Стройка шла своим чередом. Мы делали макпены. Я не знаю этого слова на русском, да и на английском не знаю - это слэнг. По факту стелили пленку, на нее клали металлическую сетку, сверху все заливали раствором, а затем выравнивали по уровню. Делали пол, короче, в душевых, раздевалках и туалетах будущего бассейна.
Разумеется, я совершенно не представлял, как и что делать правильно, поэтому мое участие заключалось в том, чтобы вовремя замешивать раствор из песка и цемента. Но и начальники мои, Сергей и Паша, судя по всему, мало представляли, что они делали, потому что получалось, мягко говоря, криво.
Приходили разные умные люди, которые советовали замешивать раствор погуще, или же наоборот - пожиже, но итог был таков, что в залитых комнатах мы старались лишний раз не включать свет, чтобы, не дай бог, проверяющие не заметили получившегося ужаса.
Можно сказать, Павлу повезло, когда к нашей бригаде присоединился Виктор - великан, со странной и глуповатой улыбкой. В первые же дни начальник прозвал его Соковиком, и эта кличка намертво к нему прилипла. Виктор был беженцем из Донецка.
Сам он не воевал, но каким-то образом попал в плен к ВСУ, где подвергался жестким допросам. Мы не лезли к нему в душу и не вызнавали, как там и что произошло, поэтому без деталей. В Америке этот тихий, улыбчивый гигант ходил к психологу, серьезно подсел на антидепрессанты, да траву.
От такой смеси выглядел немного не от мира сего: розовощекий, с тонкой нитью улыбки, между плотно сжатых губ и совсем-совсем тихий. На объекте он, как и большинство из нашей бригады в той или иной степени, был нелегалом. Соковик еще только должен был пройти собеседование о предоставлении ему политического убежища.
Виктор научил нас замешивать раствор нужной консистенции и хитро вскрывать мешки, чтобы их проще было опрокинуть в бетономешалку, - после чего дело пошло получше. Однако, оставалось то, что исправлять было уже поздно: две комнаты, которые мы заливали под "руководством" Павла, получились такими, что хотелось просто их заколотить и забыть.