Наверное, в мире не так много мужиков, которые, почти месяц проживая отдельно от семьи, в командировке, устояли бы перед просьбой, – а не проводить ли вам меня до дому? Тем более в небольшом районном центре, где весь досуг - телевизор в холе гостиницы, заштатный дом культуры, да кафушка, бесполезно пытающаяся натянуть на себя титул Ресторан.
Ну неделя, ну две… А Алена баба красивая, да незамужняя. И Степан не устоял. Захотелось домашнего тепла, домашних щей и котлет.
Пока налаживали производство, пока устанавливали конвейер, да настраивали холодильники, время тянулось. А Степан – наладчик-электромеханик, он и холодильники подключит, и конвейер наладит и запустит, да и проводку после строителей проверит. Одним словом мастер на все руки. И то ли одного человека отправить на месяц, то ли кучу специалистов по отдельности. Вот и подзатянулась Степкина командировка.
Заработался мужик, особо не волнуясь о том, что дома жена одна с двумя пацанами, и как она там с ними справляется. Но пролетел месяц, а потом и другой, закончились пуско-наладочные работы, и командировка подошла к концу. Настала пора и домой собираться. Сдав работу Михалычу, заместителю начальника цеха по эксплуатации, Степан укатил в родные пенаты.
Когда Алена поняла - быть ей мамой, Степки уже и след простыл. Мелькнула поначалу мысль об аборте, но сразу пропала. Одна она на этом свете, да и возраст уже не девический - пусть будет дите. Так и родила девчонку.
Пролетел год, второй, третий. Незаметно пробежало время. Вот и Степан уже не просто наладчиком работал, а стал ведущим инженером в отделе электрооборудования. Да и в семье прибавление - третий сын.
На этот раз в командировку на комбинат Степана отправили не одного, а с Павлом Ильиным. Что- то там оборудование забарахлило, и Павел один с наладкой не справился бы. Хоть и грамотный парень, добросовестный, а практического опыта пока не хватало. Вот и усилили его Степаном. Чтоб посмотрел, да подсказал молодому товарищу, что с оборудованием, да с наладкой помог.
В райцентре Степан почитай лет пять не был. Но, уже подъезжая к станции, вспомнил и прошлую командировку, и что где-то тут жила Алена. И хоть недолго они были вместе, но что-то царапнуло душу. Навестить бы.
Степан отправил Павла в гостиницу, а сам пошел знакомой улочкой. Надо бы заскочить к бывшей подруге, разузнать, что да как.
Алена не сразу узнала Степана, когда тот появился на пороге, даже испугалась. А потом, всплеснув руками, изумленно прошептала, - Степан, ты откуда?
Словно не заметив такой реакции, Степан ввалился в коридор, и был готов полезть целоваться, когда услыхал тонкий голосок.
- Мама, это кто?
- Как кто? Это, доча, папаня твой!
На Степана словно ушат холодной воды вылили. Он ошарашено посмотрел на Алену, мельком глянул на девчонку лет четырех-пяти и, как ошпаренный ринулся вот из квартирки.
Уже в гостинице, немного успокоившись, Степан набрал номер Михалыча. Городок был небольшой и практически все знали друг дружку.
Они сидели в баре гостиницы за кружкой пива, и Степан с интересом слушал рассказ Михалыча.
- Когда Алена с тобой связалась, народ недоумевал. Баба она бойкая, а ты, извини, Степа, тюфяк. Руки у тебя, конечно, золотые, но ... Сначала думали – просто загуляла бабенка, потом бабы стали судачить, что она тебя из семьи уведет. Даже, когда ты уехал – болтали. А как живот то наметился - замолчали. Захотела баба себе дите родить - на то ее воля. А как родила, да в метрике твое имя записала, шушукаться и вовсе перестали, да ты и сам знаешь - нрав у Алены не кроткий. Быстренько распоясавшиеся рты позакрывала. А вот замуж так и не вышла.
- Как дочку- то зовут? - смущенно спросил Степан.
- Олесей кличут.
На другой день Степан после работы заскочил в местный магазин, купил коробку конфет, бутылку коньяка и игрушку - большого, лохматого мишку.
Алена Степана пустила, быстро собрала на стол, а вечером … отправила в гостиницу. Уходя, Степан оглянулся, чтобы встретиться взглядом с дочкой. Та стояла в коридоре, крепко прижимая к себе отцовский подарок.
