Одажды мне бабушка рассказала очень трогательную историю. Бабушка появилась на свет незадолго до начала войны. Она уже была в семье ребенком третьим по счету, очень болезненным и ранимым.
Всё время болела через одну неделю на третью, пока не дошло дело до операции. Болезную девочку пришлось отправлять в другой город для оказания медицинской помощи, откуда, после лечения, домой она не вернулась.
Как это не звучало бы дико: за бабушкой после выздоровления попросту не приехали. Последующие годы жизни она провела в детском доме.
Иногда погружалась в пучину отчаяния, но уже в зрелом возрасте пришло глубокое осознание..
Решение её матери на самом деле оказалось пророчески дальновидным: пребывание моей бабушки в детском доме существенно повысила дальнейшие шансы на выживание.
Родительский дом во время войны скоропостижно сожгли, а в сырых потемках землянки слабое существо однозначно могло погибнуть.
Лето. Жара стояла невыносимая. Бабушке года три. Она возвращается после купания с группой воспитанников в приют. Мокрые плавки натерли до крови тонкие ножки, худые как у кузнечика. Девочка никому не нужная плелась позади группы с глазами, раскрасневшимися от слёз. Тяжелым камнем она погружалась во мрак своего отчаяния и тоски, и даже яркие солнечные лучи не оказывали на неё исцеляющего воздействия.
Навстречу ребятам, к реке, маршировала рота солдат. Один из них отделился от батальона и подошел к заплаканной девочке, чтобы узнать причину её несчастия.
Он забинтовал ранки маленькой девочки носовым платком с отцовской любовью и крепко её обнял.
И бабушка моя помнит….
До сих пор помнит она рисунок того платка. А сколько раз она потом повторяла этот мотив, вышивала его по молодости на платках – и не счесть.