"Не проза"
Лялька сидела на диване сгорбившись, сжавшись, собрав руки свои, как бабочка крылья в кокон. У ног ее стоял собранный чемодан. Рядом сидела бабушка и плакала, беззвучно, горько. Она не могла вытереть слез, которые стекали по морщинистым щекам из потускневших глаз. Ее руки держали Лялькину спину, гладили по голове, метались от густой шевелюры к щекам и плечам успокаивая: «Миленькая моя, ну куда ты пойдешь? Ну что ты делать будешь? А школа?» О школе сейчас Лялька меньше всего думала, хотя, да, конечно, 8-й класс. Она хотела уйти и больше никогда не входить в этот дом.
Почему с ней все так? Почему? За что? Она же сказала правду…
Лялька давно уже понимала, надо быть осторожней не только с отчимом, но она еще набиралась жизненного опыта, только начинала понимать, что и самые близкие люди могут быть опасными. Понять бы тогда, когда ей было одиннадцать. Когда она по глупости своей передала матери и бабушке слова отчима,что он сказал ей в лифте. Он возил их с сестрой в Сокольники на "ёлку". Взрослых на "ёлку" не пускали и отчим отдохнул в ресторане за рюмочкой любимого коньячка, интеллигентно закусывая шоколадкой - не пил много спиртного, берег здоровье.
Лялька сразу заметила, какими масляными и колючими стали его зелено-голубые волчьи глаза, однако, опасности не почувствовала. Отчим ее раньше не обижал, боялся деда. Причину своего относительного покоя она понимала. Однако, дед умер в сентябре, и девочке надо было бы стать внимательнее и осторожнее.
Да, дед умер... Родной и бесконечно любимый... Он ушел оставив им однокомнатную квартиру, полученную от государства на себя и жену. В этой квартиру дед и переселиться не успел, а бабушка приняла их четверых, потому как никогда и не жила без них, всегда со своей семьей. Разместились, как получилось в небольшой квартирке - Лялька и сестра спали с бабушкой в нише за шкафом на одной узкой кровати, мать и отчим на раздвижном диване. В комнате поместилось и купленное дедом для Ляльки, бесценное черное пианино Лира. У окна поставили для девочек-школьниц письменный стол и радио. Телевизора в доме не было, поэтому книги и радио были единственным источником информации об окружающем мире. Вечером, в девятнадцать тридцать, Лялька всегда садилась за стол делать уроки и включала радио, чтобы слушать «Театр у микрофона», передачи о музыке. Это были самые любимые передачи и совсем не мешали учебе.
Итак, они приехали с "ёлки" из Сокольников и стали подниматься в тесном лифте на десятый этаж. Отчим совсем от коньяка разомлел и скосив глаза на Ляльку смачно произнес: «Двадцатилетняя жопа». Девочка остолбенела, но как только двери открылись, она выбежала и кинулась в квартиру, где тут же выпалила все произошедшее маме и бабуле. Вошел отчим и началась разборка. Бабушка засунула внучку в ванную комнату и прикрыла дверь собой. Что происходило вокруг , Ляльке точно было неведомо, она чувствовала себя полной дурой и тряслась от страха за бабушку, а в кухне и прихожей слышались крики, падали какие-то предметы и раздавался стук то ли по стене, то ли по столу - можно было только догадываться. Потом все прекратилось и Ляльку вывели из ванной, но после, частенько, сидя в тишине своего "радиоуголка", девочка получала от отчима оплеуху по затылку. Свидетелей не было и сама она понимала, что лучше перетерпеть.
Когда Ляльке исполнилось четырнадцать лет, семья ее переехала трехкомнатную квартиру в новом районе, и у девочки появилась своя комната. Это было просто сказкой - жить в своей комнате! Правда, мама диван дала странный - створки деревянные на дверных петлях - как разложишь, так поролоновые, не сшитые друг с другом подушки расходятся и во сне проваливаешься на жесткий каркас дивана. Но это, все-равно, лучше, чем спать втроём на полуторной сетчатой кровати.