А через два дня, закончив с ремонтом оборудования и оставив на доделке Павла, Степан уехал домой. Но стоило ему закрыть глаза, как перед ним сразу вставала дочь, прижимающая к себе лохматого медведя.
Прошел еще год. Как говориться, время лечит, и Степан подзабыл и Алену, и маленькую девочку, провожавшую его взглядом. Закрутили дела домашние, дела служебные…
****
Галина укладывала покупки в пакеты, когда встретилась взглядом с Пашкой Ильиным.
- Здравствуй, Галина Алексеевна!
-Здравствуй, Паша! Говорят, ты совсем в райцентр перебрался.
- Есть такое дело. Комбинат мы там расширяем. Начальство думало и твоего Степана привлечь, но он же у нас сейчас главный энергетик. Вот и нашли более молодого.
Пашка как-то замялся.
- Галя. Ты скажи своему. Умерла Алена, рак у нее. Болела недолго. За месяц как свеча угасла.
- Какая Алена? - Не поняла Галина.
-Да, Степа знает. Дочь у нее в детдоме…
Пашка хотел что-то еще сказать, но отвел взгляд и, сгорбившись, пошел прочь.
А дома, наливая мужу тарелку борща, и раздавая подзатыльники двум младшим сыновьям, Галя, выбрав время, спросила.
- Степа, Я тут Пашу повстречала. Он говорит - Алена умерла, а кто она такая не сказал. А девочку, говорит, в детдом отдали.
И по тому, как вздрогнул муж, и как глухо стукнула по столу выпавшая из руки ложка, поняла - что-то тут не так. Но при сыновьях спрашивать не стала. А потом, исподволь, наводящими вопросами узнала возраст девочки, что-то сопоставила и поняла. Ой, не чужая девочка Степану. Ой, не чужая. Но в лоб спрашивать не стала. Отправила спать старших, уложила четырехлетнего младшего и задумалась…
Искать девочку долго Галине не пришлось. Вот она. Стоит в сторонке и смотрит на всех испуганными глазенками. Вылитый Степан, только личико нежнее и черты помягче. Из всех ее троих парней на отца не был похож никто. Так сработала генетика, но старшие мальчишки были похожи на мать Степана, а младший, Семен, сложением пошел в нее, Галину, такой же сухопарый длинноногий и длиннорукий. А сейчас, рассматривая девочку, Галя видела маленького Степана. Тот же изгиб бровей, та же слегка вздернутая верхняя губа, придающее лицу такое выражение, что ее владелец вот-вот заплачет.
Подойти к девочке Галина не решилась. Кто его знает, вдруг не отпустят с ней девочку.
Ребята во дворе играли в пионербол, кто-то проворонил мяч и он запрыгал по земле прямиком к девочке, а та, испугавшись мяча, вся сжалась, но с места не сдвинулась, а мяч, словно наткнувшись на невидимую преграду, стукнулся последний раз и застыл.
- Эй, Олеська, мяч кинь,- крикнул кто-то из ребят, но девочка только сжалась еще сильней, и, сделав шаг назад, помотала головой и уперлась в растущее позади дерево.
- Леха, подай мяч!
Какой-то мальчишка, чуть младше Олеси, подбежал, схватил мяч и бросил играющим, а Олеся так и осталась стоять, испуганно глядя огромными голубыми глазищами.
«Сколько ей сейчас ? Лет пять? А уже запугана. Хотя… жизнь без матери, да в детдоме…» - подумала Галя и пошла к директору.
Мужчина долго рассматривал документы, потом что-то проверял в карточке девочки, и наконец поднял глаза на Галину.
- Галина Алексеевна, у вас, смотрю, своих трое, зачем вам еще четвертая?
Галя сначала хотела сказать, что всегда хотела девочку, а вот после третьего детей больше не будет, а девочка ее мечта, но сказала совсем другое.
- Григорий Иванович, - имя было написано на табличке двери, - мы ведь единственные родственники Олеси. Мой муж ее отец. Как же можно не забрать, бросить? Она еще маленькая совсем, ей семья нужна. Защита. Как можно не забрать?
Директор посмотрел на Галину, пожевал губами.
