Обсудить (1)
Осенью 1944-го в смертельной опасности очутились почти все категории граждан Германии - на их землю с запада вступили англо-американские соединения, с востока - советские войска. По целому ряду идеологических и пропагандистских причин от них можно было ожидать наихудшего, и первые же их шаги по немецкой земле, в особенности с востока, засвидетельствовали: наступил апокалипсис.
Ожидать спасения немцам было неоткуда - за Берлином, в отличие от Москвы, не лежали необъятные пространства с неисчерпаемыми природными и человеческими ресурсами. Война была проиграна, и теперь коммунистические и капиталистические союзники имели возможность сделать с ними все, что им заблагорассудится, в особенности это касалось жителей восточной части Германии. На западном фронте англо-американские завоеватели тоже особенно не церемонились с мирным населением Германии и ряда других европейских стран, в открытую проводившие массовый грабеж и расправы над военнопленными. Но то, что творилось в Восточной Пруссии ни шло ни в какое сравнение.
Однако еще можно было и нужно было спасти как можно больше мирных жителей от жутких насилий и дикой ярости коммунистических изуверов, которые творились ими в первые месяцы на оккупированных территориях.
В январе 1945-го это намерение объединило усилия многих людей в Германии - от рядовых воинов до наивысших чинов армии и государства.
На шестом году войны немецкий солдат в первый раз воевал за свой народ и за свою землю в прямом смысле этого понятия, безотносительно к какой бы то ни было идеологии. Западные и восточные армады имели 10-кратное преимущество над Германией в людях, пушках, танках, кораблях и самолетах. Невзирая на это, немцы держались стойко, и не раз переходя в контрнаступление. Одни лишь бои за Восточную Пруссию длились свыше восьми месяцев!
Каждый выигранный час значил спасение от смерти, насилия, надругательства и коммунистических концлагерей для тысяч беглецов. Советские, чешские и польские коммунисты утоляли свою жажду мести методами откровенного геноцида. Немецкие солдаты, безмерно уставшие за долгие годы войны на нескольких фронтах, должны были еще и охранять беженцев, обустраивать для них полевые лазареты, пункты питания и тому подобное. И вот в этой тяжелейшей и катастрофической ситуации, незаурядное мужество и отвагу, проявили моряки немецкого военного и торгового флота.
За годы войны моряки Кригсмарине добыли не одну победу над более сильным врагом. Однако главным подвигом флота стало его участие в эвакуации немецкого Востока. Флотская артиллерия на Балтике неоднократно сдерживала наступление советских танковых и воздушных армад, пока длилась посадка людей в гражданский транспорт. Потом отсеки боевых кораблей также набивали женщинами и детьми. В море караваны судов караулили сотни опасностей - только одна торпедная атака А. Маринеско унесла жизни почти десяти тысяч мирных граждан. Невзирая на это, итогом самой масштабной спасательной акции всех времен стало 2.5 млн. успешно эвакуированных немецких граждан, спасенных из ада благодаря стойкости, отваге и неутомимости военных и гражданских моряков.
А как мужественно держались немецкие города в окружении: Кенигсберг, Пиллау, Эльбинг, Кольберг, Бреслау, Берлин и другие! Или ряда приморских городов во Франции, где западные "освободители" так и не смогли их взять, вплоть до наступления тотальной капитуляции вермахта, невзирая на то, что те дрались у них в глубокому тылу. Советские и западные источники всегда преподносили факты стойкого сопротивления немцев как проявления фанатизма, однако одним фанатизмом этот феномен трудно объяснить. Это был настоящий героизм тысяч защитников немецких твердынь - и он не был бессмысленным.
В те трагические дни подвиг спасения был прерогативой не только людей в погонах. Железнодорожники под прицельным огнем выводили из осаждаемых городов эшелоны с беженцами. Рыбаки размечали и поддерживали ледовую 'дорогу жизни' через залив Фрише Хафф. Священники брали на себя неподъемную ношу опеки над многочисленными беглецами, обездоленными и подчас деморализованными; рискуя жизнью, они защищали земляков от надругательств "освободителей". К акциям солидарности, опеки, спасения приобщались тысячи простых людей, партийные и гражданские функционеры.
"Мы поехали на грузовике на товарную станцию железной дороги, - вспоминает фрау Г. Романн свой отъезд из Кенигсберга, - жалкая кучка людей, в лохмотьях и платках, в руках - узелки с одеялами и другими пожитками. Когда товарные вагоны двинулись, мы вознесли благодарственные молитвы Богу. Какими бы великими ни были страдания, значительно большей была радость - мы отправлялись туда, где живут немцы и правят немцы". Этих замученых мужчин и изнасилованных женщин еще ожидал наибольший немецкий подвиг - стремительное восстановление разгромленной, уничтоженной и обремененной репарациями страны.
Вероятно, имеет смысл деление войн на справедливые и несправедливые. Но подвиг спасения является достойным уважения безотносительно к цветам мундира и флага.