достаточно серьезных подозрений, просто ослеплять подозреваемого, а потом уже разбираться, но Никифор Фока, похоже, был гуманистом, аскетом и смертником. А эпоха была еще та. Не так давно я писал о португальском короле Жуане VI, который тоже попадал в похожие ситуации из-за жены, но это было в другом мире.
В 969 году император поддался на уговоры своей супруги, которую успел нежно полюбить, и вернул Цимисхия из ссылки, не дав ему какой-то приличной должности. Просто разрешил жить в столице и, вроде бы, даже бывать в императорском дворце. Немудрено, что Иоанн, не уверенный в своем скором будущем, стал строить самостоятельные планы.
К тому времени Никифор Фока разонравился населению столицы. Нет, подвиги и победы, конечно, вдохновляли, но взятие Антиохии на хлеб не намажешь. Ощутимо подросли налоги, случилась серия неурожаев, из-за которых хлеб подорожал в восемь раз, остальное продовольствие — тоже. Фока пустил в обращение облегченную монету — тетартерон, в которой золота было на два карата меньше. Разумеется, облегченная монета формально имела одинаковый номинал с полновесной номисмой — гистаменоном. Разумеется, государство расплачивалось с подданными легкой версией номисмы, а налоги требовало полновесной — именно для этого они и были официально равны. Разумеется, подданным это не нравилось.
К этому добавлялась непопулярность императрицы Феофано в обществе. Знать не любила ее за красоту, простонародье — из-за незнатного происхождения. Она тоже была дочкой трактирщика, но захомутать смогла целого императора. А потом — и второго.
Никифор Фока понял, что дело может в любой момент принять скверный оборот и построил еще одну стену, ограждавшую дворец от внешнего мира и потенциальных злодеев. Он не учел, что во всякой стене найдется дырка, особенно — если за стеной живет женщина.
10 декабря 969 года группа заговорщиков пробралась в покои императрицы Феофано, которая спрятала их в кладовке. По крайней мере, так описывают события византийские историки. Кто им рассказал об этом — неведомо.
Императрица сказала Фоке, что скоро придет к нему, а пока проведает болгарских княжон, присланных в Константинополь для выдачи замуж за детей Романа II. Это был хитрый дипломатический маневр Никифора, пытавшегося покрепче привязать Болгарию к Византии и для этого женить мальчиков 11-ти и 9 лет на болгарках. Таковые были привезены в Константинополь торжественно, со свитой и слугами. Едва ли в тот момент было некому уложить их спать.
Но Феофано настояла на том, что запирать дверь между мужской и женской опочивальнями пока не надо — она позже сделает это сама. Потом заговорщики спустили в окно опочивальни Феофано корзину на веревке и в ней, по очереди, подняли наверх участников заговора. Последним был втянут в окно Иоанн Цимисхий, опасавшийся засады и потому подождавший транспортировки друзей.
Собравшись вместе патрикии с магистрами отправились в гости к императору. Откинув его одеяло они обнаружили... нет, ничего не обнаружили. Никифора Фоки на месте не было!
В этот момент заговорщики не на шутку испугались — сейчас войдут стражники и всех повяжут. (Еще раз напоминаю, что происхождение истории неясно, ее участники едва ли рассказывали что-то последующим хронистам). Из затруднения их вывел слуга Феофано, указавший в угол комнаты, где на пурпурном войлоке безмятежно спал тяготевший к аскезе василевс. Видимо, у христианнейших монархов принято так ждать любимых жен. Лев Диакон, правда, упоминает, что начало ночи василевс провел в молитвах и благочестивых раздумьях, пока все-таки не уснул. Если допустить, что это так и было и не в первый раз, то решение Феофано становится понятнее.
Заговорщики бросились на Никифора и убили его. Византийские историки писали потом, что василевс молился, пока его били и убивали, коварный Цимисхий приставал к нему с вопросами относительно причин своей опалы, дергал за бороду, но Никифор продолжал взывать к богородице. Проверить это невозможно, поверить в это сложно.
Услышавшие шум в царских покоях часовые попытались ворваться внутрь, но были удержаны стальной решеткой — для них она была заперта. И тут Иоанн Цимисхий совершил поступок, сделавший его полноценным и полновластным византийским императором. Он приказал одному из своих спутников отрубить голову Никифора и через решетку продемонстрировать ее солдатам.
Последние, вероятно, испытали некоторое замешательство, но быстро пришли в себя и выработали единую линию поведения. Без головы Никифор Фока был абсолютно бесполезен. Ни наградит, ни премирует. Солдаты провозгласили следующим императором Иоанна Цимисхия. Потом тоже самое сделали другие.
Следующий день Иоанн Цимисхий провел за государственными делами — надо было отстранить от должностей и сослать куда подальше всех родственников и выдвиженцев Фоки, пока никто из них не объявил императором себя. Лев Диакон пишет, что это наверняка удалось бы младшему брату Никифора Льву, догадайся он раздать свое богатство константинопольской черни, но такая мысль не пришла ему в голову. Лев Фока нашел убежище в соборе св. Софии, затем получил гарантии безопасности, был сослан на остров Лесбос и там, через несколько лет, ослеплен. Мы не знаем, когда и как он умер, но можем констатировать, что в императоры он не годился.
Патриарх Полиевкт пытался изобразить хотя бы символическую честность и отказался венчать Цимисхия на царство, пока тот не покарает убийц Фоки. Очевидно имелось в виду, что новый василевс должен сам назвать и наказать кого посчитает нужным. Он примерно так и поступил, сослав своих подельников по перевороту, а заодно — императрицу Феофано. Очень похоже на то, что она в тот момент готовилась к третьему замужеству, но Цимисхий оказался осторожен и выслал ее в монастырь на восточной окраине Византии. На всякий случай. Современники потом вспоминали, что услышав о своей судьбе женщина прямо в храме бросилась на нового императора и попыталась выцарапать ему глаза, сопровождая свои действия бранью, достойной дочери трактирщика.
О судьбах друзей Иоанна Цимисхия мы в общем-то ничего не знаем, но едва ли их ссылка продлилась долго. Феофано была возвращена из ссылки свои сыном Василием II после того, как он пришел к власти, но заметной роли в византийской политике уже не играла. Иоанн Цимисхий правил до начала 976 года и умер, вероятно, в результате отравления. Эта часть византийских традиций была почти неизменна — ну, насколько допускалось распределением Вейбулла о котором я писал на прошлой неделе.
Сергей Сысоев
Помочь мне и моему каналу можно переведя любую удобную вам сумму на карточку 5536 9138 2477 9298. Ваше пожертвование даст мне возможность чаще читать, больше думать и писать неглупые материалы. Спасибо!