Мне было двенадцать лет, когда я впервые увидел Настю. Маленькая, худенькая девочка с большими выразительными глазами цвета кофе и ярко-красными бантами, вплетенными в косы. Настя перевелась к нам в класс в середине учебного года, стоял март, но на улице было уже по-весеннему тепло.
Настя уверенно чувствовала себя возле классной доски и без капли стеснения рассматривала детей, говорила громко и четко, когда произносила свою фамилию и имя. Обычно новички не ведут себя так, стесняются, тихо мямлят под нос, боятся поднять взгляд. Настя была другой.
– Куркина, – хихикнул я, услышав фамилию Насти. – Новая курица в классе, – я толкнул соседа по парте локтем, и мы вместе дружно засмеялись.
Настя устремила на меня взгляд, я отвернулся, сделав вид, что увлечен разговором с Гришкой.
– Настя, присаживайся на любое свободное место, – проговорила учитель. – После урока подойдешь ко мне, я расскажу, где взять учебники.
– Хорошо, – ответила девочка.
– Она идет сюда, – шепнул мне Гришка.
Я поднял глаза и увидел, как Настя садится за парту прямо напротив моей. В классе были и другие свободные места, но она выбрала именно это. Девочка села, повернула голову и пристально посмотрела на меня. Я некоторое время упорно сверлил ее взглядом, а когда понял, что она не отведет глаз, прошептал:
– Чего уставилась?
– Жду, – также шепотом ответила Настя.
– Чего ждешь? – не понял я.
– Когда извинишься.
– За что?
– За то, что обозвал курицей.
Я криво улыбнулся и хохотнул.
– Долго ждать придется.
– Коля, разговоры в классе, – сделала мне замечание учительница. Настя отвернулась от меня, а я принялся рисовать в тетради.
Урок пролетел быстро. Сразу после звонка Настя пошла к учителю. Я окинул ее быстрым взглядом и полез в портфель.
– Какой у нас там следующий урок, Гриха? – спросил я, просматривая тетради.
– Математика, – послышался тяжелый вздох.
– Ты домашку сделал?
– Угу.
– Сам решал?
– Да.
– Не прокатит, опять ошибки будут одинаковые, Мария Петровна сразу догадается, что списывал у тебя. Пойду у Лерки тетрадь возьму.
Лера была в классе девочкой видной, пухленькой, с большим носом и грустными глазами. Тихоня, всегда одна, никто не хотел с ней дружить из-за ее полноты, зато училась она на отлично. Я подкрался к Лерке, сел за парту позади нее и сильно дернул за хвост. Она вскрикнула и обернулась, увидев меня, ее губы задрожали.
– Дай математику списать, – снова подергал я ее за хвост, но уже не так больно.
Лерка взяла тетрадь с парты и протянула мне. Не успел я ее выхватить, как ко мне неожиданно подлетела Настя и толкнула двумя руками прямо в грудь, да так сильно, что я слетел с парты и ударился головой о стул.
– Ты что ненормальная, – я подскочил с пола и пихнул Настю в ответ. Она не осталась в долгу, вцепилась мне в рубашку и стукнула прямо в глаз. Завязалась настоящая драка. Я больше защищался и получал удары, нежели наносил их, поскольку бить девочек это, ну уж совсем подло. Мне на выручку подоспела Мария Петровна и разняла нас.
– Коля, как тебе не стыдно! Завтра же родители, чтобы были в школе! – лицо учителя побагровело.
– А че сразу я, она первая начала. Я вообще не трогал ее. Она подлетела и толкнула меня.
– Не хочу ничего слышать!
– Мария Петровна, Коля говорит правду, я первая его толкнула, – вступилась за меня Настя.
В классе повисла тишина. Я как истукан уставился на Настю, даже моргать забыл.
– Я заступилась за эту девочку, – Настя указала на Леру. – Коля дергал ее за хвост.
