Продолжение. Начало здесь.
Нет такого понятия, как хорошая память или плохая. Существует лишь развитая память, и не развитая память.
Мозг пластичен. Синаптические связи в нейронных сетях можно (и нужно!) укреплять, при этом постоянно развивая новые путём повторения ранее изученного материала, осознанного усилия в изучении, усвоении и применении нового опыта – тогда электрические импульсы, пробегающие по нейронам, быстрее достигают нужного отдела мозга и вызывают ответную химическую реакцию.
Развить память и интеллект в целом – вполне по силам каждому. Стоит только захотеть.
Причина непроработанности памяти – в нежелании познавать себя и свои возможности. Нежелание это, в свою очередь, вызвано внутренними ограничениями, глубоко укоренившимися в подсознании. Такие ограничения страхом, ленью, скепсисом гасят любой порыв к собственному развитию, лишь усугубляя деградацию личности.
Развитая память – результат усилия воли и неустанной, ежедневной работы над собой. Через любые «не хочу» и «не могу». Несмотря на все уловки и ухищрения изворотливого ума, предпочитающего нежиться в комфортном ничегонеделании.
Усилие воли. Осознанное, властное, не признающее никаких бесхребетных отговорок. Только оно – проявление несгибаемой силы воли – способно вытащить человека из неблагоприятных обстоятельств, дать ему шанс реализовать весь заложенный природой потенциал, чтобы испытать, наконец, свой личный, персональный триумф. Победу над самим собой – над своими страхами, слабостями и внутренними ограничениями, часто внушёнными извне.
Потому что проявление силы воли - это и есть власть ума над животным началом в себе, доминирование разума над примитивными потребностями, и, как следствие, мощная эволюция сознания, беспрецедентно расширяющая горизонт жизненных возможностей.
Мира усмехнулась, увидев, что чайник у босса – с подсветкой и терморегулятором. Просто ставишь на восемьдесят градусов и – voila! – дело сделано. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы с температурой разобраться.
Щёлк! – И умный ламбросовский чайник мягко зашумел, засветившись приятным голубоватым светом.
«Проверяет, усвоила ли урок… ну-ну. «Вы зелёный чай неправильно завариваете. Будем учиться заваривать по всем правилам»… Вот зануда!» - Мира мысленно передразнивала Ламброса, не испытывая при этом, однако, прежнего возмущения. Поостыла слегка за прошедшие дни.
И всё же, трудно заглушить недовольное ворчание в голове: скорпионий укус оказался весьма болезненным. Резкие фразы, оброненные боссом как бы невзначай, глубоко врезались в память. Запомнились слово в слово.
Так уж устроена человеческая память: то, что вызвало бурю эмоций, запоминается без всяких усилий. Что задело за живое. Зацепило. Заставило краснеть, бледнеть, задыхаться от головокружительного счастья, дрожать от гнева, потеть от страха, судорожно сжимать кулаки или стискивать зубы от ярости. Вот такие слова запомнятся навеки – да так, что не выцарапать из извилин.
Слово – не воробей: вылетит – и такая нейронная связь в мозгу образуется, что до скончания дней не разорвёшь.
А то, что оставляет равнодушным – не запомнится вовсе. Выскользнет из памяти пластом подтаявшего мартовского снега, с грохотом съезжающего с крыши под задорный перестук капели. И растает безвозвратно. Если не приложить усилие, разумеется. Вот почему школьный материал не задерживается у учеников в голове, когда учитель не способен вызвать внутренний отклик, яркие образы и эмоции у школьников для создания у них хоть какой-то сцепки с уже имеющимися познаниями и жизненным опытом.
К счастью, с памятью Мирославе несказанно повезло, спасибо родителям и природе. Буквы запоминались без усилий, сами складывались в слова - читать малышка научилась в четыре. А в пять лет уже читала одногруппникам книги, чтобы заполнить паузу в образовательном процессе.
Воспитатели могли спокойно уйти пить чай, усадив белокурую умницу со сборником сказок на стульчик перед остальной группой: «Мирочка, читай вслух «Гуси-лебеди». А вы внимательно слушайте!»
Если сказка быстро заканчивалась, а чай у воспитателей – ещё нет, то под рукой у голубоглазки так кстати оказывался сборник русских народных страшилок, прихваченный из дома. Какой нечисти только не было в этих сказках! И русалки-людоеды, и Баба-Яга, строившая частокол из человеческих костей, и лесные оборотни, завлекавшие путников в непроходимую чащу… Почему-то именно эти истории дети слушали, затаив дыханье, с расширенными от страха глазами, жадно впитывая каждое слово. И запоминали прочитанное надолго!