Выросла Лялька. Крепкая девчонка, с тонкой талией и заметной грудью. Однажды, мама уехала в дом отдыха. Остались дома сестра, бабушка, отчим и Лялька. Лялька, как старшая, была бабушке в помощь по хозяйству. Подмести, да посуду помыть, когда надо. Отчим, который частенько был дома, как под контроль взял девчонку. Она убирала плиту, стол, мыла посуду, а мужчина садился на стул и наблюдал. Ляльке было неприятно его присутствие, но, куда ей деваться. Весь их дом и его место жизни, не спрячешься. Терпела и молчала, хоть и понимала, хорошим не закончится. И вот, однажды, он подошел сзади, навалился и схватил ее за грудь. Забившись, как рыба в сети, Лялька что есть силы оттолкнула его и вырвалась из его рук и выскочила из тесной кухни. Она убежала в свою комнату и застыла там в ужасе на весь вечер, утром ушла в школу и потом все, оставшиеся до маминого приезда дни, боялась встречаться с отчимом, да и бабушке рассказать боялась, памятуя ту самую страшную "ёлку".
Наконец, приехала мама. Как Лялька ждала ее! Как ждала! Кто-то же должен ее спасти! Ну кто-то же должен!
Спасительница приехала отдохнувшей и счастливой. Отчим встретил её и они ворковали то на кухне, когда пили чай, то в своей комнате.
Мама никогда не занималась уборкой или проверкой уроков, да и в школу на собрания в Лялкин класс не особо заглядывала. Дом и дети был на бабушке, Лялька училась, как могла сама, сестру и ее учебу контролировал ее отец. Он же ходил в магазин за продуктами, распределял доходы, иногда, подметал на кухне.. Члены семьи были относительно самостоятельные и ответственные в быту. Вот и в день ее приезда, был порядок и спокойствие, которое Ляльке предстояло нарушить поневоле. Девочка ждала, когда можно будет застать маму одну, она хотела таки ей все рассказать о том, что случилось. Вот, наконец, отчим ушел в свою спальню и, уловив этот момент, Лялька подошла к самому близкому и родному человеку. В горле стоял комок слез, хотелось крикнуть, а едва шепталось - как выговорить всю пошлость и грязь, которая налипла на ней. Собрав всю силу, она сказала, как выдохнула и посмотрела на мать. Она знала, что должна сказать ей мама, что она сейчас, как дедушка, да, как дедушка, встанет и Ляльке больше не будет так страшно, и прекратится весь этот ужас…
Мама встала... и подошла к посудному столу, на котором стояла большая чугунная сковородка. Она схватила ее и подняв высоко над головой пошла в сторону дочери.
Глаза ее были безумны, от гнева перекосило лицо. Когда осталось одно последнее движение, чтобы достать сковородой до головы, Лялька сообразила, что происходит с ней, резко отскочила в сторону, к двери и стремглав бросилась в свою комнату.
Она слышала, как мама кричала: «Она всё врёт!». Прижавшись к двери спиной, закрывшись, ровно так, как когда-то в Перово ее закрывала собой бабушка в ванной, девочка сидела, сжавшись от ужаса. За последние дни она научилась закрываться, припирая дверь тем самым диваном, который совсем не трудно было двигать по комнате. Когда крики стали утихать, она пододвинула диван к двери комнаты и стала собирать свои вещи в старенький чемодан, в который ,благо, и собирать было особенно нечего, потому как и шкафа у нее не было, так как почти не было вещей. В дверь царапнулась бабушка. Лялька пустила бабушку в комнату и молча села над своим приданным, размышляя куда же ей идти. Уже смеркалось, плачущая бабушка гладила ее по плечам и голове. От тепла ее руки хотелось взвыть, но даже не плакалось. «Куда, куда ты пойдешь?» «Милая моя, ну все будет хорошо, ну все уладится.»…
Ляльке было уже все-равно, уладится или не уладится… Она повернула голову к бабушке и посмотрела в её серые с рыжими подсолнухами глаза, такие любимые, такие родные... "Бабушка... прости меня... я больше не могу..." Бабушка, прижала ее к себе и прошептала: «Ну как же я то?.. Как ты меня оставишь?.. Как я без тебя?.. Как?..»