Вы сами этого хотели. Определяли меня, намекали. Ну, получите.
- Двое в комнате: я – и Ленин,
- Фотография на белой стене…
В. Маяковский. И я. Безмерно уважаю. За то, что он смог. Не прочитал все его 55 томов, уж простите. Туповат, да и некогда. Работать надо было, строить то, что он задумал. Некоторым вообще не надо было его читать. Все за него напишут, ему надо только блеющим голоском зачитать все это с трибуны. Да не с трибуны, там стоять надо, а это западло. С кресла, и широко расставив ноги. Как богатый посетитель борделя. В кресле, рассматривая девушек.
- Бомба Ленина!
Или до того, тоже в кресле.
- Мочить в сортире!!!
И пошел мочить. Правда, буквы МЭ и ЖО перепутал. Залетел не туда, и получил сцаными женскими трусами по физиономии. Выскочил, утерся, после чего начал учить весь мир, как ему жить.
Девочки мои, не обижайтесь! Я вас люблю, и все понимаю. Трудные роды. Тяжелая работа. Потом, когда-то, таблетки от давления. Все бывает, а я отвернулся.
Двое в каюте: я и Сашка. Поздний вечер в порту Тулеар. Съеденное мной в кафе “La Preferenca” куда-то делось. И Сашка смотрит на меня голодными глазами. Он в кафе почему-то не ходит, хотя у нас одинаковые деньги. Ну, у меня на десятку больше, ведь я старшОй. Старшой не потому, что десятка. Просто у меня шкурный интерес. Если будет командовать кто-то из них, и вся наша техника накроется медным тазом, то чинить ее все равно придется только мне! Они не смогут. И я тыкаю им в морду эту мою десятку: я начальник! Делай все, как я скажу!
Его больше, чем меня, в полтора раза, настолько же он и голоднее. Он бывший спецназ, но не может. Или боится. Ладно.
- Раз пошли на дело, я и Рабинович,
- Рабинович випить захотел!...
Ладно, пошел. Две чистые пластмассовые пиалы у меня приготовлены. Сашка – на атасе, если кто пойдет. А моя цель – камбуз, и котел с жареным в масле арахисом. Хотя это уже сто лет, как не масло. Ни разу не меняли. Олифа? Maybe, or possibly. To be, or not to be!
Да я прикалываюсь. Конечно, be! Нагреб под покровом ночной темноты две плошки, и добрался до каюты. Сашка жрет, и мурчит так, как если бы он был лев, и разрывал на куски антилопу. Потом мы садимся, каждый к своему ноутбуку, и насилуем эту технику. У меня – что-то еще досталкерское, типа Sacred, у Сашки скромнее: пасьянс “Паук”.
Столы у нас полностью застелены газетами. Там, на них, было какое-то покрытие, типа линолеума. Я посидел когда-то вначале возле ноутбука, и почувствовал, что пропадаю. Вся рука от кисти и до локтя покраснела и вспухла. Китайское – значит отличное. Но зачем покрывать стол стрихнином?
Да, насчет арахиса, жареного в олифе. Никаких проблем. Геофизик советских времен способен переварить даже березовое полено. Если под водку. А водки у нас много.
Умер Александр Рогожкин. Помянул я его вчера. Два фильма у него: “Особенности национальной охоты”, и ”Кукушка”. Остальное – не в счет. Прочитал вчера про него все, что нашел, и понял, что после “Охоты” его просто насиловали, и заставляли снимать все остальное фуфло. Или я неправильно понял?
Сашка сломался когда-то. И полил меня грязью. Так было дело. Шеф мой покупал пять ношеных комплектов магнитометра SeaSpy.
- Сергей! Христа ради! Не бери ничего без меня! Сделай мне английскую визу! Я приеду и разберусь.
- Алекс, я не успеваю сделать тебе визу. Покупаю сам.
Купил, и прислал на судно. Чтобы я разобрался, ху из ху, и приготовил к отправке на другие корабли. Чтобы разобрался в сортах дерьма, которое он мне купил. А у меня дней пять до Гренландии, и еще надо мотать свинец на свой рабочий кабель, чтобы утопить его ниже льдов. Прочитайте снова это.
Все я успел, кроме рабочих забортных кабелей. Катушки с ними стояли на вертолетке, полностью засыпанные снегом. Что я могу? Ведь у меня еще и работа, круглосуточная, мой типа напарник отказался мне помогать. Сергей! Ты меня угробил. Потом был еще один рейс, и меня списали. Не выдержал организм. Да и лет мне сколько.
С техникой разобрался, а кабели забортные в Шотландии просто выкопал из снега, и отослал. И Сашке попало не то. Можно бы сделать, но он не умеет. Поэтому виноват я. Ну и ладно. Всех, кому я должен, я прощаю.
Ой! Внучка моя проснулась! Не на Мадагаскаре, а здесь, в Питере. У нее начались каникулы, и она прискакала к бабуле и к дедушке. Но бабуля утром уехала к другой внучке. У той сопельки, и мама ее не может взять с собой на работу. И оставить не с кем, мужика-то нет. Вот, бабуля. Поднял я ее в восемь утра, и полетела она. Будильник, он же мелкий мобильник, сволочь, заорал так, что я уже не засну. Сижу теперь, и пишу. Но внучка пришла. Вы ее знаете из моей небольшой статьи “Как брать на ручки маленькую девочку ”. Теперь ее зовут спичечка. Правда-правда. Талия, стремящаяся к нолю, и глазки сверху. Вся в меня. Яишенку будешь? С помидорками?
Будет. Поела, и убежала валяться дальше. Со своим гаджетом.
Возвращаюсь. В кафе “La Preferenca”. Почему она мне так нравится? Лет сорок, и в белом платьице. Трое детей, и все уже в работе. Тонкая темно-коричневая рука. Я на нее сверху положил свою. Она свою не убирает.
- У Вас всего шесть столиков, и обычно только три заняты. Как Вы живете?
- Живу как-то…
Типично русский ответ чужой, не нашей женщины. Живи, дай Бог тебе.
Подписывайтесь на мой канал. Отправляю это.