– А что ж вы без мужа приехали? Вас Олеся не знает. А вот отца - наверняка видела.
Помолчал и продолжил.
- Давайте сделаем так. Возьмите девочку на неделю. Поживите, присмотритесь. А через неделю приезжайте. Тогда или документы оформим, или мы ее обратно заберем.
- Вот так прямо и отдадите, - почему-то удивилась Галина.
- А что? Степан Григорьев у нее в свидетельстве о рождении, как отец записан. Так что, с моей стороны нарушений нет. Только вы с девочкой-то повнимательнее, да поласковей. Досталось ей…
Он хотел что-то еще добавить, но не стал, а просто вздохнул.
- Я распоряжусь, Олесю соберут, а вы в холе подождите. Дети болезненно относятся, когда видят чужих … мам…
- Я поняла, – прошептала Галя, и вышла в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь.
И только сейчас Галина поняла, что она берет в дом чужого ребенка. И это не новорожденный младенец, которого ты сама воспитаешь, а уже сложившийся человек, со своими привычками и правилами, со своими хотеньями и запросами. И кто она этому ребенку? Ведь даже Степан не знает, куда она поехала. И какую работу провела, выясняя, где Олеся, действительно ли она его дочь, можно ли ее забрать, как оформить? И ничего ему не сказала, уехав за девочкой. Просто, весь месяц после того памятного обеда Степан ходил мрачнее тучи, но к разговору об Алене и девочке не возвращался. А Галя, засыпая, каждый вечер думала о брошенном ребенке.
Как и сказал директор, воспитательница вывела Олесю в холл. Девочка прижимала к себе игрушку, большого лохматого медведя. Игрушка была грязной, со свалявшимся, торчащим сосульками мехом.
- Может, мы пока его оставим? – спросила Галя.
Но Олеся вцепилась в мишку мертвой хваткой и Галина уступила.
За всю дорогу и в электричке, и в такси Олеся не сказала и пары слов. Она беспрекословно выполняла все, что Галя говорила, но все молча, и все также крепко прижимала к себе медведя. Даже в электричке, все три часа, что они ехали, она ни на минуту не выпускала игрушку из рук.
К дому они подъехали довольно поздно. Галя открыла дверь ключом и вошла в коридор. А на звук открываемой двери в коридор сразу влетел Степан, а за ним и мальчишки.
- Галя, ну что за дела, нелепая записка, отключенный телефон…
И замолчал, увидев Олесю.
- Это что у тебя за чудище? - выступил вперед Илья. Средний и самый бойкий из сыновей.
А Артем, старший, сказал, - Мама, мы пельменей сварили. Идемте кушать.
Семья потянулась на кухню, бывшую по совместительству еще и столовой. А Галя, взяв Олесю за руку, отвела ее ванную вымыть руки с дороги. И вот тут Галину ждала первый урок выдержки и самообладания.
Олеся ни за что не хотела отпускать медведя. Она вцепилась в игрушку мертвой хваткой, и все уговоры были бесполезны. Только слезы большими каплями ползли по щекам.Отпускать медведя Олеся не собиралась, и тогда Галя предложила.
- А давай так. Я пойду в коридор. Ты отпустишь медведя, помоешь руки, потом возьмешь его опять и выйдешь ко мне. Хорошо?
Олеся едва махнула головой, но опять ничего не сказала.
Неделя тянулась медленно. Все уговоры постирать или помыть мишку ни к чему не приводили. Олеся только крепче прижимала к себе игрушку. Даже ложась спать, она не отпускала лохматого друга. Галина уже дважды пыталась забрать игрушку у спящей девочки. Но Олеся просыпалась, и все то доверие, которого Галя умудрялась добиться, рушилось. Надо было опять все начинать с начала. Единственное, чего Галя смогла добиться - Олеся отпускала мишку, когда кушала или мыла руки. Но медведь должен был быть рядом. А от игрушки все ощутимее попахивало чем-то неприятно кислым. Спала Олеся в комнате младшего сына – младшей детской. В старшей детской жили Атрем с Ильей.
И еще Галю удивляло, как Олеся ела. Садясь за стол, девочка брала с тарелки два-три куска хлеба, но съедала один, а потом оставшийся хлеб куда-то незаметно пропадал. И, убирая со стола, Галя как-то спросила у старшего сына:
- Артем, ты не видел, куда Олеся хлеб дела?