Учитель взглянула на Леру, девочка была напугана и удивлена одновременно
– Хорошо, – уже спокойнее проговорила Мария Петровна. – Настя, ты правильно поступила. Коля, завтра я хочу видеть твоих родителей в школе.
Настя попросила разрешения пересесть и заняла свободное место возле Леры. А я уныло повесил голову и поплелся к своей парте. Моя рубашка была помята, карман болтался, штаны, при падении я также умудрился порвать. За домашнее задание, вернее за его отсутствие, мне поставили двойку. Последние уроки я не стал досиживать и ушел домой, хуже уже все равно быть не могло.
Родители пришли домой вечером, и я сразу же получил нагоняй, поскольку им Мария Петровна позвонила на работу и все рассказала. В качестве наказания меня лишили просмотра телевизора и компьютерных игр на неделю. Я позвонил Гришке, и мы договорились через час встретиться на нашем тайном месте.
– Ты куда собрался? – мама застала меня около двери.
– Гулять иду, – ответил я.
– Никаких гуляний, ты наказан! Сиди, учи уроки.
Я не стал спорить с мамой, вернулся в комнату, закрыл дверь на крючок, немного повозился, похлопал шкафчиком, полистал книги, подвигал стул. Когда услышал, как на кухне побежала вода из крана, тихонечко открыл форточку, пролез через нее и побежал на встречу с Гришкой. О моих вылазках родители не подозревали, иначе давно бы поставили на окна решетки. Я знал, что в течение часа родители ко мне в комнату заходить не будут, поэтому быстро перебежал улицу и шмыгнул через забор в соседний двор.
Дом здесь пустовал давно, хозяева пару лет назад пытались сдать его в аренду, но постояльцы оказались очень неаккуратными и сильно пьющими людьми, начали поступать жалобы от соседей и их выгнали. С тех пор дом стоял пустой. Мы облюбовали с Гришкой это место, поскольку во дворе росло много фруктовых деревьев, а самое главное, здесь были большие качели, на которых мы свободно размещались вдвоем.
Я пришел рано, Гришки еще не было. Солнце уже склонилось к горизонту, теплые лучи больше не грели и тело начал пробирать холодок. Я плотнее вжался в курточку и сел на качели. Перекладины были металлические, поэтому я сунул руки в карманы и, отталкиваясь ногами от земли, понемногу раскачивался.
– Ага, так ты значит мало того, что девочек обижаешь, так еще и по чужим дворам лазаешь!
Я услышал знакомый голос и повернул голову. Передо мной, уперев руки в боки, стояла Настя. Меня словно парализовало током, кого-кого, но ее я здесь точно не ожидал встретить. Я несколько минут мямлил что-то непонятное, потом удивление и страх прошли, а их место заняло возмущение.
– И ничего не по чужим! Здесь давно никто не живет, к тому же хозяйка меня хорошо знает. А что ты делаешь тут?
– Я здесь живу! – рапортовала Настя. – Мы вчера въехали в этот дом.
Я так и застыл на месте с открытым ртом, медленно покачиваясь на качели.
– Если хочешь, можешь покататься, – голос Насти вдруг изменился, стал мягче, а руки опустились в карманы. – Только недолго.
– Еще чего! – я вскочил с качели как обожженный. – Не нужно мне одолжение делать! К тому же здесь качели старые и неудобные.
Я демонстративно направился к забору, залез на него и спрыгнул вниз с обратной стороны. Как раз вовремя, чтобы налететь на Гришку.
– Ты чего? – потирая зашибленное плечо, спросил друг.
– Да там, эта, – моему возмущению не было предела. – Курица теперь живет!
– Какая курица? – не понял Гришка.
– Ну, Настя Куркина, наша новенькая.
– А, – только и сказал удивленно мой одноклассник.
– Откуда она взялась на мою голову, – я продолжал злиться. – Сначала в класс заявилась, теперь еще и в наше тайное место жить переехала. Нет, ты только, подумай, как специально!