Читать Мирослава обожала. Читала запоем, поглощая одну книгу за другой, при этом настолько ярко проживая в воображении вместе с героями их жизнь и приключения, что даже спустя годы могла в деталях пересказать сюжет.
В школе стихи заучивались с лёту, сочинения давались легко – цитаты мэтров мировой и отечественной литературы сыпались из Миры, как из рога изобилия. Не понимая (и не любя) химию, смекалистая ученица умудрялась получать по предмету пятёрки, просто зазубривая целые параграфы, переполненные уравнениями химических реакций. Когда вызывали отвечать - настукивала себе мелом по доске, заполняя её от края до края такими мудрёными формулами, что пар из ушей - тем самым приводя учительницу в неописуемый восторг.
Устроившись после университета переводчиком, и перелопачивая огромные объёмы информации, Мирослава и сама порой удивлялась: «Хм… Откуда я знаю это слово? Вроде, не учила…» Однако прочитала где-то в документе, услышала в разговоре, увидела в интернете – и всё, выражение автоматически отложилось в пассивной памяти. А в нужный момент просто всплыло на внутреннем экране, произвольно перейдя в активное пользование.
Название боевого искусства, которым занимался Алексей, она всё-таки вспомнила, когда хозяин ушёл собираться на тренировку и не мешал сосредоточиться.
«Точно. Айкидо».
Необычное слово запомнилось тогда на автомате: Мира мысленно увязала дурацкую ситуацию со Стрешко с приёмом, который применил Ламброс, по старой переводческой привычке разложив слово по созвучию: «Ай! Кидок»
«Может, тоже айкидо заняться? Хочу так же уметь, как он! Интересно, смогу ли этому научиться?»
Девушка критически осмотрела свои худые руки, узкие запястья. Вытянув перед собой тонкие пальцы, вздохнула:
«Давно пора спортом заняться… совсем дохлая стала…»
Вдоволь напыхтевшись, щёлкнул чайник, вытянув гостью из задумчивости.
- Так. Восемьдесят градусов. Отлично. Теперь… ополоснуть заварочный кипятком... ага, согрелся, голубчик!
Девушка погладила гладкие тёплые бока белоснежнного керамического заварника, отставила его в сторону:
- Тэээкс… Теперь чааай…Боже, какой вкусный, ммм! Что это тут у нас, интересненько?
Мира покрутила пузатую стеклянную банку, заполненную восхитительно ароматным рассыпным чаем с кусочками сушёных фруктов и лепестками цветов, но этикетки нигде не нашла. Яркие, дразнящие запахи клубники, вишни, миндаля, папайи и сафлора переплетались с тончайшими нотками черимойя, окутывались благоуханием нежной розы, смягчаясь кремовыми оттенками сливок.
«Божественный аромат! Надо будет спросить у Ламброса название».
Прислушалась – откуда-то из глубины квартиры послышался голос Алексея, разговаривавшего по телефону:
- Да-да, заеду за тобой после тренировки. Что тебе привезти?
Дальше расслышать не удалось. Мира тут же пожалела, что и эту-то фразу услышала... настроение немного подпортилось: хлынули мысли «С кем это он? За кем собрался так поздно? Да ещё с угощением… Неужели у него всё-таки кто-то есть?»
Пришлось приложить усилие, чтобы отвлечься от непрошенных переживаний и переключиться обратно на чай. Специально погромче принялась бормотать, пытаясь прогнать неприятные мысли:
- Так. Две чайные ложечки для нас, плюс одну для чайника… Заливаем…Сливаем. Снова заливаем. Закрываем… Готово. Надеюсь, теперь выпендриваться не станет.
- Нет, теперь не стану.
В какой момент Ламброс зашёл в кухню?!
Мирослава от неожиданности подскочила, резко обернувшись.
Хозяин стоял, прислонившись к дверному косяку, и спокойно наблюдал за ней, скрестив руки на груди. Ни тени улыбки на лице. Лишь насмешливый отблеск в бархатных глазах, казавшихся почти чёрными в тени густых антрацитовых ресниц.
Продолжение здесь.
Предыдущая глава.
Навигация по каналу.