- В медведя, она всю еду в медведя прячет.
– Это как? - удивилась Галя.
- Я не видел, мне Семен сказал – пояснил Артем.
А через неделю в детдом на прием к директору поехали и Галина, и Степан, и Олеся. Степан оформлять документы, Галина с Олесей забрать вещи, которые еще остались в детдоме. И опять Олеся взяла с собой медведя.
- Олесенька, доченька, – Галя давно определила для себя, что Олеся ее дочь, и все тут, - давай мишку не будем брать. Посмотри, какой он грязный. Мы же ненадолго.
Но Олеся вцепилась в медведя и пришлось ехать вчетвером.
Степан оформлял документы, а Галя гуляла с Олесей по двору детдома, когда увидала лавочку в тени у пищеблока. Присела, а рядом пристроилась Олеся, не забыв усадить и медведя.
***
Вера вышла подышать свежим воздухом. В кухне доваривался обед , а в духовке допекалась последняя партия булочек.
Олесю с незнакомой женщиной, гуляющими по двору, она приметила уже давно, а тут, увидев их на лавочке, решила подойти.
- Здравствуйте!
Галя от неожиданности вздрогнула. А вот Олеся соскочила с лавочки и бросилась к незнакомой женщине, но все так же молча, и даже обняла ее.
- Здравствуй Олесенька! А это кто с тобой?
- Мама, - едва слышно пролепетала девочка. И Галина замерла, боясь пошевелиться, потому что в этом, едва слышно произнесенном слове, было то единственное, ради чего стоило жить. Мама….
- Мама? Ой, как хорошо. А подожди-ка, Лесенька , я сейчас маме чаю с булочками принесу. Минуты через три Вера вернулась, неся поднос с тремя чашками чая и тарелку с горкой еще горячих булочек. Протянув Олесе две булочки, просто, как само собой разумеющееся, попросила. - Олесенька, видишь, вон Миша у ограды, поди, угости его булочкой, - и погладила девочку по голове.
И Олеся побежала к мальчику, оставив медведя на лавочке. Вера повернулась к Галине.
- Угощайтесь.
Галя изумленно смотрела, как Олеся бежит к ограде, оставив медведя.
- Говорить то не начала? – Вдруг спросила новая знакомая.
- Нет, а вы…
- Вера я, Аленина подруга. А, впрочем ,какая там подруга, так - учились вместе. Олеську то я нашла.
- Как нашла? – не поняла Галя.
- Да, как? Смотрю, какой день труба у них не дымиться. Я и не знала что у Алены рак. А тут первый снег выпал. А у них от крыльца ни следочка, вот и зашла. Алена то, как потом врач сказал, уже дня три как преставилась. А девочка, Олеська-то, рядом сидит, в одеяло закуталась, зуб на зуб не попадает. Я участкового да врача вызвала, девочку к себе забрала, а она голодная, что тот волчонок. Думала, никогда не наестся. Потом ее в наш детдом определили.
Вера торопилась рассказать все Галине, понимая, сейчас девочка вернется, и она не успеет.
- Она тогда и стала прятать в медведя еду. Надрезала ткань и внутрь запихивала. Боялась, видать, опять голодной остаться, запасала. Мы с ней вместе карман медведю сделали, а дырку то я зашила. А молчит она с тех пор, как ее нашли. Раньше-то она шебутная была. А сейчас, едва два-три слова за весь день скажет, и опять молчит. Здесь, в детдоме, психотерапевта к ней вызывали. Он говорит ласка да внимание нужны. А какая ласка в детдоме?
Вера тяжело вздохнула, а Галина отвернулась в сторону и смахнула с ресниц набежавшие слезы.
-Это хорошо, что вы девочку взяли, - Вера поднялась, - и дай вам Бог терпения.
Олеся тихонько шла к лавочке, дожевывая на ходу свою булочку.
- Понравилась булочка? - спросила Галя дочь.
Олеся не ответила, а только кивнула головой - понравилась.
- А, давай-ка, мы дома таких напечем. Наших мужиков побалуем. Хорошо?
- Да, мама, - чуть слышно прошептала Олеся.
С Вами была Яна Ярова. Подписывайтесь на мой канал. Читайте другие рассказы и истории, которые вполне имеют место быть.
Удачного дня!