оглавление канала
Еще подискутировав немного на эту тему, пришли к выводу, что Митяй останется у Павла до утра. А завтра мы с ним повезем его в район, а по дороге заедем к Пирееву в милицию. Все равно, дело о поджоге и нанесении неизвестными телесных повреждений средней тяжести Митяю, им придется открывать. Значит, надо подавать заявление.
Я встала, собираясь уезжать. Павел на меня с изумлением уставился.
- А ты куда засобиралась то?
Я тоже, сделала вид, что удивилась его вопросу.
- Как куда? Домой, конечно.
Тут, даже Михалыч не выдержал.
- Ну, ты девка, совсем сдурела. Тут такие дела творятся, а она – домой! Тебе мало было Переделкина? Так волки то, они ведь второй раз могут и не выручить.
Павел, сурово нахмурившись, взял меня за руку.
- Даже и не думай! У меня останешься, и точка!
Я просительно заскулила:
- Паш, ну не могу я. Там Айра, она же волноваться будет. Как ты не понимаешь?!
Павел рявкнул так, что от неожиданности мы с Михалычем присели, а Митяй спрятал голову в полушубок, и, теперь поглядывал оттуда испуганно, как мышь из норки.
- Там Айра, а тут я буду волноваться! Никуда не поедешь!
Я не сдавалась.
- Паш, ну тебе то я объяснить могу. Ты же поймешь. А ей кто объяснит? Она же может кинуться в деревню меня искать. Ей же нельзя сюда. Тут же собак целая куча. – И я умоляюще посмотрела в глаза любимого.
В его зрачках что-то дрогнула, взгляд сделался из строгого нежным.
- Хорошо. – Легко согласился он. – Тогда, я поеду с тобой. – На мой порыв, что-то возразить, он жестко ответил. – И это ТОЧНО не обсуждается!
Потом обратился к Михалычу.
- Думаю, тебе лучше сегодня здесь заночевать. Зайчика своего в мою конюшню поставишь. Тем более, что Воронка я сейчас заберу. Зайду Егорку предупрежу, и поедем.
Поняв, что большей уступки я от него не дождусь, смирилась, и стала собираться в дорогу.
Мы ехали с Павлом по дороге на мою заимку, а вокруг грозными витязями высились сосны-великаны. Ветер слегка тревожил их кудри-кроны высоко над нашими головами. Изредка, сверху сбрасывая комки пушистого снега. Где-то затявкала лисица, выходя на охоту за зазевавшимися зайцами. Снег поскрипывал под копытами наших лошадей. На душе, несмотря на все последние тревожные события, было покойно. Павел ехал рядом со мной не нарушая тишины. Говорить не хотелось, как в Храме после прочтенной молитвы. Звезды лохматые и холодные мерцали где-то над головами усиливая торжественность момента.
Внезапно, Матильда радостно заржала, а Воронок Павла захрапел и шарахнулся в сторону. Павел едва усидел в седле. Еще не видя, я поняла. Айра. Зеленые глаза блеснули из-за ствола сосны. Присутствие Павла и Воронка несколько смущало мою серую подругу. Я засмеялась.
- Айра!! Не прячься, девочка. Они тебя не обидят, выходи!
Павел слегка усмехнулся, успокаивая коня, и проговорил своим мягким голосом.
- Они боятся, как бы ты их не обидела…
Я опять звонко рассмеялась. Похоже, я была готова сейчас смеяться по каждому незначительному поводу. Пришлось с прискорбием признать, что рядом с Павлом я глупею на глазах.
Когда мы добрались до заимки, уже стояла глубокая ночь. Павел расседлал Воронка и поставил его в конюшню, заботливо укрыв попоной. Я как раз снимала седло с Матильды. Она пританцовывала на месте от нетерпения. Айра уже сидела на краю леса ожидала подругу, чтобы поиграть с ней по своему обыкновению. Павел озабоченным голосом проговорил
- Чего это Матильда такая беспокойная?
Я улыбнулась.
- Ждет, когда я ее отпущу поиграть. Не видишь, ее подружка ждет.
Он удивленно вскинул брови.
- Кто ее ждет?
Я уже смеялась в голос.
- Айра вон сидит дожидается…
Я похлопала лошадь по шее.
- Ну беги, беги…
Матильда громко заржала и понеслась по поляне взвихряя пушистый снег копытами. А ей, наперерез, выскочила серой быстрой тенью Айра. Они закружили в диковинном танце, исполняя пируэты и невозможные па, которым бы позавидовали мировые звезды балета. Павел стоял, и широко открыв глаза наблюдал за чудесным спектаклем.
Медальон, изображающий волчью голову, висящий на толстой серебряной цепочке на моей шее, вдруг стал нагреваться, разгоняя тепло по всему телу. Энергетика их танца была настолько сильна, что я не удержалась, и бросилась вперед, присоединяясь к этой безумной игре-пляске. Энергия переполняла мое тело, пульсируя в крови. И я стала вплетать свой рисунок в этот замысловатый узор. Айра наскакивала на меня. Пытаясь повалить в снег. Я на бегу уворачивалась, уходя от ее лап, падала в снег и опять вскакивала. Наконец, упала навзничь и раскинула руки. Небо опрокинуло на меня потоки звездного света, унося в водовороте куда-то на недосягаемую высоту. Волчица принялась лизать мне лицо, радостно повизгивая.
Павел стоял, замерев от удивления и широко открытыми глазами, в которых светился восторг, наблюдал за нашим представлением. Когда мы с Матильдой подошли к конюшне, у него не нашлось слов, чтобы выразить свои эмоции. Он осторожно стряхнул с моих волос снег и пробормотал:
- Я никогда не думал, что когда-нибудь мне доведется увидеть … такое. – В голосе, переплелись восторг и изумление. – Ты была как волхитка, повелевающая снежными вихрями из древних преданий. Старики говорили, что волхитка могла обернутся серой волчицей в зимнюю ночь. В какое-то мгновение, мне даже показалось, что по поляне вместе с лошадью бегают две волчицы.
Звонко чмокнув его в щеку, я опять засмеялась.
- Ну, что ж, ты сделал предложение волхитке. Не боишься, что я тебя зачарую-запуржу? – Я лукаво глянула на него.
Он как-то странно посмотрел на меня.
- А сейчас уже бойся, не бойся … - Покачал он головой. А, потом, с усмешкой добавил. - Поздно уже бояться. Да, и ты не забывай, что я -кузнец. А исстари считалось, что кузнецы на короткой ноге с самими древними Богами. Так что, думаю, мне бояться нечего. – И, с улыбкой, обнял меня за плечи.
Мы зашли в дом, и он принялся топить печь, а я стала хлопотать, накрывая на стол нехитрый ужин.