– Куда пойдем? – спросил Гришка.
– Слушай, че ты такой спокойный? Тебе что, все равно?
– Нет, не все равно. Хорошее место было, но выгнать новых жильцов мы, то не сможем. Надо искать новое тайное место.
– Зачем искать? – из-за забора выглянула Настя. – Я поговорю с родителями, и вы сможете приходить сюда, когда захотите.
– О, здорово! Спасибо, – Гришка заулыбался, и его щеки отчего-то порозовели.
– Здорово!? Ты что совсем дурак! – я толкнул друга. – А ты чего ко мне привязалась? – оскалился я на Настю. – Сначала драться кидается, а потом дружить хочет. Я с девчонками не вожусь. Пойдем, Гришка.
– Пока, – мой одноклассник помахал Насте рукой.
– Ты че, влюбился? Смотри, и щеки краснеют, и ручкой машет.
– Нормальная девчонка, – недовольно буркнул Гришка.
– Нормальные девчонки драться не кидаются.
– А ты сам виноват, первый начал.
– Ты чего? – я остановился и уставился на друга.
– А ничего.
– Аааа, я понял, точно влюбился. Ну, так и иди к своей подружке! – я психанул и побежал домой. Залез обратно через форточку в комнату, зарылся лицом в подушку и заплакал. Меня душила обида: сначала новенькая, потом драка, выговор от учителя, наказание дома. Покушение на тайное место я бы со временем пережил, но вот ссора с лучшим другом – этого я никак не ожидал. Я чувствовал себя обиженным и преданным.
Выплакав обиду, я успокоился и сел за уроки. А что еще оставалось делать, компьютер и планшет родители изъяли, а других развлечений у меня не было. Уроки никак не делались, с головы все не выходила эта Настя и Гришка с его розовыми щеками. Меня спас мамин стук в дверь, она звала на ужин. Я отложил тетрадь с учебником и направился в кухню. Мама быстро уловила мое подавленное настроение, но смягчиться даже и не подумала. Ее слово было твердое. Неделя наказания, значит неделя и никаких поблажек.
Выходные прошли уныло. Гришка не звонил и я сделать первый шаг тоже не решался. В школе дела не улучшились, первый день мы просидели молча, а на следующий – он просто пересел от меня к Володьке. Я назло ему сдружился с Васькой из «Б» класса, еще тем двоечником. Мы зачастили прогуливать уроки, а время от времени цеплялись к первоклашкам, задирая и обижая их. Когда об это узнала Настя, то организовала за мной пристальную слежку. Частенько между нами вспыхивали разногласия и даже драться иной раз приходилось. Васька в наши отношения не влезал, только хихикал надо мной, что, мол, девчонка меня строит.
Все это тянулось чуть больше месяца, пока в один прекрасный день родители не заявили мне, что я буду ходить на дополнительные занятия. Оценки у меня ужасные, учителя без конца жалуются, частые прогулы, к тому же светит перспектива остаться на второй год. И все бы ничего, подумаешь лишний часик посидеть учителя послушать, но какого учителя?
– Мы поговорили с Настей и ее родителями, они охотно согласились, чтобы ты ходил к ним вечерами и занимался с Настей. Она девочка умная, старательная, учится хорошо и с радостью готова подтянуть тебя по всем предметам.
– Почему Настя? – только и нашелся я что ответить.
– Потому что больше никто не хочет с тобой заниматься, даже учителя.
– Я не буду к ней ходить.
– Будешь. Иначе, если останешься на второй год, можешь забыть о велосипеде! – мама поставила точку моим сомнениям и претензиям. Велосипед я хотел больше всего на свете. И, несмотря на всю неприязнь к Насте, готов был потерпеть ее присутствие ради осуществления своей мечты. Да и на второй год мне как-то оставаться совсем не хотелось.
