Почти десять лет в моей жизни не было начальника. Я был уверен, что с боссами покончено. Хватит требовательных взглядов сверху вниз, просьб, похожих на приказы, и внезапных авралов, когда их меньше всего ждешь. Увы, я ошибался. Мое новое начальство – не из простых. Ему плевать на рабочее время и права человека, порой оно поднимает меня среди ночи. Босс может зыркнуть, как солдат на вошь, и приходится это терпеть. У него старорежимные бакенбарды, как у генерала-аншефа, которые поразительно сочетаются с тонким детским голосом. Мое новоявленное начальство – огромный рыжий мейнкун по имени Мандарин. Назвали его так за цвет, однако я подозреваю, что он отождествляет себя с марвеловским суперзлодеем. Весь его вид красноречиво говорит: «Я – кот, а чего добился ты?»
Солидность – врожденное свойство мейнкунов. Оно отличает их от других кошек сильнее, чем впечатляющие размеры. Их движения степенны и исполнены достоинства. Большинство вдобавок даже не стараются скрыть презрения к недоразвитым существам вроде людей. Мандарин нас привлек вполне человеческим выражением лица. Вместо высокомерия он выказывал то любопытство, то удивление, любил играть и не боялся выглядеть смешным. Даже сейчас, возмужав, царь зверей и повелитель людей за считанные секунды превращается в дурашливый комок меха, дрыгающий лапами в воздухе или гоняющийся за мышкой из меха норки. Но и в такие минуты люди обязаны прислуживать его величеству. Чтобы избежать разночтений, кот приносит нужную игрушку выбранному двуногому существу и выразительно смотрит в глаза, так что приказ понятен без слов.
Если людей кот подчинил почти сразу, справиться с роботом-пылесосом ему было сложнее. Пластиковая коробка не вырабатывала от вида милого котика гормон окситоцин, и могла запросто зажевать кошачий хвост, вытянутый поперек коридора. Но вскоре Мандарин нанес ответный удар. Он научился нажимать на кнопку и выключать пылесос, а позже и выводить его из строя, подкладывая игрушки на ниточке. Так естественный интеллект победил искусственный, и восстание машин было предотвращено.
Кот, как и ребенок, моментально вводит в общество товарищей по счастью, сыплющих фотографиями любимца и рассказами о том, как мы покакали. Правда, у меня в силу специфики работы они оказались весьма своеобразными. Одна была журналисткой издания при благотворительном фонде, пишущей про людей с тяжелыми болезнями и вымирающих животных. Вторая – правозащитницей. У первой был кот с посттравматическим расстройством, у второй – кот с депрессией. Обе пили с питомцами одни и те же таблетки. По крайней мере, так думали, пока не выяснилось, что депрессивный кот аккуратно выплевывал пилюли в укромном месте. А ведь хозяйка так радовалась, что они ему помогают! Из чего убедительно следует, что таблетки и вправду действуют – по крайней мере, на людей. Заначка посттравматического кота пока не обнаружена – то ли он таблетки послушно глотает, то ли прячет их лучше, чем депрессивный. Благодаря таким подругам, я обзавелся целой коллекцией инструментов, напоминающих пыточные. Особенно Мандарина впечатлила гигантская пуходерка, после которой остается волосяной ком размером почти с самого кота. Мейнкун любит утыкаться носом в то, что еще недавно было частью его самого, и размышлять о вечном.
От обычного мяса Мандарин сразу отказался наотрез. Одно время он жаловал дорогие кошачьи паштеты с витиеватыми названиями вроде «Фазан в соусе бризоль с дефлопе из кумквата», но затем внутренний подросток одолел в нем эстета. Теперь мейнкун хрустит исключительно кошачьими чипсами, игнорируя вкусную и здоровую пищу. Зато, гуляя по дачным просторам, он однажды добыл птичку. Но есть не стал, и гордо отнес деликатес хозяйке. Было видно – именно после такой инициации он по-настоящему поверил в себя.
У невероятно родовитого отца Мандарина была огромная царственная манишка. Я долго переживал, что мейнкун ее не унаследовал. Года в полтора она появилась внезапно, за несколько недель. Правда, прямо под пастью кот ее вечно слюнявит, так что манишка выглядит, как бакенбарды.
Порой поведение мейнкуна весьма загадочно. К примеру, он может подойти, ткнуться розовым носом в лицо, заглянуть в глаза и немедленно повернуться жопой. Такой ритуал кот совершает довольно часто. Возможно, он аллегорически описывает устройство нашей жизни.
Если небольшой кот может цапнуть без предупреждения, мой рыжий друг спокойно учит двуногих не лезть в его личное пространство. Когда их общество ему не нравится, он сперва отводит руку лапой, и лишь если человек не понимает простого сигнала, пускает в ход когти. А когда он царственно подставляет пузо для почесывания, можно быть уверенным, что это – не обычная кошачья ловушка, и чесатель не будет зверски исцарапан. Другим котам, которых он встретил на даче, ему и доказывать ничего не нужно. Они сами признали авторитет мейнкуна, вдвое превосходящего их по размеру.
Мне трудно представить, как с мейнкуном можно сюсюкать, или относиться к нему панибратски. Кот давно объяснил, что он – развитая личность, и даже если мой рыжий друг решает повалять дурака, он обязательно делает это с чувством собственного достоинства. Список его требований к окружающим весьма велик. Мандарин сердится, если его надолго покидают, а когда кота отдали на время командировки в другую семью, в знак протеста он создал там достойную Пьеро Мандзони арт-инсталляцию из единственного художественного материала, который мог произвести. Его можно понять. Ведь Мандарину, в отличие от людей, не обязательно покидать свой дом, чтобы достойным делом зарабатывать на жизнь. Ему не нужно даже просыпаться. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю он работает котом, и производит милоту в количествах, соответствующих его невероятным размерам.