Я долго мялся возле двери, прежде, чем нажал на звонок. Двери открыла Настина мама, женщина с доброй улыбкой и красивыми завитками на голове.
– Здравствуйте, – проговорил я.
– Здравствуй, Коля, проходи, – тетя Зина, так звали маму Насти, добродушно меня встретила. – Выбери себе тапочки по размеру, Настя в комнате, уже ждет тебя.
Тетя Зина ушла, оставив меня одного в темном коридоре. Тапочек на полке стояло много, даже чересчур много. Я долго смотрел на батальон выстроившихся в ряд тапочек, пока, наконец, не остановил выбор на зеленых с синими листиками. Из самой дальней комнаты выглянула Настя и махнула мне рукой. Хорошо, что она показалась, иначе поиски ее комнаты могли бы затянуться.
Коридор был серым, неуютным, со старыми, выцветшими обоями. Оно и понятно, ведь жильцы не так давно переехали. Комната Насти буквально ослепила меня, настолько в ней было все белоснежным и так не гармонировало с представшим мне темным коридором. Большое окно украшала тюль с белыми розами, белые обои с белыми звездами на них смотрелись потрясающе. Я долго не мог оторваться от этой белизны, пока Настя не дернула меня.
– Сегодня будем заниматься математикой, – проговорила она и указала мне на стул. Я послушно сел. Настя рассказывала много, но еще больше писала. Я слушал ее рассеянно, меня больше интересовали игрушки в ее комнате. Я постоянно вертел головой, за что получал легкие подзатыльники. Час пробежал незаметно.
– Теперь закрепим пройденный материал, задачка легкая, уверена, ты сможешь ее решить без труда.
Я долго сидел над тетрадкой, выводил ручкой столбики, но решить так ничего и не смог. Настя сильно расстроилась, я заметил это по ее глазам, но внешне виду не подала.
– Жду тебя завтра, – только и сказала она, закрыв за мной дверь.
Неделя шла за неделей, поначалу я Настю практически не слушал, вернее слушал, только ничего не понимал. Но постепенно, ее бессвязная речь стала приобретать для меня смысл. Больше всего мне нравилось слушать историю и чтение. Спокойный и звучный голос Насти уводил за собой, в далекие дали, где свершались войны или обычный мальчишка вставал на защиту девчонок.
Спустя месяц я начал задавать вопросы, на которые Настя порой не могла мне ответить. Поскольку я жаждал получить ответы, она, однажды, вместо занятий привела меня в библиотеку. Я долго блуждал между стеллажей пытаясь выбрать что-то одно, в итоге нагреб приличную стопку книг. С тех пор я любил захаживать в библиотеку, даже когда ничего не собирался брать, мне просто нравилось бродить в тишине среди книг и представлять, какие истории живут внутри каждой.
Если буквы давались мне с легкостью, то с цифрами я ладил с трудом. Простые задачи и примеры мне были понятны, а вот уравнения никак не хотели решаться правильно. Настя не сдавалась и упорно продолжала со мной заниматься. Иногда она сердилась и кричала на меня, а порой и тетрадкой била, не больно, так чтобы припугнуть.
Когда до экзаменов оставалось времени чуть меньше месяца, наши занятия с Настей неожиданно прекратились. Придя в очередной раз к дому одноклассницы, я увидел у двора машину скорой помощи. На мой стук вышла тетя Зина и сказала, что Настя заболела. Пожелав скорейшего выздоровления, я поплелся домой.
От родителей я узнал, что у Насти больное сердце, а переехали они в наш город, потому что здесь самая лучшая клиника по области и есть шанс пересадки сердца, если только Настя дождется своей очереди. В ту ночь я спал плохо. Мне снились странные сны, я постоянно куда-то бежал, выпрашивал людей отдать мне сердца. И в довершении никак не мог отыскать Настю среди плавающих теней и зданий.
После школы я околачивался возле двора Насти, а спустя три дня решился залезть к ней во двор. Я до вечера просидел на качели, а когда собирался уходить заметил в окне тонкий девчачий силуэт. Настя махала мне рукой. Я не осмелился подойти ближе, испугался, что меня заметят родители, поэтому махнул ей издалека. Каждый вечер я стал наведываться во двор и ждал, когда Настя покажется в окне. И она показывалась всегда в одно и то же время. А спустя еще пять дней, Настя исчезла. Шторы за ее окном словно застыли.
Я ходил сам не свой, это заметили даже учителя. А на одном из уроков ко мне за парту подсел Гришка. Я так ему обрадовался. Друг мне сейчас был просто необходим.
– Гришка, ты меня извини, что я тебя тогда обидел.
– Ерунда, я и сам хорош. Давай больше не ссориться!
– Давай, – согласился я, и мы пожали друг другу руки.
– Как там Настя? Вся школа за нее переживает, – спросил Гришка.
Невпопад, путая слова и мысли, я начал рассказывать о занятиях с Настей, о ее болезни, ночных кошмарах, долгих поисках в интернете доноров, готовых отдать свое сердце. Я наговорил бы еще, весть знает чего, если бы не прозвенел звонок. Гришка меня ободряюще похлопал по плечу. Теперь вечерами возле двора Насти мы околачивались уже вдвоем и разрабатывали план по ее спасению.
За день до экзамена я услышал, как мама говорила отцу, что Насте с каждым днем становится хуже и если сердце не найдется в ближайшее время, девочка, скорее всего, умрет. Я долго ворочался в кровати, а когда, наконец, смог уснуть, то устремился в бесконечную погоню за машиной скорой помощи. В мое сознание вклинились громкие звуки сирены. Я не сразу сообразил, откуда появились мигающие огни в моей комнате. А когда понял, вскочил с кровати как сумасшедший. Я наспех натянул штаны, футболку и прямо в тапках понесся на улицу.
За двором я увидел родителей и отъезжающую машину скорой помощи.
– Настю забрали, – откуда-то издалека донесся до меня голос мамы.
– Подождите! – закричал я что было силы, и замахал руками, чтобы машина остановилась. Разрезая воздух громкими сиренами, скорая помощь промчалась мимо. Не помня себя и не ведая, что творю, я побежал следом за машиной.
– Коля! – долетел до меня крик мамы.
– Оставь его, – услышал я голос отца.
Машину догнать я не смог, но упрямо продолжал бежать. Я знал, где находится больница, в которую увезли Настю, и направлялся именно туда.
– Я должен успеть, я должен успеть, – беспрестанно повторял я себе.
В холл больницы я влетел взъерошенный и в одном тапке, второй потерялся по дороге. Дежурная медсестра испуганно уставилась на меня.
– Возьмите мое сердце, – хрипя и задыхаясь, силился я выжать из себя слова. – Настя, девочка.
Из-за угла вынырнул коренастый охранник и направился ко мне. Я набрал побольше воздуха в легкие и что было силы закричал:
– Возьмите мое сердце!
Охранник от неожиданности на мгновенье замер, я воспользовался этой заминкой и проскочил мимо него. Я носился по этажам, заглядывал в двери и не переставал кричать:
– Возьмите мое сердце!
Охраннику все-таки удалось меня изловить и уложить на пол. Я отчаянно отбивался и все повторял:
– Возьмите мое сердце.
– Отпустите его! Это Коля! – услышал я громкий голос тети Зины.
Охранник ослабил хватку, я вскочил на ноги и бросился к тете Зине. Схватив ее за руки, я прохрипел, потому что кричать сил больше не осталось:
– Возьмите мое сердце. Пусть Настя живет.
Тетя Зина обняла меня и тихо заплакала.
– Есть сердце, – перебирая мои волосы, проговорила она. – Настя будет жить. Сейчас идет операция.
Я обмяк на руках у тети Зины и зарыдал.